— Я останусь, я позвонил папе, он должен приехать.

— Как хочешь, — говорит Чонгук и идёт к лифту. У самого выхода альфа сталкивается, с только вошедшим в стеклянную дверь Муном. Чонгук смеряет омегу холодным взглядом и проходит мимо.

— И тебе не хворать, — усмехается про себя Мун и подходит к стойке регистрации. Выйдя из лифта, омега прямо идёт к нужной ему палате. Мун находит Тэхёна, сидящим рядом с койкой незнакомого омеги. Стоит папе войти, как альфа сразу встаёт на ноги и, подойдя, целует его в щёку.

— Мальчик мой, ты совсем не отдыхал? Ты хоть ужинал? — Мун обеспокоенно всматривается в осунувшееся лицо сына.

— Не успел, а сейчас и не хочется уже. Во мне литра два кофе, да и вообще, не беспокойся, у меня всё в порядке, — тепло улыбается ему альфа.

— У тебя, может, и да, — Мун подходит к койке, на которой лежит омега. — А вот у него не очень.

— Папа, я должен был тебе давно сказать, — начинает Тэхён.

— Я твой папа, мне иногда слов не нужно, чтобы понять, что происходит с моим сыном, — улыбается Мун. — Так вот он, значит — твой омега. Красивый.

— Да, — растерянно говорит альфа. — Ты же знаешь, что он человек.

— Знаю, — вздыхает Мун. — Но так же я знаю, что любовь не смотрит на правильность и неправильность, не спрашивает у тебя разрешения, не интересуется тем, готов ли ты её принять или нет. Она приходит и ставит перед фактом, и никуда тебе от этого не деться. Если твоя судьба человек, значит, так тому и быть. Вот только почему он в таком состоянии?

— Ты так легко принимаешь тот факт, что я люблю человека… — не веря своим ушам, переспрашивает альфа.

— Мне грустно, что у тебя впереди полоса препятствий, что тебе придётся пройти через отца и, главное, через Чонгука, — сокрушается омега. — Что возможно, многое ты потеряешь в пути, а без этого никак, ведь приобретя его, ты должен будешь отдать что-то взамен. Грустно, что этот очаровательный губастый омега тебе не подарит сына, но я всё равно буду стоять рядом с тобой и пройду весь этот путь с тобой, потому что когда я полюбил твоего отца — от меня отказались мои же родители, друзья. Обзывали разрушителем семьи. Тем, кто позарился на альфу стаи и даже залетел, чтобы женить его на себе. Я никому не смог тогда объяснить, что мы любовь не выбираем, мы перед ней ничтожны — она выбирает. Я тебя одного не оставлю.

— Даже не представляешь, как я люблю тебя, — говорит Тэхён и обнимает папу.

— Я не понял, ты типа во мне сомневался? — притворно возмущается Мун.

— Кстати, ты мне с отцом помоги, а с Чонгуком, кажется, будет полегче, — говорит Тэхён, вызвав неприкрытое удивление на лице омеги. — Дело в том, что в соседней палате тоже лежит омега-человек, и волк Чонгука, скорее самого Чонгука, этого омегу выбрал, хоть и не признаётся.

— Ты шутишь? — приподняв брови, спрашивает Мун.

— Я абсолютно серьезен. Как, по-твоему, я бы смог проникнуть на территорию людей и привести этих омег в Сохо. Без Чонгука я бы ничего из этого не смог, и уж тем более не выиграл бы открытый бой с полукровкой.

— Я запутался, — Мун берёт сына за руку и выводит в коридор. — Я знал, что ты влюблён, что к кому-то бегаешь, и да, я знал, что он человек. Но будь добр и расскажи мне нормально, что за связь у омег с полукровкой, и что вообще происходит? Но сперва я хочу увидеть омегу Чонгука.

— Я бы таких громогласных заявлений не делал, — усмехается Тэхён и, взяв папу за руку, ведёт к палате Юнги. Омега проходит в палату первым и замирает на пороге, уставившись на находящегося в бессознательном положении парня.

— Это точно омега Чонгука? Но как так…— Мун растерянно смотрит на Тэхёна, будто тот способен ответить на не заданный вопрос.

— О чём ты? — тихо переспрашивает его альфа.

— Именно его я, значит, и видел в своих снах, — Мун прикрывает ладонью рот и выбегает в коридор. Тэхён, прикрыв дверь, выходит за ним следом.

— Можешь объяснить, что происходит? — начинает нервничать альфа.

