— Вещи-то в чем виноваты? — Юнги подходит ближе и останавливается напротив.

— Опять ты! — визжит Чимин. — Это ты все купил?

— Ну я, и что? — нехотя отвечает Мин.

— Ты, блять, кто такой? — омега подлетает к Мину и последний даже отшатывается. — Чего ты к нему прицепился? На что ты рассчитываешь?

— У тебя что, припадок? — начинает злиться Мин, искренне не понимая, чем заслужил такое отношение. — Иди и собери все вещи обратно в пакеты. Это не твое, чтобы так разбрасываться.

— Серьезно? Что еще прикажешь сделать? Ты их купил на мои деньги, не думаю, что у такого обормота, как ты, есть деньги на блузку от Versace! Так что пошел вон из этого дома! Немедленно! — срывается на крик Чимин.

— С огромным удовольствием. Вот только я тебе не подчиняюсь, — Юнги пытается обойти его, но Чимин больно толкает омегу в грудь.

— Он с таким, как ты, не будет! Заруби себе это на носу! Так что исчезни, или я тебя заставлю.

— Нахуй иди, — спокойно отвечает Мин, испепеляя одним только взглядом, который еще больше выводит Чимина из себя.

— Ты шлюха! Ты плод шлюхи, с чего ты взял… — Чимин не успевает договорить, как получает кулаком в лицо, но он не теряется и, придерживая кровоточащий нос, валит Мина на пол. Юнги барахтается под Чимином, получает удар по губе, но выбраться не может. Резко вес с Мина пропадает, и он все еще лежа на полу видит, как Чонгук прижимает истеричную омегу спиной к груди и оттаскивает в сторону.

— Пусти! Эта мразь меня ударила! Прикажи его убить! Прикажи сломать ему руки! — продолжает кричать Чимин, но Чонгук молча передает его Ризу, который, заблокировав конечности парня, удерживает его на месте.

— Будьте добры объясниться, — Чон перешагивает через пакеты и подходит к вмиг сдувшемуся и отползающему в сторону Юнги. Альфа останавливается напротив и явно ждет ответов на свои вопросы, но Юнги одного вида Чонгука достаточно, чтобы онеметь. Мин с трудом встает на ноги и, придерживая губу, отходит к стене. Подальше от Чонгука.

— Он разбил мне нос! Этого тебе не достаточно? — продолжает кричать Чимин, но Риз прикладывает ладонь к его губам и зажимает.

— Почему ты ударил моего брата? — Чонгук говорит спокойно, но Юнги видит в его глазах острые, как лезвие, ножи, и они уже нацелены в его плоть, уже готовы рвать и кромсать.

— Брата? — удивленно спрашивает Мин и сразу прикрывает глаза. Если за любовника Юнги мог бы просто получить по губам, то за брата Чонгук точно ему сломает конечности. — Я не хотел, — еле шевеля языком, отвечает омега.

Чонгук подходит ближе, заставляет Мина вжаться лопатками в стену.

— Почему ты его ударил? — четко, по словам выговаривает альфа. Юнги его взгляд вынести не в силах. Ему кажется, что тени расползаются по комнате, доползут сейчас до него, свяжут по рукам и ногам и заставят встать на колени, умолять не делать больно. Юнги Чонгука боится. Он единственный человек в этом мире, вселяющий в омегу животный ужас, и тут никакие ободряющие слова не помогут. Чонгук ждет ответа, взглядом сворачивает в узлы внутренности и вырывает их без анестезии.

— Он назвал меня шлюхой, — еле слышно выговаривает Мин и опускает голову.

— Он первый начал, — видимо Чимин смог вырваться из захвата Риза. — Я просто спросил кто он, а он сразу на меня напал, — плачет омега.

— Отвези его домой, — не поворачиваясь, приказывает Чон Ризу.

Юнги еле стоит, сдерживается, не позволяет себе растечься неясным пятном по полу. С трудом заталкивает поднявшуюся к горлу истерику обратно и отсчитывает в голове секунды до казни. Но Чонгук удивляет. Подходит вплотную, протягивает руку и пальцем вытирает выступившую на губе кровь. Юнги не двигается, пытается спрятать панику на дне зрачков, хотя не понятно от кого — Чонгук и так знает, какой властью обладает. Он четко видит исходящий от омеги страх, чувствует его запах, но не торжествует. Сам удивляется, но дальше не идет, отмахивается от ненужных мыслей и говорит:

— Я очень хорошо знаю своего брата.

— Я не виноват, — голосом, пропитанным отчаяньем, выпаливает Мин.

