— Ты проснулся? — Мин вздрагивает от неожиданности. Омега настолько уходит в себя, что не замечает, когда вошел альфа.
— Да… Только вот с душа, — пытаясь унять дрожь в голосе, отвечает Мин.
— Мне надо на работу, — альфа подходит вплотную, нагибается и медленно целует омегу в губы. — Ты можешь остаться здесь, тебе не обязательно ехать в особняк. Может, освобожусь пораньше, сходим куда-нибудь.
— Нет, мои вещи… в особняке мне хорошо, — тихо отвечает Мин и встает на ноги. Намджун смотрит на рубашку парня, идет в гардеробную и возвращается с белой футболкой.
— Я, видно, вчера был не очень аккуратным, — говорит альфа и передает футболку Мину. — Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли. И вообще, я заказал завтрак, поэтому сперва поешь.
Намджун уходит, а Мин еще полчаса так и сидит на постели, пытаясь привести в порядок мысли. Мину кажется, он сходит с ума. Будто он живет с двумя разными Намджунами, и если один пугает своей резкой нежностью, то второй доводит до истерик своей чудовищностью. Намджун планирует убить Чжуна. Всю ночь он вжимает в постель, трахает и целует его сына. Якобы беспокоится о его завтраке, самочувствии, делает подарки, а потом хладнокровно обсуждает по телефону, как убьет его отца. «Что за ирония… что за жизнь», — думает омега.
Юнги спускается вниз и уже идет к ожидающему его авто, как сталкивается с Хесыном, который от столкновения якобы рассыпает папки на землю. Мин нагибается помочь и на вопрос Хесына «Есть что для меня?» отвечает сквозь зубы: «нет».
Прибыв в особняк, Мин получает смс от Чонгука, приглашающего погулять. Омега ссылается на плохое самочувствие, отказывает другу и запирается у себя в комнате. Полдня Мин лежит на постели и терзает себя мыслями, потом набирает сохраненный на телефоне номер больницы и записывается на аборт через два дня. Вечером Намджун не приходит. Альфа не приходит и следующие два дня. Юнги не понимает почему, но звонить не решается. Мин каждую ночь думает, как предупредить отца о надвигающемся. Омега плохо спит, долго ворочается на постели, мысленно прощается со своим ребенком и все гладит себя по животу.
Утром дня “Х” Юнги обреченно идет в душ, все время смотрит на часы и пытается унять поднимающиеся к горлу рыдания. Юнги нехотя одевается, проверяет ключи, телефон и собирается выйти из спальни, когда замечает новую коробку у порога. Мину вообще не интересны подарки, которые Намджун дарит, но сегодня, скорее чтобы еще немного оттянуть время до больницы, он берет коробку и втаскивает в спальню. Она намного больше предыдущих, но не тяжелая. Мин садится на край кровати и начинает рвать подарочную упаковку с коробки на коленях. Стоит открыть крышку, как Мин с вскриком скидывает коробку с себя и, вскочив на ноги, отбегает к двери. Юнги не может оторвать взгляда от «подарка». Оставляя кровавый след, по полу катится вывалившаяся из коробки голова Хесына, которая, столкнувшись с препятствием на своем пути в виде ножки трюмо, лежит и смотрит на Юнги мутным взглядом.
========== Your sins ==========
Комментарий к Your sins
Как-то так. Не знаю, как вам читалось, но писалось очень сложно.
Music: https://soundcloud.com/lykkeli/possibility
***
Страшно. Очень. Страх парализует тело, не дает двинуться, сделать шаг. Придавливает к половицам, которые, Юнги уверен, что будут залиты его же кровью в самое ближайшее время. Страшно не от того, что умрет. Нет. Смерть была бы избавлением. Вся эта никчемная, никому не нужная жизнь уже бы закончилось, и может быть именно там, в сырой земле, Юнги нашел бы долгожданный покой. Может быть, наконец-то, все бы и закончилось. Смерть давно перестала казаться ему чем-то ужасным. Теперь она скорее друг, любовник, отец - все те, кого в реальности у Юнги не было. Она следует за ним по пятам с того самого момента, как они встретились с Намджуном. Она в черных глазах, в которых Мин позволил себе утонуть. Смерть — это Ким Намджун, а чего тогда ее бояться. И Мин не боится. Он боится другого. Боится смотреть на своего-не-своего альфу. Боится слов, которые он услышит до того, как ему отсекут голову, боится увидеть на дне черных зрачков ненависть, ранее не виданную, и разочарование. Он не выдержит тяжесть этого взгляда. Мин прикладывает ладонь к груди, чувствует бешеное биение своего сердца и не понимает. Не понимает, почему все еще жив, почему этот сгусток крови внутри все еще бьется. После всего, что было. После всего, что оно пережило. «Какое же наглое, какое же упертое. Как же отчаянно цепляется за жизнь», — думает омега. Почему оно не замолчит раз и навсегда? Мин открывает дверь и, выйдя в коридор, снова к ней прислоняется. Юнги прикрывает глаза, но голова Хесына никуда не исчезает, ее образ словно вытатуирован на веках омеги. Мин собирается мыслями и, еле передвигая ноги, идет к лестнице. Так же тяжело, словно ноги налиты свинцом, он спускается вниз, где, открыв выходную дверь, оказывается лицом к лицу с Кайлом.
