— Я привыкну, — горькая улыбка трогает губы омеги. — Привыкну, что ты рядом и поможешь, а потом, когда ты меня оставишь, мне будет сложно. Мне придется заново учиться выживать, а это сложно. Так уже было с моим папой, когда надо по кусочкам собирать себя и подниматься вновь. Я так не смогу — это ты думаешь, что я сильный, но нихуя.
— Я не знаю, что было с твоим папой, и мне жаль, но я тебя не оставлю. Единственная причина, по которой это может произойти — это если меня убьют, но даже в этом случае я постараюсь, и у тебя все равно всегда всё будет, и тебе не придется думать о том, как достать кусок хлеба.
— Я вправду устал. Очень сильно. Сегодня я не знаю, что тебе сказать, поговорим завтра. Мне надо поспать, — Хоуп идет в сторону спальни и замирает на пороге. — Ты можешь поспать со мной, если тебя удовлетворит моя старая полторушка, если нет, то закрой за собой дверь на ключ.
Уже сквозь сон Хоуп чувствует сильные руки, обвившие его торс, уже любимый запах, просачивающийся в поры, и улыбается.
========== Поверь мне ==========
Комментарий к Поверь мне
Music: the eupatoria report – tajin kyofusho
https://soundcloud.com/the-evpatoria-report/taijin-kyofusho
и да, беременность в этом омегаверсе длится шесть месяцев.
***
Двенадцать часов пролетают для Юнги незаметно, омега слишком погружен в свои мысли, чтобы следить за временем. Мин сто раз благодарит судьбу, что загруженный делами в порту Чонгук в квартире не появляется. В офис альфа забегает мимолетом и, зажав Юнги на пару секунд, где только успеет поймать, долго целует и сразу срывается на очередную встречу. Будь Чонгук рядом — сразу бы заметил состояние омеги. Юнги тенью слоняется по квартире, ему ребенка будто было мало, а теперь он вздрагивает от каждого шага или звонка, будучи уверенным, что то, что произошло в кальянной, всплыло. Через два часа начинается грандиозная вечеринка в честь дня рождения Чонгука, которую организовал Чимин. Последний врывается к Мину за час и, увидев сидящего на постели и абсолютно не готового к вечеринке омегу, срывается на крик:
— Ты с ума сошел? Я потратил на сборы шесть часов, а ты все еще сидишь в пижамных штанах! — Чимин и вправду выглядит потрясающе в бледно-голубых обтягивающих брюках и черной кружевной блузке. Иссиня черные волосы омеги аккуратно уложены, а макияж выгодно подчеркивает глаза и губы.
— Я плохо себя чувствую, — врет и не врет Юнги. Кажется, его плохое самочувствие длится уже несколько месяцев, и конца этому не будет. Юнги не хочет никаких вечеринок, особенно учитывая, что завтра его ждут белые стены ненавистной больницы. — Пожалуйста, празднуйте без меня.
— Ты совсем охренел? — сверкает глазами Чимин и подходит к парню. — Это день рождения твоего альфы, а твой альфа — не какой-то проходимец, а Чон Чонгук, тот самый, который, не обнаружив тебя в ресторане, прикажет тебя туда приволочь. Так что кончай ломаться, вставай, иди в душ, а я пороюсь в гардеробной, подберу тебе что-нибудь.
Юнги знает, что Чимин прав, поэтому больше не спорит, нехотя сползает с постели и скрывается в ванной. Мин просто подводит глаза и, надев на себя выбранную Чимином из его гардероба полупрозрачную белую блузку и темно-серые брюки, следует на выход.
День рождения Чонгук празднует в ресторан-клубе Sky, находящемся на последнем этаже одного из многочисленных небоскребов столицы. Юнги Чонгуку не звонил и не писал, никак о себе не напоминал, но сейчас, стоит ему пересечь порог клуба, он знает, что они встретятся. Мин уверен — он его взгляда не выдержит, осыпется на пол крошкой — ибо слишком тяжелый груз вины, слишком много недоговорок и тайн. Юнги сам себе поражается, что как он вот так спокойно носит это всё в себе, как до сих пор его не разорвало. Чимин пропадает сразу же, как только они входят в зал. Огромное помещение с окнами на всю стену кишит хорошо одетыми и роскошно выглядящими альфами и омегами, все сливки общества приехали поздравить главу второго Дома. Мину некомфортно, он не привык к такому сборищу народа, чувствует себя не в своей тарелке, ходит между столиками и отчаянно пытается зацепить взглядом хоть кого-то знакомого. Юнги будто никто не замечает: в принципе, среди стольких людей и при таком освещении — это нормально. Он продолжает слоняться тенью по залу, пока кто-то не тянет его за локоть.
