– А ведь я совсем ничего не знаю о своем деде, – продолжил Добромил, – о нем все молчат – будто он никогда не жил. А этой зимой на торгу я с другими мальчишками ходил. Увидел купцов из Триграда, а они между собой спорили – чуть не ругались. И вот услышал, как один из купцов выкрикнул другому с обидой: "Ты совсем как воевода Годослав, при котором вестфолдинги чуть Триградом не овладели!" А ведь Годослав это мой дед. Ведь так, Любомысл?..

Любомысл крякнул, замялся и отвел глаза от взгляда Добромила. Потом тихо произнес: – Так княжич… Нам это ведомо…

– Тогда скажи мне, в чем его вина? Я хочу знать. Что он такого плохого сделал, что его именем до сих пор люди ругаются?..

За столом воцарилась тишина, маленький княжич задал неожиданный вопрос. Венды упорно избегали взгляда мальчика. Любомысл бросил быстрый взгляд на Велислава, тот, встретившись с ним глазами, медленно, едва заметно, мотнул головой: «Не надо!» Потом, увидя беспомощный, ищущий взор мальчика, неторопливо, с расстановкой произнес:

– Князь Добромил! Я скажу тебе вот что. Если твой дед и был виновен перед Альтидой, то эту вину он искупил более важным делом. Знай, княжич: воевода Годослав спас землю Альтиды дважды… Не так давно он помог своей родине еще раз. Об этом никто не догадывается, но это так. Годослав не захотел, чтобы о его помощи знали другие. Это его тайна, его и моя. А я не имею права ее раскрыть. Но твердо могу сказать, что только благодаря твоему деду Альтида сейчас свободна от захватчиков. Благодаря твоему деду в Альтиде никто не погиб. Я твердо обещаю тебе, что когда мы вернемся в Виннету, расскажу тайну воеводы тебе и твоей матушке – княгине Всеславе. Расскажу все, что знаю о твоем деде, и о ее отце. Верь – воевода Годослав давно и многократно искупил свой грех.

– А вы чего заслушались! – цыкнул Велислав на Борко и Милована. – Придет время, может и вам расскажу… Давайте-ка работайте – дело доделывать надо. Не мешкайте… То, что сотворил воевода Годослав много лет тому назад – исправлено…

Давно это было, тридцать лет назад. Дед маленького княжича Добромила, воевода Годослав, жил в Триграде. И до сих пор в Альтиде не пришли к единому мнению, кем все-таки был он? Предателем, посягнувшим на главное достояние альтидцев – свободу? Или, наоборот, героем, избавившим альтидский народ от неведомого до сих пор, ужасающего рабства?!

Время, которое, как известно, многое проясняет, так и не дало ответ. Прав был воевода Годослав? Не прав? Верно ли он поступил тогда? Это до сих пор так и не решили. И дело вот в чем…

В стародавние времена вражьи набеги на Альтиду были не редки. Богатая страна в избытке имела все, что можно только пожелать. Альтида издавна привлекала алчные взоры захватчиков.

Еще бы! Им есть на что зариться! Альтидская земля казалась захватчикам цветущим раем, который каким-то чудом спустился с неба и простерся на суровой, враждебной земле. А все потому, что земли захватчиков не имели и малой доли того, чем обладала Альтида.

Под мягким лесным дерном и степным ковылем, внутри отлогих холмов, в песчаных обрывах рек скрывались бесценные богатства.

Копнешь глубже – в верном месте, и вот перед тобой мягкая железная руда. Из нее с помощью разных добавок вываривается прочнейшая, звонкая сталь. Найдешь точную примету, и вот перед рудознатцем открываются причудливые веточки самородной меди.

Остается извлечь руды на солнечный свет и с умением выварить на пламенном жаре. И вот тяжелая огненная жижа обращается, или в воинский доспех, или наоборот – идет на повседневные надобности миролюбивого люда.

Из бесчисленных речек и ручейков свободолюбивые ребятишки частенько доставали тяжелые зеленые камешки самородного золота. В последнее время золото стало цениться дороже, чем вековечное серебро.

