К сожалению, родители убеждены, что главное в воспитании детей – защитить свой авторитет. Его подрыв, по их мнению, – конец любому воспитанию. А потому они изо всех сил стараются держать свой «фасад», чтобы ребенок постоянно чувствовал себя, как муха в стерильном пространстве. И ребенок, в соответствии с их требованиями, должен быть таким же кристально чистым. А если он совершает ошибку – все, дальше пути нет. Чему учит подростка такая «стратегия»? Только тому, что он – ужасный человек. В итоге складывается странная картина: родители – пример для ребенка, но научить его, как выходить из трудной ситуации, они не могут.

Ребенок часто чувствует себя виноватым. Даже за то, в чем он не виноват. Кажется, в чем тут логика? Но ребенку логика не нужна: он просто так себя чувствует. Родители поссорились – и кто виноват? Он решает: «Это все из-за меня». Потому что родители не могут ошибаться, они всегда правы, невозможно даже представить себе, чтобы кто-то из них попросил у другого прощения. Часто считается, что просить прощения – это неприлично и непедагогично. Таким образом, в ссорах между родителями, во всяком скандале, во всем, что происходит плохого в доме, неумолимо оказывается виноват ребенок.

И все же как священник могу сказать, что в последнее время некоторые родители стали просить прощения у своих детей. И сам факт такого родительского обращения производит на детей очень сильное впечатление.

Митрополит Антоний Сурожский говорил: «Хорошо, когда между детьми и родителями такие отношения, когда дети сознают, что они перед лицом Божиим на одном уровне с родителями и что нет двух лагерей: родители плюс Бог – и они, несчастные.

Владимир Николаевич Лосский[1] жил напротив нас в Париже. И мне вспоминается: я как-то пришел в воскресное утро, чтобы идти в церковь, и стоят четверо детей, стоит Владимир Иванович, стоит его жена, подходят к каждому из них, кланяются в ноги и просят прощения, объяснив им сначала, что они хотят оба причащаться, если дети их не могут простить, они не могут получить разрешительную молитву от священника. И у детей было такое чувство, что они на равных началах не в порядке семьи, где они должны слушаться родителей, а в порядке высшем, что Бог общий, что они все, взрослые и дети, равны перед Богом, что родители тоже могут быть виноваты и что они зависят от прощения детей столько, сколько дети зависят от прощения родителей».

В то же время часто бывает, что люди говорят близким: «Ты меня прости за все, за все». И тогда сильный сердечный порыв сводится к разговору ни о чем, к простой формальности, поэтому нужно обязательно назвать свою оплошность, чтобы и родитель, и ребенок понимали, о чем именно идет речь. Только в том случае, если мы по-настоящему просим прощения, между нами могут сохраниться добрые отношения.

С духовной точки зрения стремление родителей во что бы то ни стало создать безупречный образ себя можно понять как гордыню, а кроме того – как проявление страха и неверия в то, что все преодолимо с Божьей помощью, если есть в нас покаяние. Один мальчик плохо себя вел почти сорок лет, а его мама все молилась и молилась за него – и вымолила, он стал святым, звали его Августин Блаженный. Его мать тоже причислили к лику святых – за веру и неустанные молитвы. Другой хорошо известный нам пример – Мария Египетская. Казалось бы, ее положение было ужасающе печальным, а теперь она имеет в Церкви колоссальный духовный авторитет!

Настоящий родительский авторитет не надо создавать, а потом поддерживать. Он рождается сам, без специальных усилий, когда ребенок видит, что в отношении родителей друг к другу присутствует уважение, что они берут на себя ответственность за свои поступки и не боятся признавать свои ошибки.

Признание своей ошибки, своей неправоты – это не слабость родителей, а сила. Сила всегда внушает уважение, но она состоит не в том, чтобы отпираться. Она заключена в признании ошибки и желании ее исправить. Эта отвага взрослого – огромная поддержка для подростка. Раз взрослые могут делать ошибки, то он, подросток, тем более. Он понимает, что в ошибках не страшно признаваться, их можно исправлять, они прощаются и, главное, они не отнимают уважения к его личности.

