— Я бы прямо сейчас отсюда ушел. И альфа мне для этого не нужен. Вот только отец мне отдельно жить не разрешает. Так что прости, братец, тебе придется еще долго меня терпеть, — Юнги забирает банку с колой с собой и выходит в сад.

У Юнги есть мини-тайничок в саду под его любимым вишневым деревом. Мин достает из припрятанной коробки пачку сигарет и зажигалку и, сев под деревом, закуривает. На самом деле, Юнги жаль. Он сожалеет, что расстраивает Джина, а самое главное отца. Но Мин по-другому не умеет. Он не считает себя виноватым в том, что родился в такой семье, и что его отец президент страны. Юнги бы давно плюнул на все и сбежал. Но опять же, делать настолько больно своим родителям парень не смеет. Он мечтает, что когда-нибудь у него будет отдельная квартира, которую он обставит, как хочет. Это будет его убежище. Правда, в глубине души Юнги все еще надеется, что будет жить на этой квартирке не один, а с Чимином. Он горько усмехается своим мыслям и снова затягивается. Юнги думает, что он, возможно, и вправду бельмо на глазах своей семьи. Хотя нет, скорее он брак. Мин Юнги - бракованный материал. Видно, его родители много грешили в прошлой жизни, что в наказание им послан такой ребенок, как Мин. Он все еще ищет себя и иногда всерьез задумывается начать жить «нормально». Ни Джин, ни родители не знают, что иногда Мин пытается копировать поведение старшего брата и пробует вести себя нормально, но хватает его максимум на пару часов. Потом Юнги, словно пытается отмыться от этой попробованной «нормальности», долго ненавидит себя, много курит и просыпается в объятиях очередного альфы.

Юнги слышит, как нарастает шум на кухне и понимает, что отец освободился. Он тушит сигарету и нехотя идет ко входу в дом. «Омеге нельзя курить» — любимая фраза Ши Хека. Если верить ему, то омеге вообще ничего нельзя, кроме того, чтобы хорошо выглядеть и быть достойной парой своему альфе. Мин брезгливо морщится от последней фразы и, легонько толкнув дверь, входит. Отец сидит за столом и пьет чай, пока Ши Хек носится по кухне и рассказывает ему про очередные проделки своего любимого домашнего питомца - ши-тцу Тесса. Юнги садится рядом с папой и кладет голову ему на плечо.

— Не кури в пределах дома, — шепотом говорит ему Чжун и заговорщицки указывает взглядом на Ши Хека. Мин улыбается и сильнее прижимается к отцу. — Насчет острова, когда планируете и на сколько дней?

— Завтра. На два дня, — Юнги весь подтягивается в ожидании ответа. Отец редко разрешает ему покидать пределы столицы. Чжун не торопится отвечать, отпивает чай и задумывается.

— Ну, папа, пожалуйста. Там будет Чимин! — не выдерживает Мин.

— С этого бы и начинал, — улыбается Чжун. — Я разрешу тебе уехать. Так даже будет лучше, эти дни будут сложными для меня лично. Но у меня есть одно условие, — радость на лице Юнги сразу же меняется на разочарование. — Линк поедет с тобой.

— Но, отец! — пытается возмутиться Юнги.

— Или с Линком, или ты никуда не поедешь, — Чжун не дает сыну договорить. Юнги, недовольно бормоча, выходит из кухни.

Ши Хек подходит к мужу и обнимает его со спины.

— Ты его балуешь. Я бы не разрешил, так как прекрасно знаю, что Чимину твой сын неинтересен, и, вообще, все эти дни они там будут пить и устраивать беспредел, — Ши Хек садится рядом с мужем и подливает ему чаю.

— Поверь мне, поведение Юнги - это сейчас самое последнее, что меня заботит, — Чжун откидывается на спинку стула и устало вздыхает.

— Ты думаешь о том послании? Ты же говорил, что ничего серьезного, и вы справитесь, — спрашивает Ши Хек. Он впервые видит Чжуна настолько подавленным. Это состояние мужа словно заражает и его.

— Я знаю, что они против. Вот уже сколько лет этот проект не удавалось довести до конца. Но я должен это сделать. Этот город и эта страна заслужили того, чтобы быть очищенными от этого яда, — Чжун обхватывает руками свою шею и замолкает на несколько секунд. — Ни одного слова. В послании не было ни одного слова. Я не знаю, что они собираются делать, и это меня пугает. Я боюсь не за себя, я боюсь за тебя и детей. Поэтому пусть Юнги уедет, а за тобой и Джином присмотреть легче. Я уже усилил охрану дома и приставил к Джину еще двоих. Самое тяжелое время это двадцать четыре часа до подписания и сутки после. Нам надо вместе пережить это время.

