– Все, спасибо… – отодвигая тарелку и вставая из-за стола, неожиданно произнес он. Наверное, во сне он слишком много думал о словах сестры, но не желал соглашаться с ними, поэтому теперь был напряжен и недоволен, или, попросту, схватил тепловой удар, переутомился или излишне выспался. Что угодно. Джастину хотелось найти объяснение своей напряженности.

Ева встревожено и удивленно посмотрела на брата, а миссис Хоем опять прокашлялась.

– Джастин, ты куда? – очень взволнованно спросила сестра и встала из-за стола, когда увидела, что брат надел кеды.

Но он молча направился к лестнице, прикрыв за собой дверь. Как только он вышел, в голове стало пусто. Тишина и прохлада подействовали отрезвляюще. Он расслабленно выдохнул. Несмотря на это, в душе возникло беспокойство. Он уныло оглянулся, обхватив себя за голову. Возле двери на столе лежал теплый джемпер. Джастин быстро схватил его и поспешил убраться из дома. Ева бросилась вдогонку, торопливо спустилась по ступенькам, но нагнала брата только у ворот.

– Постой! Куда ты? Уже поздно, вернись в дом!

– Ничего не поздно, – натягивая джемпер, отозвался он, – еще далеко до ночи.

Ева хотела схватить брата за рукав, но не смогла, он увернулся и ускорил шаг. Она была легко одета, и на ногах только тапочки, так что следовать за братом дальше не представлялось возможным. Она беспомощно наклонилась вперед и осталась на месте. Лицо наполнилось печалью, руки опустились, а сердце отчаянно забилась в тревоге.

Джастин же наоборот почувствовал облегчение. Ему показалось, что он ушел от какого-то тяжелого бремени, или будто ему развязали руки. Он глубже вдохнул и наполнился решимостью. Снова проходя мимо домов и удивительных садов, растущих в них деревьев и цветов, Джастин заметил, что все это ему нравилось. Деревенские постройки не горели красочными огнями, как здания в большом городе, причудливые садики отличались от городских лужаек, но были сочными, настоящими и живыми. Это привлекало.

Воздух взбодрил, и Джастин уже совсем проснулся. Он очнулся от того туманного состояния, которое застало его за ужином. Сам не заметив как, Джастин подошел к озеру. И лишь когда он увидел воду и часть пляжа, остановился. Сливаясь с тенью деревьев, он продвинулся немного вперед и снова замер. Теперь он понял, что глупо было приходить сюда. Руби давно дома или где-нибудь еще, но точно не на озере. Джастин присмотрелся внимательней, но не обнаружил ее. На берегу стояли какие-то парни. Но ребята не вызвали в Джастине абсолютно ничего, кроме скуки. Все, чего он хотел – поговорить с девушкой. Извиниться, что задел ее чувства, сравнив со старушкой, и выяснить, почему она намеревалась отказаться от общения. Объяснить, что он был способен постоять за себя. Оказывается, ему гораздо больше хотелось повидаться с девушкой, чем столкнуться с ее парнем. Как вообще могла прийти в голову идея раздразнить его ради забавы? Джастину не было свойственно развлекаться драками. Обычно это была вынужденная мера, для самозащиты.

Надеясь, что его не заметили, Джастин сделал шаг назад. На то, чтобы усмирять кого бы то ни было, у него не осталось настроения. Джастин выстроил предположения о том, где могла находиться Руби. Он тихо развернулся, сунув руки в карманы, и медленно побрел прочь от озера. Под ногами хрустела сухая дорога, усыпанная хвоей и мелкими камнями. От огорчения Джастин взглянул на небо и так, уставившись в него, пошел дальше, не обращая ни на что внимания.

Он подошел к развилке; боковым зрением заметил раздвоение дороги. К горлу подступило волнение, но в тоже время Джастин слегка повеселел, потому что увидел слабый свет, исходящий от заброшенного дома. Он живо свернул с дороги и пробрался сквозь высокую траву. С другой стороны дома свет оказался ярче. В доме точно кто-то находился. Джастин улыбнулся и полез на дерево. Встал на карниз, спешно ухватился за раму, но чуть не соскользнул, стукнувшись головой о закрытое окно. Руби услышала стук. Она мгновенно подбежала к окну и открыла его. Увидев ее озадаченное лицо, Джастин улыбнулся. Без слов он нагло влез в дом.

