— Успокойся уже, — старший отшвыривает брата в дальний угол коридора, но тот не унимается. Чимин продолжает кричать и просить альф угомониться, но на него никто не обращает внимание. Братья вгрызаются в друг друга с такой неприкрытой ненавистью, что Паку страшно, он забивается в угол и начинает громко плакать.

— Твой омега рыдает, — шипит Чонгук, пока Тэхён бьёт его в солнечное сплетение. Одним ударом лба старший разбивает брату губы и отталкивает от себя. Тэхён, полусогнувшись, подходит к Чимину и опускается рядом с ним на корточки.

— Прости, солнышко, — сплевывая кровь, говорит альфа. — Этот урод прятал тебя от меня, я не смог себя контролировать.

— Ты идиот, — рукавом утирает слёзы омега. — Он спас меня, и от изнасилования тоже, между прочим.

— Да я, блять, герой, — Чонгук вытирает ладонью кровь с лица и смеётся.

— Я настоял, чтобы ты ничего не знал, это была моя просьба, — всхлипывает омега.

Тэхён садится на пол и прислоняется к стенке напротив.

— Двое взрослых альф, а ведёте себя, как дети, — выговаривает Пак и встаёт на ноги. — Сидите и не двигайтесь, обработаю вам раны.

Альфы молча провожают омегу взглядом и после пары секунд в тишине начинают смеяться, сперва просто усмехаются, а потом хохочут в голос.

— Что смешного? — Чимин возвращается с аптечкой и опускается на колени перед Тэхёном.

— Ничего, — бурчит альфа. — Я бы тебя побил, в человеческом обличии я сильнее, — обращается он к Чонгуку.

— Ну да, конечно, — ухмыляется Чон. — Я это слышу с 12 лет, но пока тебе не удалось.

— Перестань, я избил тебя на дне рождения Ники, — гордо заявляет младший.

— Кто такой Ники? — встревает протирающий скулу своему альфе Чимин.

— Никто, — не задумывается Тэхён.

— Омега с ахуенной задницей, — присвистывает старший.

— Чонгук, — зло выпаливает Тэхён.

— Не, ну до задницы твоего далеко, — не унимается Чон.

— Чонгук, — в этот раз злится Пак.

— Я пытаюсь исправиться, — усмехается старший альфа.

— Честное слово, вы идиоты. Я думал, что оборотни они такие серьёзные и страшные, а вы два ребёнка, которые вечно пиздят друг друга, но ещё и любят. У меня к Юнги такая же любовь, хотя мы и не дерёмся, — Чимин заканчивает с губами Чонгука и переходит к скулам.

— Зато вы трахаетесь, — шипит Чонгук.

— Никак этого не забудешь? — Чимин нарочно больно давит на скулу альфы.

— А должен? — суживает глаза Чон.

Чимин оставляет вопрос без ответа и, закончив обрабатывать раны, встаёт на ноги.

— Дайте мне номер Юнги, я знаю, он у вас есть, у тебя, — обращается Пак к Чонгуку, — точно.

Чон без споров диктует омеге номер.

— Мне нужно ещё пару дней тут пожить, надеюсь, ты меня не выгонишь, — продолжает Чимин. — А потом я уйду, куда и зачем никого не касается, и ты меня искать не будешь, — поворачивается он к Тэхёну. — Я не хочу, чтобы мы плохо расстались, я хочу чтобы расстались, как взрослые люди.

— Я не хочу расставаться, — надломлено говорит Тэхён.

Чимин это не комментирует и просит альф покинуть квартиру — всё, чего Пак сейчас хочет — это Юнги рядом и поплакать, уткнувшись в его колени.

— Чимин, — Тэхён поднимается на ноги и делает шаг к омеге.

— Тэхён, — окликает его Чонгук.

— Но… — младший потерянно смотрит то на брата, то на омегу. — Он хочет уйти от меня, он ставит меня перед фактом, он принимает решение без меня, — треснуто говорит альфа Чону.

— Пожалуйста, уходите, — собрав всю волю повторяет Чимин. — Пожалуйста, — срывается голос омеги, и стоит Тэхёну сделать к нему шаг, как он отбегает и прикрывается руками. — Уходи!

Чонгук подходит к брату и, взяв его под локоть, буквально тащит к двери.

— Пойдём.

— Я не хочу, — Тэхён взгляда с забившегося в угол коридора омеги не сводит. — Чимин, я люблю тебя. Мы что-нибудь придумаем.