— Этот омега — судьба Чонгука — это я знаю точно, а ещё я знаю, что именно он должен был родить нашей стае будущего лидера. Этот омега новое будущее для оборотней, он бы спас жизнь твоего брата, но этого всего в моём сне не происходит, потому что чёрный волк омегу убьёт. То есть я вижу сон наоборот, со сцены смерти омеги, точнее со сцены разбившегося вдребезги аквамарина под лапой волка. Аквамарин на шее Чонгука и есть этот парень. Только теперь я стал понимать, что это за кошмары, мучающие меня последние месяцы.

— Папа, перестань. Это просто сны, а этот паренёк вообще человек, он не родит никакого лидера волкам, — мягко говорит Тэхён, пытаясь успокоить побледневшего родителя.

— Сынок, может, сон не точный, может, вообще бредовый, но в одном я уверен — этот омега должен оставаться на шее твоего брата, а не под его лапами. Нельзя допустить, чтобы Чонгук с ним плохо поступил. Это очень важно.

— Так, я сам отвезу тебя домой или лучше в твой любимый спа, — Тэхён тянет Муна к выходу. — Тебе надо отдохнуть, привести мысли в порядок. Ты просто сильно растроен, да и больницы ужасно влияют на настроение.

— Я не псих, — обижается омега, но послушно идёт за сыном. — Очень прошу, не дай брату его потерять. Не позволяй ему уничтожить единственного, кто будет любить его до глубины души. Чонгук сам может этого не понимать, но он без этого омеги умрёт. Они связаны. Они созданы специально друг для друга. Целью их жизни была встреча с друг другом, они рождены только для этого момента. У них нет иного варианта, как быть вместе, умоляю, поверь мне и помоги им это понять, — чуть ли не со слезами на глазах просит Мун, пока Тэхён, открыв дверь автомобиля, ждёт, когда папа сядет.

— Хорошо, только ради тебя, даже не веря во всё это, но видя, как для тебя это важно — я постараюсь, — альфа закрывает дверцу автомобиля.

***

Юнги с трудом поднимает тяжелые веки, пытается шевельнуть руками, но его будто придавили к койке бетонной плитой. Сильной боли омега не чувствует, но ноют кости и тяжело даже веки раскрытыми держать. Омега облизывает сухие потрескавшиеся губы и, не двигаясь, следит за ставящим ему капельницу альфой.

— Где… — Юнги свой голос не узнает, даже пугается. — Где я?

— Вы в больнице, вы уже переведены в палату и идёте на поправку. Лежите спокойно, — медбрат заканчивает с уколами и, встав, прибирает за собой.

— Чимин, — одними губами произносит омега.

— Ваш друг в соседней палате, он тоже идёт на поправку. А пока вам нужен полный покой, — альфа поправляет омеге подушку и выходит за дверь. Юнги вновь прикрывает веки. Пытается хоть частично восстановить картину совсем недавнего прошлого.

Юнги не помнит побои Хосока, не помнит рвущуюся под его когтями свою же плоть, не помнит звук хруста своих костей в ушах и даже не помнит разводы крови на полу. Не помнит ничего. Юнги помнит только одно — чёрного волка, смотрящего на него, лежащего на полу. Помнит себя в отражении этих кроваво-красных зрачков и помнит то чувство абсолютного покоя и безопасности, которое вселилось в его душу в то же мгновенье, как в комнату влетел волк.

Юнги больше его не боится. Наоборот, всё нутро изнывает от обуревающего желания снова его увидеть. Юнги бы к этой шерсти прикоснуться, провести по ней своими искалеченными пальцами, зарыться бы в неё, почувствовать тепло этого зверя. Он ведь им немного поделился, он дал Юнги попробовать, каково это, когда тебя защищают, загородил собой. И омеге это понравилось: до скручивающихся в сладкой истоме внутренностей, до дрожи в пальцах, до разрывающего желания вновь ощутить его настолько близко.

Легкая улыбка трогает израненные губы Юнги, когда он вспоминает, как Чонгук сел рядом на пол, как водил пальцами по его лицу, как смотрел долго-долго, не отрываясь. Юнги кажется, его сейчас разорвёт от нахлынувшего внутри потока нежности. Но он не может перестать вспоминать каждый момент по сотне раз, прокручивать в голове все детали и наслаждаться каждой секундой. Он отчётливо помнит, как альфа нёс его к дверям, помнит жар, исходящий от его тела, его дыханье на своей макушке, его запах, просочившийся под кожу. Даже сейчас, в этой пропитанной запахом лекарств палате, он отчётливо чувствует его запах. Юнги в него кутается, расправляет свои лёгкие и даже несмотря на боль, пронзающую при каждом вдохе — он вдыхает. Он и вдыхать отныне готов только, чтобы этот запах чувствовать. Юнги впервые в жизни обрёл смысл.