Курама ожидал такого ответа, потому не удивился. Нежно коснувшись губами пальцев Хинаты, он начал ласково целовать её ладонь, беззвучно шептать разгорячённой коже «Я люблю тебя». Как завороженная, девушка следила за его губами, старалась прочувствовать и запомнить каждое движение языка. Секунда за секундой нарастало нестерпимое желание поддаться на уговоры этого демона и выпустить его. Хината понимала, что, сделав так, поступит неправильно, но что-то в глубине её души твердило об обратном.
========== Часть 20 ==========
Наруто проснулся оттого, что Саске захрипел, давясь новой порцией крови. Его организм будто бы отторгал лишнее, снова и снова заставляя алые струи течь по лицу и шее парня.
- Саске… - взволнованно прошептала Итачи, ещё сильнее сжимаю руку брата, которую так и не отпустила за ночь.
- Итачи…
Голос парня был невесомым, бестелесным, словно звучащим из-за толстой стены. Было мучительно непривычно слышать от него что-то, кроме стонов и кровь.
Девушка тут же наклонилась над Саске, касаясь ухом его губ. Несколько мгновений Итачи стояла так, не двигаясь и не дыша, боясь потерять хоть один драгоценный звук.
- Наруто… - наконец, сказала она. – Я понимаю, что не могу просить тебя о таком, но не мог бы ты уйти. Нам это правда очень нужно… - больше чем просьба.
Узумаки коротко кивнул и полез наверх. Он понимал, что Саске совсем плох, и даже если помощь из Конохи придёт немедленно, то его уже не спасти. С пробитыми лёгкими долго не живут.
С небольшого выступа на скале, где обосновался Наруто, были хорошо видны все окрестности горы. Вдалеке одиноким синеватым карандашом торчала предыдущая вершина, где осталась Сакура.
А на этой останется Саске.
Справа, за ломаной линией скал, шевелило своей серебристо-синей чешуёй море. Итачи говорила, что камни для тюрем добывают именно с моря, а в сердце гор соваться никто не смеет. А дальше, насколько хватало души и глаз, простирались Южные Горы, уродуя землю своим колючим, бесформенным телом. Сколько людей погибло в них? Скольких ещё они убьют?
- «Я не знаю, но точно не нас!» - думал Наруто, нанося на карту очередную расщелину.
Даже когда солнце село, Узумаки не решился спуститься к Итачи и остался ночевать на своём уступе. Ему очень хотелось узнать, что с Саске, но заставить себя вернуться он не мог. Там сидела Итачи, но была она не одна, а со своим горем. Наруто боялся, что не сможет помочь ей, не сможет справиться и сделает только хуже. Никогда ещё он не сталкивался с подобным. За время многолетних тренировок всезнающий Курама ни разу не объяснил, что нужно делать, когда у самой важной для тебя женщины умирает младший брат. Наруто ненавидел себя за эту нерешительность, проклинал за слабость, но не мог и на сантиметр спуститься со своего уступа. Только через два дня, когда карта была готова, парень сумел заставить себя сделать это.
Итачи сидела и не двигалась. Волосы её были растрёпаны, а глаза наскоро завязаны бинтом. Саске нигде не было, но большое чёрное пятно от Катона на каменной стене вполне чётко свидетельствовало о том, что случилось с парнем.
- Я не хотела, чтобы с ним произошло то же, что и Сакурой… - тихо пояснила Итачи, почувствовав присутствие Наруто.
Голос девушки был деревянным, словно гроб, за толстыми стенками которого скрывалось самое дорогое, что было в жизни. Этот голос резал душу. За то время, которое ушло на составление карты, Наруто не услышал ни единого стона или плача. Это было странно. Это пугало. Итачи сейчас почти ничем не отличалась от обожженных камней позади себя.
- Карта готова… - рассеяно протянул Наруто. «Нужно было сказать хоть что-то».
Эта ничего незначащая фраза подействовала на Итачи очень странно. Она вдруг взорвалась криком, в кровь разбивая сжатые в кулаки ладони о камни. Наруто замер на мгновение, а потом метнулся к ней и прижал к себе так крепко и нежно, как только мог. Девушка кричала и вырывалась, на бинтах, закрывающих её глаза, проступила кровь. Итачи то затихала, бормоча что-то невнятное, то снова начинала кричать и просила убить себя. Наруто с силой сжимал её запястья, стараясь не допустить, чтобы она навредила себе. Он так боялся, что сказать будет нечего, но говорить и не требовалось. Итачи всё равно не услышала бы его.