— Пошли за мной, — говорит Риз и идет в сторону боковой двери. Юнги молча следует за альфой, который скрывается за большой стеклянной дверью. Парни проходят в небольшую комнату, которая по виду напоминает сигарный клуб. Чонгук с бокалом в руке стоит рядом с незнакомым Юнги альфой и о чем-то беседует. Стоит Чону заметить Мина, как он, похлопав собеседника по плечу, идет к омеге. Чонгук одет в сидящий на нем как влитой черный костюм и белоснежную рубашку, расстёгнутую на груди на пару пуговиц. Юнги с трудом успокаивает свое успевшее соскучиться по альфе нутро и натягивается сразу же, стоит Чону остановиться напротив.
— С днем рождения, — Юнги даже удается улыбнуться.
— Мой день рождения наступит в тот день, когда я добьюсь всего того, что запланировал, но спасибо, — усмехается Чонгук. — Что с тобой? Ты неважно выглядишь.
Будто Юнги и так не знает, что выглядит паршиво. Он даже консилер под глаза не нанес, всё осточертело настолько, что уже плевать, но от слов Чонгука немного обидно. Желание понравиться именно этому альфе даже Юнги ставит в тупик.
На самом деле Юнги прекрасно выглядит, как только он вошел в эту дверь, Чонгук перестал видеть кого-либо еще. Но на лице омеги отпечаток огромной усталости, словно он не спит несколько ночей и будто его что-то грызет.
— Ничего, — оживает Мин. — Всё хорошо.
Не хватало ещё чтобы Чонгук стал что-то подозревать, особенно учитывая, что завтра Юнги идет на аборт.
— Я скучал, — альфа притягивает омегу к себе и зарывается носом в его волосы. Не целует, не лапает, просто крепко прижимает к груди и, прикрыв глаза, поглаживает по спине. Юнги от такой странной ласки на ногах еле стоит. Не может унять дрожащие колени и предательские слезы наполнившие глаза, зарывается лицом в грудь альфы, цепляется пальцами за лацканы пиджака и замирает. Хочет, чтобы время остановилось, чтобы все замерло. Для Юнги все люди, шум, запахи — всё исчезает, на этом островке покоя остаются только двое. Будто это не тот альфа, который его мучил, будто не Юнги надо идти на аборт, будто это не его последние недели сжирает темнота. Всё как будто закончилось, отступило, стоило этим рукам обнять и прижать к себе. Наступил полный покой и умиротворение. Мин чуть ли не всхлипывает, с трудом удерживает разрывающие грудь эмоции и сильнее жмется.
— Ах, вы здесь, — голос Чимина насильно отрывает Юнги от прекрасного сна. Чонгук отпускает омегу и о чем-то разговаривает с братом. Юнги стоит рядом, но не слышит ничего, не реагирует на все внешние звуки, он все еще там, в руках Чонгука.
Чимин отходит, а Чонгук взяв омегу за руку, ведет его к дивану. По пути альфа грубо отшивает подошедших к нему работников, обещает Ризу выйти в зал минут через десять и садится на диванчик, утягивая за собой Мина. Усаживает омегу на колени и долго целует. Не голодным, жадным, сминающим поцелуем, а нежным и лёгким, и Юнги от этих поцелуев млеет.
Мин сам не хочет отпускать, он вообще хочет, чтобы Чонгук забил на вечеринку и увез его на квартиру, хочет лежать в его объятиях и упиваться его запахом. Юнги валит всё на разбушевавшиеся гормоны из-за беременности и продолжает горячо отвечать на поцелуи. Чонгук водит губами по шее, засасывает кожу под ухом, легонько кусает ключицы и снова возвращается к губам.
Чонгук дико скучал. Все эти дни альфа решал вопросы с поставками, проводил подготовку к нападению на Джунсу, пару раз появлялся в Совете, почти не спал, но каждую секунду, несмотря на все эти завалы, думал о Юнги. О его мягких губах, о лисьем прищуре, о том, как омега хмурится, когда ему что-то не нравится, Чонгук наизусть знает все морщинки на его лбу появляющиеся в тот момент, вкус его кожи, запах, его податливое тело, тонкие длинные пальцы. Боготворит каждый участок кожи, каждый сантиметр, отдельно поклоняется детской улыбке и грудному голосу. Чонгук безумно соскучился по всему этому и пытается восполнить отсутствие Мина в своей жизни такими хаотичными ласками. Он омегой одержим. Чонгук не хочет отпускать ни на секунду. Он обожает своего лисёнка, и пусть от этих эмоций и чувств накрывает похлеще цунами.
