— Может, продолжим у меня? — спрашивает альфа, но Юнги не успевает ответить.

Сперва в накуренном, заполненным посетителями помещении становится резко холодно — этот холод пробирается под кожу, от него леденеет кровь, и застывает сердце. Потом Юнги чувствует запах, тот самый, который из миллиона узнает — этот запах забивается в лёгкие, четко выделяется на фоне запаха табака и всей той дури, что здесь курят. Мин смотрит на столик, заваленный бокалами, и боится поднять взгляд. Юнги знает, что он здесь. Он чувствует его так отчётливо, что сомнений быть не может. Шуге нужно время, чтобы подготовиться, особенно учитывая, насколько он тут не ждал увидеть самого главного альфу города. Юнги поднимает глаза, и у него кожа на лице с противным звуком трескается, кусками сходит, красную плоть обнажает, которую Чонгук угольными глазами буравит.

Чонгук после прошлого раза снова решил приехать именно в Blackout, так как знакомых тут почти нет и можно запереться в кабинетике, как выпить, так и снять кого-то без угрозы выноса мозга. Тэхён должен был составить брату компанию чуть позже. Альфы с утра каждый занимаются своими делами, заданиями, под вечер они стабильно сорятся и ругаются, а ночи проводят, пропуская бокал за бокалом, иногда в пугающей тишине.

Юнги подбирается весь, моментально в струнку вытягивается, с трудом на месте маску кокетства держит, боится клиента спугнуть. Мик что-то рассказывает, но омега не слушает, он напряженно ждет следующего шага альфы, но Чонгук удивляет. Он проходит к соседнему от тройки диванчику, приказывает тем, кто уже там сидит поменять место и располагается. К Чону сразу подходят двое омег явно лёгкого поведения, для которых появление такого альфы в этом среднем заведении — праздник.

Чонгук тянет одного из омег на себя, Юнги к Мику льнёт. Чонгук пальцами скулы мальчишки рядом поглаживает, Юнги ладонью по бедру альфы проводит. Чонгук парня на колени сажает, Юнги залпом допивает коктейль и, вложив ладонь в руку альфы, отвечает на его вопрос, заданный пятнадцать минут назад — коротким «да». Альфа встаёт и тянет за собой Юнги, но Мин даже не двигается, удобнее на диване располагается и думает, как этот Мик внезапно выросшую перед ним стену под названием Чонгук пробьёт.

— Простите, — извиняется Мик.

— Не прощаю, а теперь сгинь, — приказывает Чон, но мужчина не двигается. Волк внутри Чонгука рычит, и мужчина моментально, поклонившись, уходит, а Чонгук задумывается, почему тот его сразу не узнал.

— Думаю, нам лучше пойти, — обращается Чимин к Юнги и встаёт на ноги.

— Тебе, да, если не хочешь моего брата увидеть и поностальгировать. Он должен подойти, а эта куколка остаётся, поболтать хочу, — говорит Чон Паку.

— Юнги, пойдём, — обращается Чимин к другу.

— Я бы с радостью, но ты же знаешь, он не позволит, езжай, я приеду за тобой, — улыбается ему Мин.

Чимин друга слушается, хватает куртку и выходит на свежий ночной воздух. Омега, усиленно игнорируя свист и позывы кучкующися у выхода альф, быстрыми шагами идёт в сторону дороги, пытается поймать такси. Чимин вытягивает руку, ёжится от прохладного ночного воздуха и идёт к остановившемуся такси. Пак называет адрес водителю, откидывается на спинку сиденья, и только машина трогается с места, как её блокирует остановившееся слева порше.

Тэхён не мог ошибиться — он точно видел, как Чимин сел в такси. Альфа собирался пропустить по бокалу с Чонгуком и поехать спать, но он с удовольствием подкорректирует свои планы.

Водитель такси громко матерится, Чимин молит его выкрутиться, обещает удвоить плату, но порше не даёт машине и двинуться. Пак смирившись, выходит из машины и, громко хлопнув дверью, идёт по обочине, решая поймать следующее такси. Омега будет усиленно притворяться, что Тэхёна здесь нет — ему его не вынести, не выдержать. Но альфа повторять за омегой не намерен — Чимин слышит хлопок дверью за спиной, но не оборачивается, только прибавляет шаг, но не успевает. Тэхён хватает парня под локоть и резко разворачивает его к себе лицом.

— Чимин, — альфа ласкает взглядом любимые черты, пару секунд от губ взгляд увести не может, будто только сейчас понимает насколько сильно скучает. Все эти дни Тэхён думал, что горит в аду, но сейчас земля разверзлась, и альфа летит вниз головой в самое пекло, на поклон Аиду. Вот оно каково, значит, когда человек рядом, прямо на расстоянии вытянутой руки, а ты всё равно по нему скучаешь, всё равно тебе мало.

