- В озеро, что ли нырял? - встречает его на посту замерзающий Лекс.
Над Ангарой парит, как из проруби. На деревянном плече, как пушка, накрененное бревно.
- Кто отобьется от группы в бою - отходит вдоль ЛЭП, - сделал он свое дело.
...Туман явился из неоткуда, как вышел из леса. Густой и белый, кусками падает он через плетень, и змеями ползут по двору чудища из бабкиных сказок. Они волокут мягкое сырое тепло, и перестает скрипеть под ногами солома. Туман сожрал пасеку, село и дорогу. Теперь - оттопыривай уши, разведка! Не пропусти осеннего урожая, собери огнеметами жатву - полсотни славянских душ. Ибо каждая сожженная книга освещает мир.
Мы ждем на посту, вслушиваясь в туман. Недалеко, с перерывом, стучит пулемет, бьет по ушам артиллерия, да, не пойми где, свистят и шлепают в землю мины. Лишь нет ни одного звука с дороги... С сигаретой в зубах, свалившись на бок, в соломе лежат часовые. Запело, засвистело над головой... И все, заколдованные, слушают песню.
- Ложись! - первым опрокидывает лицо татарин Слепень.
И вот лежат, жрут солому, бойцы. Но отсвистела без взрыва мелодия. Только подняли глаза - новая песня. И снова в солому. И вновь тишина.
- Багдо - сука! - зыркает Слепень с земли. - Убью!..
Зарывшись в тюках, превращается в лед, "разведчик Семен". Оделся полегче, на драку, и вот без нее согнулся в бараний рог.
- Сознавайся, ты, утром на крыльцо выходил? - коброй глядит на него Ангара.
- Да, я... - устал уже запираться Семен. - Сон мне приснился, будто я дома, - не может он не соврать.
...Враги рисковали вчера, но не повторились сегодня. Никто не повел колонну в туман.
На пасеке в темноте строится у калитки, не выполнившая задачу группа - черные тени с горбатыми спинами. Уходят молча, только качаются в руках автоматы. Маршрут: центральная улица - пусть видят "укропы", поле - казарма...
Всё - дым. Не было никакой разведки... Приснилась, как Семену, в утреннем сне.
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни...
Вокруг - не зги, не зги, не зги...
Вот и пропели мы эту песню. По-своему, не как написал ее автор Блок. Жизнь рассудила иначе. Авторы - актеры...
Украинская граница... Край села и задумчивая дорога во тьму. Еще один шаг - и тусклое белое поле, где снег и трава, да вороное ночное небо с перезвоном ветров. Идем скорым ходом, и дважды, гремя пулеметными коробами, падает на мерзлую землю Дикой.
- Ноги не держат! Почему не качаешь? - замыкает поход Ангара.
- У меня раны с Саур-Могилы... - встает он, с чужим от боли лицом.
- Почему не сказал?
- С собой бы не взяли.
...На дамбе - столбом в темноте, встречает группу Орда.
Плохо ворожил, старый колдун! Примчались твои орлы. Лежачей корове на хвост наступили, герои...
Отпустив в поле группу, остались на Украине оба командира и гранатометчик. Лучше смерть в бою, чем позор в строю.
ОСЕННИЙ МАРАФОН
Разведчики не вернулись в дом, где ночевали вчера. Есть такой закон: не падать в одну воронку. И глуп, кто им пренебрег.
Два дня они уходили в село, и на улице их знали люди и псы. А теперь и, без того, остались втроем: "бешеная собака" Арчи, многоразовый "сапер" Ива, да гранатометчик Тихий. Уже не отбиться. Их не посетила глупость, они не пошли в старый дом. Глупость не является к сумасшедшим. Это, не знающие друг друга, болезни.
Все трое явились на постой в жилой двор. В семью, что позвала их, встретив на улице: "Заходите, если что, на ночлег..."
Зашли, отогрелись, закусили яичницей с салом, да, сложив в горку оружие, на всю ночь вытянулись в углу.
...Утром, до света, вернулись на Украину Ангара и Лекс. Поднялись по черному полю, уперлись в село. Слепые от тьмы, стоят на дороге у трансформатора, как ночью быки. Явились не отрезвились. Пришагали с закуской на будущий пир: гранатометы, тушенка и хлеб. И вот стоят на дороге, на месте условленной встречи. Стоят, как памятники, и молча слушают мрак.