Чимин понимает, что ещё мгновение, и не выдержит — заходит на кухню и прикрывает за собой дверь. Тэхён уходит, уволакиваемый Чонгуком, и не видит, как его уже бывший омега сползает по двери вниз, и как бьётся головой об пол, пытаясь унять сжирающую его внутренности боль. Чимин сам себе голыми руками сердце вырвал и выбросил за порог квартиры, сам самолично вскрытие произвёл, вот только не учёл, что он вообще по жизни не везунчик и от потери крови не умрёт, хотя должен бы. Чимин будет умирать каждый день, раз за разом, смотреть в эту чёрную дыру внутри, по краям которой висят ошметки собственной разлагающееся плоти, и не видеть там тот самый бьющийся сгусток мышц, который все эти месяцы озарял его жизнь, давал смысл, двигал вперёд… Отныне там пусто, он сам вынул из себя того, кого всё равно будет любить до последнего вздоха. Омега сворачивается на полу и прижимает колени у груди. Чимин остаётся один на один в этой абсолютной пустоте и тишине, нарушаемой только рыданиями, эхом разносящимися по квартире.

***

Шуга подъезжает к любимому Роном Beast ровно к полуночи, паркует автомобиль прямо у входа и сразу идёт к входу в ВИП зону. Уже в коридоре клуба в одном из многочисленных зеркал, омега придирчиво осматривает свой внешний вид, убеждается, что перед его обтянутыми кожаными брюками ногами никто не устоит, и идёт к лестнице. Если Малон отказался от омеги, даже не удосужившись поговорить с ним напрямую, Шуга попробует заарканить Рона, привяжет к себе альфу, ничем гнушаться не будет. Омега цепляет на себя свою самую блядскую улыбку и, покачивая бёдрами, подходит к столику альфы. Рон, который в одной руке держит бокал с виски, а второй мнёт задницу развалившегося рядом одному из двух омег, слишком увлечён, чтобы сразу заметить Шугу.

— Когда это ты на дворняжек размениваться начал, — голос Шуги тягучей патокой вливается в уши альфы. Омега привлекает внимание и соседних столиков, но он не реагирует — слишком дешёвая для него публика — Шуга берёт лучшее.

— Шуга, — присвистывает Рон и поддаётся вперёд. — Чем обязан?

— Исчезните, — шипит Мин омегам, которые, состроив обиженные лица, поднимаются на ноги.

— Сучкой был, сучкой остался, — цокает языком альфа. Шуга его слова игнорирует, обходит столик и опускается на него, прямо перед альфой, широко расставляет ноги и проводит языком по верхней губе.

— Я ведь нравлюсь тебе сучкой, но если захочешь могу быть ангелом, хочешь, я нимб напялю и крылышки белоснежные, — тянет омега и приближается к губам альфы. — Прямо в них меня трахать будешь.

— Сука, у меня от одного твоего голоса встал, — шепчет ему в губы Рон, даже языком по ним проводит. — Но трахать тебя отныне будет только один альфа. Так что встань, верни моих омег и беги к своему волку.

— Но Рон, — дует губки омега. Рон обожает, когда Шуга просит, и это должно подействовать. — Я тебя хочу, я ведь твой омега, твой сладкий мальчик, мне похуй на других волков.

Шуга обвивает руками шею альфы, но тот моментально их снимает.

— Прости, сладенький, но Чон Чонгук — высшая лига, а терять свой бизнес и связи, и пусть, ради такой ахуенной задницы — я не буду. Так что снимай свою попку с моего столика и уходи. На тебе его метка, и он может почувствовать меня, не создавай мне проблем.

— Но я не хочу его, пойми меня, — Шуга отбрасывает все маски и кокетство. — И возвращаться к Робу и блядствовать я тоже не хочу.

— Отец вроде не отбирает у тебя квартиру, но счета уже заморожены. Машину я тебе оставляю, в память о прекрасных ночах. Мне без разницы, будешь ты с ним или нет, он приказал тебя не трогать — я и не буду.

— Трус, — шипит Мин и встаёт на ноги. — Все вы трусы!

— Только не истери, — снова тянется к виски Рон. — Тебе не идёт.

— Скажи, что я не прав, вы все его боитесь, все. И это омерзительно, — выплёвывает слова омега.

— Это не я ему в постель залез и настолько понравился, что он не хочет делиться, — ядовито тянет Рон. — Ты мне нравился, сильно, потребуй тебя у меня любой другой — я бы не отдал, даже отцу тебя не смог отдать. Но он глава стаи, и его приказ для меня закон. Надеюсь, больше никогда тебя не видеть.