— Прости, но тебя запрещено выпускать из особняка, — Кайл не понимает, почему, и не знает, что вообще случилось, учитывая, что омега с момента заселения здесь был абсолютно свободен в передвижениях. Просто позвонил помощник Намджуна и строго-настрого запретил выпускать Мина. «Опоздал», — думает омега и все равно обходит альфу, и выходит во двор. Лучше так, чем вернуться в дом с «головой».
Flashback
По указанию Намджуна его люди один за другим проверяли всех. Как региональных представителей картеля, так и весь офис Kim Construction. Именно в ходе этой проверки и выяснилось насчет Хесына. Сперва глава службы безопасности Кима поручил строго проверить всех новых работников компании. Из шести человек двое оказались с поддельными документами. Первого сразу отмели: документы были подделаны, чтобы изменить возраст, а вот Хесын показался интересной кандидатурой. Оказалось, что его зовут вовсе не Хесын, и парень работал до этого пять лет в полиции, а потом неофициально перешел в штат СНБ. Сомнений не оставалось, осталось просто выбить признание. Его уже выбивал сам главный.
Как только Намджуну доложили о стукаче, альфа, бросив все дела, приехал на завод, где его люди уже начали вытаскивать из беты признание. Киму было плевать на Хесына, все, что его интересовало — это на кого именно он работал. Бете надо отдать должное: он держался и молчал, правда, до того момента, как в его ногу один за другим стали забивать гвозди. Потом уже, еле шевеля изуродованными конечностями, Хесын просил его помиловать и клялся рассказать все, как есть. Намджун только усмехался, курил свою сигару, облокотившись на внедорожник, и кивал. И Хесын сказал. Все, как есть. Что работает на президента и министра, и что до сих пор успел им передать. Альфу уже не интересовали подробности, главное понятно, кто стоит за всем этим. Намджун приказал убить бету и послать тело Чжуну. Хесын, услышав приказ, долго кричал и возмущался, что ему обещали помилование. «Я тебе ничего не обещал», — коротко кинул ему Ким и пошел к своей машине, и вот тогда случилось непоправимое. То, чего Ким не ожидал вообще. Он мог бы поверить во что угодно, даже в то, что Техен когда-то бросит убивать и займется садоводством, но только не в это. «Мин Юнги» кричал за его спиной бета, и альфа моментально среагировал на такое дорогое сердцу имя. Остановился. Повернулся и пошел обратно. Намджун встал напротив корчившегося на земле от боли и истекающего кровью беты и переспросил:
— Что «Юнги»? Причем тут Юнги?
— Это он, — дарит альфе кровавую улыбку бета. — Это он доставал всю инфу и передавал мне. Я не хочу умирать один, твоя шлюха умрет со мной.
Хесын издает звуки похожие на смех, смотрит на альфу безумным взглядом и затыкается навсегда, когда Ким, взяв переданный ему охраной кинжал, отсекает ему голову. Альфа идет обратно к машине, на ходу заворачивает рукава до этого белоснежной рубашки, которая сейчас заляпана уродливыми красными пятнами, садится за руль, но мотор не заводит. Монстр внутри одним рывком срывает все цепи. Бьется о грудную клетку, грозится разодрать внутренности хозяина и вырваться на свободу. Предательство. Монстр не прощает предательства. За предательство отвечают кровью, и монстр ее требует. Воет, скребется острыми когтями и требует. Намджун ничего не чувствует, кроме крови. Все перед глазами окрашивается в красный. Запах крови забивается в ноздри, раздраконивает чудовище. Ким чувствует влажность на ладонях, поднимает руки к лицу и смотрит. Они в крови. Она настолько густая и осязаемая, что альфа смотрит на свои руки и не видит там хоть каплю крови Хесына, он видит, как абсолютно чистые руки обволакивает, покрывает кровь омеги. Омеги, который пахнет вишней, который смог растопить годами взращиваемый ледник внутри альфы. Омеги, который обвел его вокруг пальца. Ким закрывает руками лицо и рычит от беспомощности, от злости.