— Мне надо домой, — омега опускает взгляд, боится не выдержать, боится потянуться к тому, чей один голос всю волю ломает.

— Чимин, — повторяет альфа, и Пак чувствует себя незащищённым, на куски от своего имени, любимыми губами произнесенного, распадается. — Пожалуйста, вернись ко мне.

— Нет, — омега резко разворачивается и снова начинает идти по дороге. Чимин и так на грани пропасти, ему особо и двигаться не надо — пара сантиметров, и он окажется на самом дне. Высшие силы хитры в этот раз — Чимина на погибель любимым голосом зазывают, сладкими речами в капкан заманивают.

— Хватит мучить нас обоих, — Тэхён вновь преграждает ему путь.

— Это ты себя мучаешь. Я нет. Оставь меня в покое, забудь уже, — Пак еле контролирует свой голос. — Перестань меня преследовать.

— Я не могу, — треснуто говорит альфа. — Я пытаюсь, но я не могу, — альфа не выдерживает, в отросшие золотые пряди пальцами зарывается, ещё ближе встать хочет, но омега шаг назад делает — траншею между ними вырывает.

— Я не вернусь, Тэхён, — голосом Чимина на стекле узоры вырезать. Всё сердце Тэхёна этими узорами точно разукрашено.

— Позволь хотя бы подвезти тебя. Я не прошу о многом, — фактически молит его альфа.

Пак ничего не отвечает, задумывается на пару секунд, а потом просто идёт к порше.

***

— Ты спугнул мне потенциального клиента, так что, давай, расскажи мне что-то новое, что-то интересное, — Юнги посасывает через соломинку свой коктейль и смотрит на Чонгука.

— У тебя не будет клиентов, малыш, я твой единственный клиент и на всю жизнь, — усмехается альфа и отбирает у Мина бокал. — Тебе хватит на сегодня.

— Верни! — ноет омега, тянется за бокалом, но Чонгук вручает ему бутылку воды.

— Когда ты уже съедешь, когда перестанешь ломаться. Мне, что, следующей течки ждать? — переводит тему Чон.

— Ты серьёзно думаешь, что я ломаюсь? Ты совсем охренел? — Юнги встаёт на ноги и тянется за кожанкой.

— Сядь! — приказывает альфа, но Мин обходит столик и сразу оказывается на коленях перехватившего его Чонгука.

— Я хочу, чтобы ты понял кое-что, — шипит Чон в лицо пытающегося соскочить с его колен омеги и сильнее его к себе прижимает. — Я не в игры играю и долго ждать не смогу, потому что с ума по тебе схожу. Поэтому, мальчик мой, раз уж ты не понял по-хорошему, то придётся объяснять тебе по-плохому.

— Свяжешь и бросишь меня в подвал вашего особняка? — Шуга перестаёт сопротивляться, обвивает руками шею альфы, сам ближе двигается, оставляет между губами пару сантиметров, играет со зверем, даёт ему себя пробовать и отстраняется. Шуга от своей власти над ним открыто кайфует, ногтями его шею царапает, с трудом в себе сучку унимает. Хочется сказать, похуй на всё: и на эту любовь, и на чувства, и гордость — отвези к себе и трахай, до первых лучей солнца, пробивающихся в твою спальню. Хотя бы так люби, хотя бы так теплом делись. Но нет, Юнги так не может — ему или всё, или ничего, вот и рыдает сейчас где-то внутри, забившись в угол, исподтишка внюхивается, лицо, жесты — всё по крупицам собирает, запоминает. Запасается, на своё уж точно не светлое будущее.

— Хуже, — Чонгук соблазну не сопротивляется, кончиком языка губы омеги обводит. — Поехали ко мне, хочу тебя так, что на всё плюну и прямо на этом столике трахну.

— О, я отчётливо чувствую, как хочешь, — Шуга нарочно на его коленях ёрзает, задницей по члену проезжается. — Ты так и не понял ничего, волчонок, — омега пальцами в угольные волосы зарывается, играется. — На этом свете у нас с тобой ничего не выйдет, а вот на том вполне может и получиться, — Шуга оставляет короткий поцелуй на губах альфы и отталкивается, чтобы сползти с колен, но Чонгук впивается в его бока пальцами, обратно к себе притягивает и в губы что-то нашёптывает. Это со стороны кажется, что Чонгук омеге слова нежности, или, как минимум, о своих желаниях говорит, на самом деле каждое слово альфы, и Шуга в его руках осыпается.