За отметенными вариантами Джастин видел единственную возможную причину: саму маму. Она реже всех (за исключением отца) ворошила прошлое. Ее метод воспитания отличался от известных большинству «кнута и пряника». То ли по неопытности, толи по какой-то восточной методике, она предоставляла детей самим себе. Судить ее Джастин не мог и не собирался. Он радовался всякий раз, когда мама позволяла ему решать свои проблемы самостоятельно. Еве следовало у нее поучиться этому. Конечно, она задавала ориентиры, рассказывала о понятиях добра и зла, развивала духовность, но никогда не перебарщивала. Она выступала в роли наставника и друга, способного понять и поддержать. Все волевые решения она тщательно взвешивала перед исполнением. Чем старше становился Джастин, тем больше благодарности он за это испытывал. Мама находила в себе силы переживать самые трудные моменты своей жизни. И это умение Джастин мечтал у нее перенять. В чем заключался секрет, она никогда не делилась, но Джастин жаждал обладать подобной выдержкой. Еще в детстве она вдохновляла его на победы, придавала сил, внушала уверенность. Вспоминая ее глаза во время последней беседы, отчаянно молившие выслушать, Джастина невольно передергивало. Неужели она перестала ему доверять? Боялась, что он не справляется или, как Ева, решила выполоскать мозг? Ее растерянность погрузила Джастина в раздумья. Он проанализировал все свои поступки, начиная, с пробуждения утром, когда он, ни с кем не здороваясь, сбегал из дома, чтобы встретиться с друзьями, и, заканчивая, возвращением домой в нетрезвом виде, когда он, не желая никого видеть, запирался в комнате или засыпал на диване в гостиной. Ева упрекала его в прогулах, но Джастин поддерживал свое положение в школе в пределах слабой, но все-таки успеваемости. Ева обвиняла его безрассудстве, но Джастин основательно продумывал каждый свой шаг, будь то занятия спортом или увеселительная тусовка. Ева характеризовала его как эгоиста, но Джастин из кожи вон лез, чтобы оградить близких от бесполезных переживаний, и он намеренно не придавал значения собственным трудностям. (Благо за близких тревожиться не приходилось, они прекрасно ладили с окружающим миром). Практически все, что он делал, однозначно причислялось к положительным поступкам. Кроме гулянок…

Поразмыслив, Джастин решил отказаться от них. Ведь, как ему казалось, больше всего мама беспокоилась именно об этом. Да и Ева тоже.

Придя к такому решению, Джастин почувствовал облегчение. Гулянки пресытились ему уже очень давно, вопрос заключался в том, чем их заменить. Самым очевидным вариантом решения, который мгновенно пришел ему в голову, оказался спорт. Потраченное на безделье время можно было перенаправить на возобновление тренировок. Просто покататься на скейте или роликах он успевал всегда, но чтоб взяться за дело по-настоящему, об этом Джастин перестал думать в последние несколько лет. Теперь, чтобы вернуть былую сноровку, ему потребуются систематические занятия. В ущерб учебе или же нет, ему было все равно, главное, заставить себя шевелиться. И чтобы не распыляться на мелочи, Джастин отмел наименее интересные ему варианты и достал маунтинборд.

За пару дней обкатки он как будто даже повеселел. Мгновенно возникла идея подготовиться к чемпионату и выступить с какой-нибудь новой, сногсшибательной программой. Для этого необходимо было мобилизоваться, собраться с силами и отточить навыки. Удивительно, но в первый же день его отругала сестра за какие-то выдуманные ею синяки. Пара ушибов в ее представлении раздулись чуть ли не до гигантских рваных ран. Впрочем, обращать внимание на претензии Евы не имело никакого смысла. Главная задача – воздействовать на маму. А она больше не ходила с печальным видом. Скорее с отрешенным. Но, Джастину казалось, что это был успех.

