- Нам туда, — раздается бас над ухом омеги, и Мин снова, понуро опустив голову, следует за альфой. Они обходят бассейн и, минуя стойку с ди-джеем, проходят в закрытое стеклянное патио.
«Так вот где веселье», — думает омега, оглядывая слабо освещенное помещение. Мин насчитывает пять столиков с диванчиками в глубине зала. Все места заняты. Из-за слабого освещения Юнги не может рассмотреть ни одно лицо. Альфа снова тянет Мина за собой, и останавливаются они только у столика по центру. За ним сидят Намджун и еще трое альф, все альфы окружены хорошо одетыми, скорее раздетыми, омегами. Ким сидит посередине дивана и что-то шепчет на ухо почти лежащему на нем розововолосому омеге. Юнги ненавидит себя, что топчется, как прислуга перед столиком, в ожидании, когда «хозяин» обратит на него внимание. Хочется взять со стола почти полную бутылку виски и что есть силы дать по голове хаму. А еще Мина бесит откровенный, оценивающий взгляд альфы, сидящего на кресле слева. Он в наглую рассматривает омегу и даже демонстративно облизывается, несмотря на то, как Юнги одаривает его взглядом полным презрения.
— Слюни подбери, — не сдерживается Мин и говорит громче, чем сам ожидает.
— Какой борзенький омега. Иди ко мне на колени, сразу усмирю, — альфа начинает смеяться в голос. Намджун отодвигается от прилипшей к нему омеги и смотрит на Юнги.
— А вот и тот, благодаря кому, мы сегодня празднуем, — усмехается Ким.
Намджун ждал Юнги. Как это не странно, но альфа все чаще стал ловить себя на мысли, что ему хочется видеть этого озлобленного, вечно недовольного, и в то же время такого желанного омегу. В своей голове Ким называет Юнги «котенком». Для Намджуна Мин похож на маленького, злющего котика, который выпускает коготки при первом удобном случае.
Киму не нравится, что его люди перестарались, и вместо и так красивого омеги, перед ним стоит разодетый, сильно накрашенный и всем своим видом напоминающий дорогую проститутку, Юнги. От этой странной, пока все еще непонятной красоты, Намджуну дышать даже сложно. Он и так почти не дышит, чтобы не чувствовать забивающийся во все поры запах вишни.
— Джунсу, — обращается Ким к альфе, который до этого пожирал Юнги взглядом. — Это сыночек нашего дорогого президента, который был так благосклонен, что выпустил тебя на свободу.
Джунсу, не веря, смотрит то на Юнги, то на Кима. Потом альфа смачно матерится и, чокнувшись бокалом с омегой рядом, выпивает его содержимое залпом. Юнги надоедает стоять, и он, обойдя стол, проходит к свободному креслу с самого края столика и садится. Намджун, приподняв бровь, следит за омегой и только усмехается. К Мину подбегает официант с коктейльной картой, но омега требует виски, чем второй раз за вечер удивляет Намджуна, который обещал себе больше не удивляться его выходкам. Юнги сразу залпом допивает первый бокал и мило улыбается незнакомому альфе, который снова заполняет его.
Омега, до этого сидящая на диване Намджуна, перебирается ему на колени и медленно покрывает поцелуями шею общающегося с Джунсу Намджуна. Мин только демонстративно морщится. Ему противно: как от развязных омег, готовых прямо здесь и сейчас раздвинуть ноги перед альфами, так и от этих альф, считающих себя пупом земли. Юнги только пригубил третий бокал, как Ким, сняв с себя омегу, встает и подходит к креслу парня. Намджун, протянув руку, отбирает бокал с рук и ставит его на столик.
— Тебе достаточно, — Ким нагибается к Юнги и, положив руки по обе стороны от его головы, смотрит в глаза. — Не люблю трахать пьяных омег. Хочу, чтобы ты все запомнил, — медленно, смакуя каждое слово, говорит альфа.
— Так я поэтому и пью, лишь бы забыть твою мерзкую рожу, — шипит Мин и не уводит взгляда. Намджун только усмехается, а потом, резко подняв омегу за локоть с кресла, тащит в сторону выхода из патио.