- Пьянь, - негромко пропело в ушах.
- Епаная! - отозвался на звук Ангара.
Исключительный пароль разведки.
Из-под трансформатора навстречу своим встает с земли поредевшая засадная группа.
Тихий перенимает у Лекса с плеча вещмешок.
- Вот так, наелись яичницы с салом и проспали в углу на полу, как собаки, - сообщает он всё, что удалось добыть ночью разведке.
Мы сидим на деревянных лавках у холодной печи в доме первого здесь ночлега. Сидим, едим одну банку тушенки и ждем, как просветлеет в окне.
...Утром плывет по селу туман. Мы шагаем вдоль улицы у заборов, в сторону украинской шахты. Не вышло спалить на дороге колонну, так заберемся к врагу в самый дом, украдем или убьем. У нас только так - от черта крестом, от свиньи пестом, а от лихого человека нечем. Вот позади село и уходит к "укропам" лесная пустая дорога. Осенний холодный лес с бурой опавшей листвой, рыжий вблизи террикон, насыпи щебня со ржавыми рельсами, и ржавые железные лестницы шахты. Где, знать бы, как встретят лихих незваных гостей...
Пока дошагали, сдул ветер туманы и в белый день лезут на шахту три ополченца: Тихий, что зажигается на опасность, Арчи - сам Бог приказал командиру, да Ива, что никак не израсходует счастье. Остались в заслоне под терриконом двое других: Ангара -потом сложит реквием, да Лекс - глаза всей разведки.
Трое, обходя шахту, забрели в огороды, как козел по капусту, да собран давно урожай. На земле только иней с лохмотьями сохлой ботвы. Замельтешили меж грядок, нырнули за плетень. Сидят, согнулись, зыркают по округе. Да сиди, не сиди, а впереди шахта. Совсем близко, а не подойти согнувшись. Пристрелят. Только в полный рост. Наглость - вечное счастье.
- Играем в открытую, - встает Ива, отряхивая колени. - В честной борьбе побеждает жулик.
Идут. Раздобытчики... В лоб против всей Украины. Шлеп, шлеп... Прямо на шахту. В желтых широких "горках" средь желтой травы, все щуплые да низкорослые, автоматы, как рыбацкие весла - торчат в обе стороны, в глазах туман, а в головах вулкан: обдерут нынче, как липку на лапти!.. Да ничего, дошлепали без убытка. И - шмыг во двор. Сидят меж бетонным забором и электрической будкой, водят ноздрями. А мимо: то тут "укроп", то там сразу двое. Ходят по двору, словно на именинах, руки в карманах, оружие за спину. У кого во рту семечки, у кого перегарчик - у элеватора шатает ветром бойца. Да, всё где-то в стороне, не стянуть никого. Сиди, пока самого не вытащат из-за будки или не станешь сосулькой.
Только собрались выскочить, блохою запрыгал на месте Арчи. У командира разведки трещит за пазухой телефон - модная мелодия девяностых: "Что такое осень?.." Вырвал его из кармана, как из груди сердце: "Алло!" С той стороны два орла его - Чибис и Фокс. Сидят в пансионате, балуют с тоски: "Командир, выдай нам сигареты! Где они у тебя?" Арчи и не ответил - плюнут в трубу: "Пошли на хрен!", и обратно руку за пазуху.
Сидят все трое, переводят дух.
- "Что такое осень...", - качает головой Тихий. - Ну, сучьи коты...
Только собрались выскочить, Арчи, как кобру голыми руками схватил! - снова скачет под музыку: "Что такое осень? Это небо!.." Рванул вместе с карманом. Вот он в руке - телефон: "Что?!." На связи те же, Чибис и Фокс, скучают без командира: "Нет, ты, нас на хрен не посылай. Ты, нам скажи, где у тебя сигареты? Нам же курить надо..."
...Под терриконом в пролеске двое других. Лежат, как раньше в Чечне в таком же заслоне. Лежат и зубы от холода склеились. И не Чечня вовсе. Не чувствуешь себя ты военным. Нынче во всех местах на военных открыта охота. И ты пришел сюда партизаном, боевиком - главным охотником.