— Я сказал, что очень хорошо знаю своего брата, и я знаю, что ты не виноват, — Чонгук отходит от омеги и идет к окну. — Приложи к губе лед, чтобы не опухла. Завтра вечером составишь мне компанию.

Интерес к омеге моментально пропал, Чон уже не здесь, смотрит на улицу, думает о чем-то своем, и Юнги кажется, что можно исчезнуть. Он моментально срывается на кухню за льдом, а когда возвращается, альфы уже нет. Зато его запах остался.

***

— Даже для тебя это слишком, — заявляет Риз Чимину и тащит его к лифту.

— И ты? И ты туда же? — уже плачет навзрыд омега.

— Потому что ты ведешь себя по-свински, — альфа вызывает лифт и протягивает парню салфетку.

— Это тот рыжий виноват, — хлюпает носом младший. — Посмотри на меня! Посмотри, что он наделал.

— Я все время ищу тебе оправдания, стараюсь свалить все на твой возраст и избалованность, но кажется, у меня больше не получается. Кажется, я устал от попыток реабилитировать тебя в своих глазах, — Риз подталкивает омегу в лифт и заходит следом.

— В смысле, — осекается Чимин и моментально перестает плакать. — Как ты можешь так обо мне говорить?

— Ты сам до этого довел. Ты невыносим. Ты своим характером убиваешь все то прекрасное, что в тебе было, хотя было ли… Может я все это надумал, — альфа прислоняется к стенке и изучает панель управления.

— Риз, — Чимин делает шаг к мужчине и слезы вновь заполняют его глаза. — Не говори так. Пожалуйста, не говори так.

— Не надо, ты не плачешь сейчас, ты играешь, вот только я не благодарная публика, я тебе хлопать не буду, — Риз отворачивается, давая понять, что больше им говорить не о чем.

Чимин вжимается в угол лифта и пытается понять, почему, если то, что Чонгук его не поддержал, было просто больно, то слова и холодность Риза без инструментов вспарывают кожу и заставляют захотеть исчезнуть. Испариться. Лишь бы не видеть эту пустоту в глазах альфы. Чимин к ней не привык, он с ней впервые сталкивается. Риз всегда рядом, он всегда поддержит и поможет, Чимин привык к этому. Вот только сейчас от Риза холодно, у Чимина внутри ледяной сквозняк, источник которого на дне зрачков альфы. От такого Риза хочется волком выть.

***

У Хосока уже лицо болит от постоянной необходимости улыбаться всем подъезжающим к клубу клиентам. Он медленно ходит между автомобилями, говорит заученные фразы, от которых уже мозоль на языке, и все ждет, когда начнет рассветать и можно будет уйти домой и завалиться спать на пару часов, а потом бежать подрабатывать в кофейню. Благо, папа верит каждому слову и лишних вопросов не задает. Поэтому, когда Хоуп сказал, что устроился барменом в клуб, тот даже не среагировал. Болезнь на глазах Хосока медленно пожирает отца, и он временами будто выпадает из реальности, ни на что не реагирует и может часами просто молчать. Но Хосок не сдается, продолжает бороться с недугом, возит папу по больницам, врачам, покупает все лекарства, которые ему прописывают и все старается продлить его жизнь. Потому что у Хосока никого больше нет. Потому что без папы он не проживет. Он даже думать об этом не хочет, продолжает вальяжно ходить между машин и завлекать клиентов в клуб. Пока денег хватает, а следующее обследование будет только через месяц. Хоуп строго экономит, откладывает каждую копейку и продолжает пахать, как ломовая лошадь.

Внезапно глаза освещает яркая вспышка фар, и Хосок идет к мигающей именно ему машине. Не доходит. Застывает в паре метров, узнав уже хорошо знакомый бентли. Тот самый альфа. Хосок к этому не готов. Не отдавая себе отчета в том, что творит, омега разворачивается и бежит обратно. Хосок знает, что это глупо и смешно, но видеть того парня не хочется. Новых воспоминаний тоже. Они делают только больнее. Хоуп бежит, не останавливаясь, в сторону дороги и, перебежав ее вслепую и чуть ли не попав под колеса пролетающих мимо машин, скрывается в темной маленькой улочке. Хосок присаживается на корточки за мусорный бак и пытается отдышаться. Чуть позже можно будет вернуться к клубу. А пока нужно переждать. Пусть альфа найдет кого-то другого или просто уедет. Но не тут то было. Видно, этот альфа не понятлив или привык получать свое. Улочку освещают фары, и Хосок по звуку гравия под колесами слышит, как машина медленно въезжает в переулок и ползет в сторону баков.