Юнги только разомлел на кресле, алкоголь прибавил не только смелости, но и неумолимо клонил ко сну. Мин, будучи в заточении, привык ложиться спать в десять вечера, а сейчас уже был первый час ночи. Намджун тащит омегу вниз на четвертый этаж и, толкнув в первую же дверь по коридору, закрывает ее за ними. Юнги застывает перед кроватью размера king size и лопатками чувствует впившийся в него взгляд стоящего позади Намджуна.
— Я, как понимаю, урок номер три, — омега словно насмехается над альфой и поворачивается к нему лицом.
— Я бы не хотел, чтобы это было уроком. У меня отличное настроение, будь добр, не порть его, — Ким снимает пиджак, обходит Мина и садится на край кровати.
— Мой отец пошел тебе на уступки из-за меня? — спрашивает так и оставшийся у двери омега.
— Да, так что ты - мое лучшее приобретение за последнее время, — ухмыляется Ким.
Юнги дурно от услышанного. Омега чувствует себя пешкой в игре, ненужной вещью, о которой вспоминают только тогда, когда кому-то что-то нужно.
— Обещаю тебе — это последний раз, когда ты, прикрывшись мной, выбиваешь что-то у моего отца, — Мину немного страшно, но он собирает волю в кулак и с вызовом смотрит в черные зло сузившиеся глаза напротив.
— А что ты сделаешь? — приподняв бровь, спрашивает Ким. Альфа одним только своим видом показывает омеге, как ничтожны его угрозы.
— Убегу, не смогу убежать - значит, умру, но ты, урод, больше моим отцом пользоваться не будешь! — максимально твердо заявляет Юнги и, не успев договорить, оказывается впечатанным в дверь. Намджун с силой прижимает омегу к двери, медленно водит губами по шее парня, прикрыв глаза, внюхивается и с удовольствием замечает, как мелко дрожит омега в его руках.
— Убеги, — Ким смотрит глаза в глаза. Он настолько близок, что Юнги чувствует, как невесомо касаются его губ губы альфы. — Обещаю, я найду тебя и отдам на развлечение всем своим альфам. А потом, если ты выживешь — я лично сломаю тебе обе ноги.
Юнги ему верит. Верит каждому слову, которое медленно, словно нарочно мучая омегу, выговаривает альфа. Та темнота на дне зрачков Кима, в которую будто проваливается Мин не в силах оторвать взгляд — не оставляет другого выбора. Каждую свою угрозу этот альфа точно выполнит.
Юнги еле дышит, чувствует, как Ким спускает руки на его ягодицы и с силой прижимает к себе. Мин сквозь одежду чувствует, как возбужден Намджун, и понимает, что из этой комнаты он просто так не выйдет. Но омега не двигается. Так и стоит зажатый между дверью и сильным альфой.
— Никогда больше не угрожай мне, — Ким резко отпускает омегу и возвращается к кровати. — Сними с себя эти тряпки и иди ко мне, — Намджун похлопывает ладонью по покрывалу рядом и получает истинное удовольствие от того, как одновременно несколько эмоций отражаются на лице Юнги.
— Будь покладистым, и, обещаю, тебе понравится, будешь опять сопротивляться — я сделаю все, чтобы тебе было только больно, притом необязательно даже физически. Понял? — Ким, приподняв бровь, выжидающе смотрит на омегу.
Намджун говорит, а Юнги представляет, как несколько раз засовывает ему нож в грудь прямо по рукоять.
— Ты можешь меня изнасиловать. Опять, — кривит рот омега. — Но добровольно я под тебя не лягу, — Мин собой доволен, ему даже кажется, что голос почти не дрожит.
— Ты, парень, самоубийца, — Ким встает на ноги, и Мин инстинктивно подается назад. — Ты терпишь боль и удары, но есть ведь еще другие методы, которые ломают. Особенно таких, как ты: гордых, принципиальных, живущих по правилам, которые сами придумывают, — Намджун медленно подходит к омеге. — Например, у тебя симпатичный братец и папа, они часто ходят или без охраны, или с двумя альфами, — Мин уже понимает, куда клонит Намджун, он до побеления костяшек пальцев сжимает кулаки, и от чувства отчаянья хочется подняться наверх и утопиться в бассейне. — Я не буду с ними так мил, как с тобой, особенно с твоим братцем, — Ким кривит рот. — Поэтому хватит изображать из себя неприступную крепость, и встань на колени, — Намджун усмехается, заметив полный непонимания взгляд омеги.
— На колени, — уже приказным тоном повторяет Ким и расстегивает свои брюки.