С подростками часто случаются всякие неприятности – большие и маленькие. Очень важно при любых обстоятельствах оставаться на стороне своего ребенка и только из этой позиции искать причину возникающих проблем. Если подросток не будет верить в наше сочувствие и понимание, он рискует оказаться в очень опасной ситуации.

Подросток перестал ходить в школу. Каждое утро он вовремя выходил из дома и так же вовремя возвращался, а весь учебный день проводил где придется. Он сам ставил себе в дневнике оценки, записывал задания. Когда родители узнали о прогулах и начали выяснять причину, оказалось, что всему виной парень-старшеклассник, который невзлюбил нашего героя и избрал его своей жертвой. Вместе со своими приятелями он подкарауливал мальчика и регулярно его избивал.

Вместо того чтобы привлечь родителей на свою сторону, ребенок создал целую систему лжи, потому что был абсолютно уверен: эта ситуация не решится в его пользу. Когда родители потребовали у сына объяснений, он не смог им ничего рассказать. Это было просто невозможно, ведь у родителей был такой категоричный тон. Они были убеждены: раз ребенок обманывает, значит, он задумал что-то плохое. Ребенок чувствовал их недоверие и не мог ничего объяснить.

Этот настрой родителей на заведомую испорченность их детей мешает не только подросткам общаться с ними свободно и искренне, но и самим родителям не дает понять, что проблема находится не там, где они ее ищут.

Возможно, герою из нашего примера было трудно сформулировать свою проблему даже для самого себя. Возможно, ему было чрезвычайно стыдно признаться в том, что он недостаточно смелый и недостаточно сильный и не может вынести позорного поражения в столкновении со старшеклассником. Согласитесь, есть вещи, в которых нам тоже бывает стыдно признаться.

Можно предположить, что причиной неверия детей в помощь и поддержку со стороны родителей является наследие нашего бездуховного прошлого, когда мнение начальства, общества, «мнение партии и правительства» были важнее, чем точка зрения собственного ребенка, и даже важнее собственных убеждений. Эта позиция, ставшая для нас привычной, сложилась в детстве, проведенном в условиях тоталитарного государства. «Директор всегда прав, да он и сильнее…» «С начальством не поспоришь…» Ребенок чувствует эту родительскую позицию, этот шаблон восприятия, и понимает, что он проиграл. Как не по-человечески, а «по-партийному» выглядит ситуация, когда ребенок приходит и рассказывает маме с папой о том, что ему плохо, а родители занимают… сторону «дирекции»!

Однажды ко мне как к священнику пришла одна мама и рассказала: «Умоего ребенка конфликт с учительницей, и я не знаю, кому верить. У ребенка своя версия, у учителя своя. Что мне делать? Здравый смысл подсказывает, что нужно поддержать авторитет учителя. С другой стороны, сердце говорит, что я должна занять сторону моего ребенка и постараться разобраться в том, что случилось. Я вижу, что он не придумывает, говорит искренне. Как мне поступить?»

Я ответил ей: «Поступайте по-христиански – исходите из интересов слабой стороны».

Этот общий дух «корпоративности» взрослых против детей, эта круговая порука очень сильны. «Заговор сильных» вынуждает нас солидаризироваться с преподавателем, с директором, нам трудно противостоять этой системе. Как же помочь себе встать на сторону ребенка?

Подросток в этом возрасте вряд ли имеет далеко идущие планы затеять интригу, используя оговор или навет. И нет большой беды в том, что учительница, допустим, окажется уличенной в собственном непрофессионализме. Она взрослый человек, который сумеет сделать из случившегося необходимые выводы. Ущерб для взрослого в таком случае невелик, а ущерб для ребенка – максимальный. Подросток в данном случае – слабая сторона. Если мы не поддержим его сейчас, такой эпизод может привести к краху его веры в справедливость и разумность этого мира. Мы рискуем дать ребенку неверное указание на то, что начальник всегда прав.