Девушка встретила его тишиной. В грустных глазах отражались огоньки печально мерцающих свечей, расставленных всюду, где было свободное пространство. В углу у дивана на трехногой тумбе горела керосиновая лампа. Джастин подумал, что таким образом можно было спалить дом во второй раз, но промолчал. На диване лежала раскрытая книга. Видимо, Руби читала ее, пока он не пришел. Когда он влез в окно, девушка побледнела. По непонятной для Джастина причине, она огорчилась. В смятении нахмурила густые брови, руки спрятала за спину.

Спустя некоторое время она безмолвно пригласила Джастина сесть на диван, и села сама, обхватив колени руками. Джастин хотел поздороваться, улыбнувшись ей, но Руби виновато спрятала лицо. По дороге сюда в голове возникла тысяча вариантов, как извиниться перед цыганкой, но, когда он ее увидел, начисто забыл все, что хотел сказать. Расстроило ее поведение. Она не злилась, как того ожидал Джастин, но и не разговаривала с ним.

Они долго сидели в напряженном молчании. И все время Джастин изучал девушку. Темная кожа сливалась с цветом юбки, в многочисленные складки которой опускались кончики черных волос. Волосы не причесаны. Непослушные пряди торчали во все стороны, создавая ощущение, будто на голове свили гнездо. Джастин порывался пригладить их, но девушка отпугивала его свирепым взглядом. Безумные черные глаза, глубокие, как бездна. Они магнитом тянули Джастина заглянуть в них. Такую красоту, какая была у Руби, Джастин еще не встречал. Она выглядела дикой, необузданной, чужой, но безумно привлекательной. И печальной. Ее босые ноги замерзли, и Руби пыталась согреть их, натягивая на пальцы краешек юбки. Она обнимала колени и прятала полные тоски глаза.

Джастину надоело молчать. Он определился с желанием: хотел заново ощутить себя живым. Не просто телом, занятым обыденными делами, а полноценным человеком со всем калейдоскопом мыслей и чувств. Причем ему вполне хватало отрицательных эмоций, а вот положительных давно никто не подкидывал. Джастин пододвинулся ближе. Не обращая внимания на молчаливый протест, он заправил прядь волос девушке за ухо. Слегка касаясь подбородка, он заставил цыганку повернуть к нему лицо. Другой рукой он обхватил ее плечо и нежно улыбнулся. От прикосновения Руби встрепенулась. Она отодвинулась от Джастина как можно дальше, уткнулась в подлокотник и скрестила руки на груди.

– Чего ты пришел? – сердито обронила она.

Наконец, Джастин услышал от нее хоть что-то. Но вопрос показался ему смешным, а интонация, с которой говорила Руби, обиженно-детской. Она уставилась на него, как на незнакомца, вторгшегося в ее дом. Джастину это показалось забавным. Он подумал, что Руби затеяла какую-то новую игру и улыбнулся. Он расслабился и откинулся на спинку дивана, подпирая голову левой рукой. Но через секунду он понял, что Руби не играла и не шутила.

– Ты на меня за что-то в обиде? – приняв необычайно серьезный вид, спросил Джастин.

Руби оживилась. Она помялась, поерзала и через некоторое время ответила:

– Нет. Я не могу быть в обиде на маленького мальчика…

Джастин удивился ее словам, ее взгляду и серьезной интонации. Он даже приоткрыл рот и перестал опираться на спинку дивана. Он пропустил несколько следующих фраз, потом снова услышал ее серьезный голос.

– Знаешь, мы здорово повеселились! – она мило улыбнулась. – Но я не могу развлекать тебя постоянно. Найди себе друзей своего возраста и играй с ними!

Джастин стал воспринимать слова и лишь потом понимать их. Он медленно улавливал суть, но никак не мог понять, почему он это слышал. Он даже испытал некоторый шок от сказанного. Он закрыл рот, медленно протер руками глаза, поморщил лоб, немного помотал головой, как будто пытаясь проснуться. В его голове в этот момент пробежала куча мыслей, и все они только усугубили его состояние. Джастин был сильно возмущен, растерян, взволнован… И он кое-что понял. Теперь он точно понял, что не просто играл и пытался занять себя от скуки. Встреча с Руби разожгла в нем не только азарт и соперничество, она стала будить его целиком. Он долгое время обитал в своем замкнутом мире и только здесь, наконец, осознал, что вполне мог жить дальше. Руби помогла ему в этом. Она заставила его вынырнуть из глубокого транса, владевшего им последние несколько лет. Она привлекла его, действительно понравилась. Нет, он не играл, и не притворялся, что жил. Он ожил по-настоящему!