На полянах дубрав и средь Альтидских полей стоят бесчисленные колоды-борти. В них неустанные труженики-пчелы собирают еще одну славу Альтиды: тягучий, душистый мед и воск. Всему миру известно – лучше мёда, чем альтидский, нет. Славна Альтида и легчайшем мехом лесного зверя. Он несравненен – лучше и теплее не сыскать.

Много ценного есть в необъятной державе. И главное – была еще одна, самая главная и желанная добыча – люди.

Сильные работящие мужчины, владеющие тайнами ремесел. Известно – как ни пытайся, но сделать что-либо, как в Альтиде, не получится. Будет не то. К тому же – альтидские умельцы постоянно придумывают что-нибудь новое. Альтидские девушки с ранней поры искусные рукодельницы. Они красивы, из девушек выйдут вожделенные наложницы или послушные матери–родительницы, которые нарожают новые поколения крепких рабов. Рабы до самой смерти будут трудится на завоевателей и их потомков.

В общем, есть за что рисковать животом. От столь радужного будущего у захватчиков мутился разум. Спешно собирались войска, и затевался набег.

В далекие времена с юга часто накатывали волны смуглых, опаленных иссушающим солнцем, черноволосых бородачей. В своей пустынной и бесплодной стороне они жили грабежом и разбоем.

Пустынные грабители имели обыкновение даже в неистовую жару облачаться в толстые, набитые пухом халаты. Поверх халатов надевалась броня. Все это утяжеляло движения. Как правило, они сражались пешими – лошадей у южных грабителей мало. До поля боя бородачи добирались на длинноногих горбатых зверях, называемых верблюдами. Верблюдов редко удавалось приучить к битве – своенравные и упрямые звери пугались звуков сражения. Победа над бородачами была легка.

Иногда, из бескрайних, ковыльных степей, что простирались на восходе – за великой пограничной рекой, возникали бессчетные шайки низкорослых желтолицых разбойников. Они ездили на злых мохнатых лошадках. Разбойники избегали открытого и честного боя. Желтолицые предпочитали издали выпустить тучи навесных стрел, а потом резво удрать подальше. Так они заманивали, выматывали и обескровливали противника. Но скоро выяснилось, что двуплечевые вендские луки били и дальше, и точнее. Это решало исход боя.

Ну, а неповоротливым рыцарям закатных стран, закованным с головы до пят в тяжелые гремящие доспехи, восседавшим на облаченных в такое же железо лошадях, хватило одной – всего лишь одной! – плачевной попытки. Они привыкли сражаться на турнирах и ломать длинные копья на потеху себе и восхищенной толпе.

Постоянные мелкие междоусобицы приучили их к защите собственных, единоличных интересов. О настоящей, большой войне рыцари не имели представления, хотя и считались потомками великих завоевателей. Объединившиеся рыцари не смогли добиться ни согласованных действий в едином войске, ни долгожданной победы. После непродолжительных стычек, стремление к обогащению за счет Альтиды у них напрочь исчезло. И поспешили в альтидскую землю послы с богатыми дарами и клятвами в нерушимой дружбе! Предпочтение отдали вековечному замирению.

Бесславно бежав из Альтиды, рыцари вознесли хвалу богам за то, что их не стали преследовать дома. Оказалось, что боевым топором с удлиненной рукоятью и граненым клювом-противовесом взамен плоского обуха, рыцарские доспехи великолепно, как подтаявшее масло, пробивались в самых уязвимых местах – сочлениях. Была б верная рука, а остальное приложится! А руки у альтидских воинов были крепки, и глаз точен. А если и шел могучий удар не совсем точно, то все равно – рыцарские латы редко оставались целыми. Стрела же, пущенная из вендского лука летела не на одну сотню шагов дальше, чем у лучших лучников закатных земель. Ее узкий, граненый наконечник с успехом пробивал любой рыцарский доспех.

Другие же захватчики сразу бесславно заворачивали восвояси, неожиданно увидев пред собой множество воинов в вороненых доспехах. Отступали, мудро рассудив, что лучше искать счастья в другой стороне, и что победа над Альтидой, даже при сильном везении, почти невозможна.

А те, кто все же из упрямства и очертя голову бросались в битву, те попадали в полон или гибли в бесславной сече. Самоуверенные захватчики лишь в предсмертный миг осознавали, что в воинском деле решающее обстоятельство – не число воинов и грубая сила, а ум и мастерство.