Выходной день он провел с пользой для дела. До обеда Джастин посвятил себя катанию на маунтине в парках на юге от города. Соревновался он, конечно, со Стивом, гоняя по пересеченной местности. А с приходом Макса соорудили трамплин из подручных материалов и разучивали трюки. На ферме отца Стива давно была выстроена огромная площадка для катания, но в последнее время посещали ее редко. С одной стороны потому, что инициатором в катании на маунтине всегда выступал Джастин, а он давно не притрагивался к доске, а с другой, потому что не хватало времени. (Где тут найти время между ночной вылазкой на вечеринку и сном?) Хотя главной причиной, безусловно, оставалось неоднозначное отношение мистера Ваилда к увлечению сына. Стив отлично играл в баскетбол, был лучшим блокирующим игроком в школе, но гораздо больше времени уделял маунтинборду. Особенно, если об этом просил Джастин. А мистер Ваилд делал ставку именно на баскетбольный талант сына. Возможно, думал Джастин, это только потому, что бита и мячик были ему знакомы с детства, а увесистая доска с колесами нет. Она мало походила на скейт, да и вряд ли отец Стива когда-нибудь катался на чем-то подобном, на него это не было похоже. Так что Джастин пытался понять мистера Ваилда, но отказываться от «брата по цеху» в лице Стива не собирался.

Тренировки решили устраивать везде, где только возможно. Как-никак это способствовало развитию навыков, но бессистемность не вписывалась в стратегию. Любой «корк» или «родео» требовали отработки на трамплине: хорошего разгона и точности выполнения, которых нельзя добиться, не используя специальные фигуры. Но найти способ переубедить мистера Ваилда Джастин доверил Стиву, а пока решил кататься в любом пригодном для этого месте.

К тому моменту, как начался субботний дождь, из-за падений парни вымазались с ног до головы. От серьезных ушибов защитила экипировка. Жаль, на плечи не приладили никакой защиты, потому что Джастин и Макс несколько раз хорошо саданулись о твердую почву. Толстый слой земли, смешанной с травой и песком повсеместно налип на одежду. В телах появилась приятная усталость. С первыми каплями дождя ребята двинулись по домам, плавно скользя по асфальтированным дорогам, словно на спусках с гор. Джастин любил это чувство, когда неспешно съезжаешь со склона или, как сейчас, едешь по тротуару, обессиленный после длительной тренировки, но довольный. Наконец-то оно вернулось.

Возвратившись домой, Джастин насладился тишиной, потому что Ева отсутствовала. Безучастность в его жизни отца давно вошла в норму. Мэри никогда не докучала. Но Ева, словно назойливая муха, постоянно кружилась возле Джастина, что бы он ни делал. Отсутствие сестры открыло в Джастине второе дыхание. Он спокойно переоделся и пообедал в гостиной, полулежа на диване, с тостом в руках, не беспокоясь о том, что кто-то мог бесцеремонно прервать его трапезу. Заканчивался очередной день, чуть более продуктивный, чем все предыдущие. И в тот момент, когда Джастин расслабился, развеяв дурные мысли о плохом самочувствии матери, в доме раздался телефонный звонок.

После короткого разговора Мэри побледнела, она передала трубку миссис Свуит, и та стала похожа на мрамор. Первые несколько секунд Джастин ничего не понимал. Казалось, произошло нечто важное, но никто не смел сказать об этом вслух. Джастин выхватил телефон из рук перепуганной матери, и только тогда кое-что прояснилось.

Вторая волна растерянности охватила Джастина, когда он внезапно осознал всю щекотливость ситуации.

Обеих женщин бросало в дрожь. Мэри тщетно пыталась успокоить объятую страхом миссис Свуит. Мама истерично всхлипывала, не желая слушать, что с дочерью все в порядке, будто Джастин не произносил этих слов вовсе. Полицейские всего-навсего сообщили, что на одного из продавцов в «Буллринг» было совершено нападение с применением холодного оружия. Никто из посетителей не пострадал. Две девушки, Эллис Грей и Ева Свуит, пытались оказать потерпевшему медицинскую помощь. Но на место прибыли врачи и увезли раненого. Девушек допросили. От медицинской помощи они отказались и их отпустили под ответственность их общего знакомого, обязавшегося отвезти девушек по домам. На всякий случай полицейские известили о происшествии семьи всех допрошенных и отпущенных без присмотра констеблей.