Через несколько часов, окончательно вымотавшись, девушка, мелко дрожа, обмякла в руках Наруто. Она тихонько всхлипывала и шептала что-то, но эти слова уже не были бредом. Поняв это, Наруто обхватил Итачи так, чтобы её голова лежала на его плече, и прижался ухом к её губам.
- … а он такой маленький был, всегда взъерошенный… Всё хотел, чтобы у него волосы так же ровно лежали, как и у меня. Все расчёски и гели у мамы перетаскал, а причёска всё равно, как воронье гнездо… И ревновал меня ко всему… Даже к родителям и академии… А когда за мной начал ухаживать Шисуи, так все думали, что у Саске точно Шаринган от злости пробудится… А вот как получилось… Такой большой и сильный, а всё равно умер…
Наруто чувствовал, что эти воспоминания для Итачи ничем хорошим не кончатся. Но прервать их так же, как истерику, он не мог. Мучительно перебирая в голове всё, что могло помочь, он сумел вспомнить только то, как Курама успокаивал его самого, рассказывая что-то забавное и пытаясь отвлечь.
- Знаешь, Итачи… - неуверенно начал Наруто. – Теневые клоны, которыми я всё время пользуюсь, это ведь запретная техника. Однажды мы с моим другом залезли в секретное хранилище со свитками. Мне это было совершенно не интересно, но Курама настаивал, да и подготавливать такую сложную секретную операцию было весело. Теневых клонов я выучил, но мы всё же попались. Стереть мне память, конечно же, было нельзя, но наказать то как-то требовалось, потому эти идиоты нас с Курамой отправили на исправительные работы в резиденцию Хокаге. Мы там такого натворили… Свитки с миссиями спутали, и в итоге отряд АНБУ отправился в страну Риса помогать с уборкой урожая, а спешно сформированная команда джоунинов ловила сбежавшую кошку. Вот старик Сарутоби бесился тогда…
История оказалась не такой забавной, как казалось Наруто в начале, но Итачи всё же несмело улыбнулась и спросила:
- А куда вы ещё с Курамой пробирались?
- Ой, да много куда! – оживился парень. – Почти во всех секретных зданиях были. Один раз орлов в птичнике слабительным накормили. Как-то даже в хранилище печатей залезли. Курама всё искал чего-то, а я в один из свитков яйца запечатал. Так что если им теперь кто-то воспользуется, то запашок будет отменный…
- Ты в печатях разбираешься?
- Да, весьма неплохо. Курама учил. Мне это как джинчуурики необходимо. На мне же их целых три стоит!
-«Три? – удивилась про себя Итачи. – У тех носителей хвостатых, что я встречала раньше, была только одна… откуда у Наруто ещё две?…»
Но думать над этим сейчас девушка не могла. Горе, шевелившееся в ней раскалёнными песками, превратилось в настоящую бурю с приходом парня. Словно колючий ком, оно рвалось изнутри, застревало в горле и выплёскивалось криком, смешанным с бредом и невыплаканными слезами. Даже сейчас, успокоившись немного, Итачи не могла унять в себя бурю из эмоций и воспоминаний. Они путали мысли, но одно девушка понимала чётко – ради Наруто она должна взять себя в руки. Пусть Саске и умер, но с его смертью у них появился шанс на жизнь.
- Итачи… Завтра уйдём отсюда, и я сниму одну из печатей, ограничивающих меня. Пусть Хокаге меня за это по головке не погладит, но мы выберемся отсюда!
Не до конца понимая, что делает, Наруто прижался губами к губам Итачи, словно забирая себе часть её бури безумия и боли.
Итачи прижималась к спине Наруто так крепко, как только могла. Сначала она хотела спускаться самостоятельно, но парень решительно возразил, заявив, что не позволит ей в таком состоянии напрягаться. Действительно, даже незначительное движение отдавалась болью во всём теле, ног девушка не чувствовала вовсе. Итачи понимала, что сейчас ничем не сможет помочь Наруто и только задерживает его, уменьшая шансы на выживание. Но, тем не менее, лишним грузом себя не чувствовала. Слишком бережно Наруто брал её на руки, слишком отчаянно просил держаться крепче.