Три дня спустя, особняк Дэ Чжуна.

— Я не пойду! Я уже позвал Чонгука, у нас планы! — кричит Юнги со второго этажа особняка. Родители парня стоят внизу, пытаются уговорить Мина поехать с ними на благотворительный прием и ждут собирающегося Джина.

— Я разрешил тебе поехать отдохнуть, я пошел на уступки, так и ты пойди. Ты мой сын, но на всех мероприятиях светится только Джин. Думаешь, твоему брату очень хочется проводить вечер с нами? Неужели ты считаешь, что он не захотел бы поехать погулять с друзьями? Будь добр, переоденься и спускайся. Мы и так опаздываем, — говорит Чжун, терпеливо ожидая, пока Ши Хек поправляет ему галстук.

— Отец, пожалуйста, сжалься надо мной, — ноет Юнги, свесившись с перил.

— Достаточно, папа. Я с этим на людях показываться не хочу, — зло заявляет появившейся на лестнице Джин и начинает спускаться вниз. — Пошли. Пусть укуривается со своим дружком под вишневым деревом.

Бросив еще один взгляд на своего младшего сына, Чжун идет к выходу. Остальные следуют за ним.

— Хорошо вам повеселиться, — кричит им в спину Юнги. — Хотя вряд ли можно повеселиться на благотворительном приеме, — уже тихо добавляет Мин и идет в свою комнату.

***

Юнги успевает принять душ, посмотреть одну серию любимого сериала и получить два приглашения на очередные вечеринки своих друзей, когда приходит Чонгук. Так как дом в их полном распоряжении, то парни не идут в комнату Мина, а располагаются прямо в гостиной, где грызут чипсы и играют в плейстешн.

— Мои тоже на прием укатили, — выдает Чон ртом, набитым чипсами.

— Как же им не надоедают эти скучные мероприятия. Кстати, меня тут на пати позвали, и тебя, кажется, тоже. Там будет Чим, и я точно решил, что выясню наши с ним отношения раз и навсегда, — Юнги тянется к коле и даже не смотрит на Чона, зная, что тому эта идея не понравится.

— Что там выяснять-то? Ты ему не интересен. Только секс. Чем раньше ты это поймешь, тем легче будет, — в глубине души Юнги знает, что младший прав, но признаваться в этом не хочется совсем. Чонгук для других - мелкий смазливый омега, но Мин знает, насколько проницателен и умен этот малыш. Недаром они дружат уже семь лет и души друг в друге не чают.

— Не говори так, я расстраиваюсь, — обиженно бурчит Мин и кладет голову на колени младшего. — Я просто так не могу больше. Тогда, на острове, мы провели все три дня с ним вместе. Мне никогда в жизни не было так хорошо, но стоило нам вернуться в город, как ребята пишут, что он опять в клубе и опять у него на коленях очередная омега. Может, ты прав, может, лучше поставить уже точку в этом вопросе, — Чон лохматит волосы старшего и просит того не грустить.

***

Благотворительный вечер был организован сыном министра внутренних дел страны. Все средства, вырученные с приема, должны были быть направлены семьям погибших и пострадавших граждан в ходе последней войны картелей. На прием были приглашены как руководство страны, так и крупные бизнесмены, звезды шоу-бизнеса. Сам прием проходил в здании музея изобразительных искусств.

Чжун с семьей приехал, как и полагается главе государства, на прием самым последним. Президент сказал пару слов прессе и выступил с короткой речью о важности подобных мероприятий. Сразу после речи к Чжуну стали подходить гости, и в какой-то момент Ши Хек потерял супруга из виду.

Президент только выслушал последние новости финансового рынка от главного банкира страны, как к нему подошел тот, кого бы Чжун собственноручно засадил за решетку пожизненно. Намджун остановился напротив и, сделав глоток из бокала в руке, еле заметно улыбнулся президенту. Ким, как и всегда выглядел уверенно и респектабельно. На нем был роскошный, сидящий как влитой, серый костюм — тройка. Воротник рубашки был небрежно расстегнут. Завершали картину массивные дорогие часы на запястье.