– Кажется, он сошёл с ума…ты не напомнил ему про наш уговор? Он обещал…

Голос Мейсона повышается, а глаза разбегаются в разные стороны, теперь, наконец, он начал понимать, за что я поступил так с Эндрю.

– Мы все обещали!

Из школы выходят пару учеников, и я хлопаю его рукой по плечу, указывая в их сторону.

– Поговорим потом.

На уроке я сидел, не отрывая взгляда от учителя. Я хотел переключить свои мысли на учебу, но в голове была только Кеана и та самая боль, которую она мне приносила с каждым своим прикосновением. Каково чувствовать боль и спокойствие в одно время?

Разрушающе.

После того, что случилось, она не выходила из моей головы, она не выходила из школы. Каждый её взгляд и каждое движение теперь казались для меня чем-то не таким уж и пустым, как раньше.

Когда я всё рассказал Мейсону на парковке, он перестал смотреть на меня как на психопата, понимая, что Эндрю заслуженно получил.

После уроков я пошёл в раздевалку. Начался дождь, и я надеялся на то, что тренер отменит мои подготовки к соревнованиям. С поля мчались парни, забегая в раздевалку. Я решил не заходить туда, понимая, что совершенно не нуждаюсь в компании громких и полуголых парней.

Я направился в кабинет тренера, надеясь на то, что он скажет уходить домой. Сейчас не лучшее время. Команда часто занимается без меня, зато я в одиночку бегаю до потери пульса и выжимаю из себя все соки, лишь бы угодить тренеру. Конечно, я догадывался, чья это была затея. Без футбола в хороший колледж дорога была закрыта. Генри с мамой позаботились об этом, и странно, что в этот раз они всё сделали через тренера, а не через меня. Вряд ли я стал хотя бы слушать их.

– Сейчас дождь, тренировка сегодня…

Мистер Харисон поднял свой строгий взгляд, отрываясь от журнала, и посмотрел на меня, всем своим видом подавая знак, что здесь мне не рады.

– Саймон, переодевайся и бегом на поле.

Это единственный человек, в ответ которому я ничего не могу сказать. Я уважал тренера больше, чем своего отчима.

Когда он снова начал гнать меня, я фыркнул и вышел из кабинета, направляясь в раздевалку, оттуда выходили последние два человека, которые шли прямо в форме, даже не переодевая её.

Да если бы сейчас вас увидел старик, не думаю, что вы бы продолжали так улыбаться. Один из парней кивнул мне, я скривился и отвернулся.

И откуда только берётся эта злость? Да ещё и такими огромными волнами, каждая новая, была больше другой в два раза. Я чувствовал такой ужасный гнев. Он сковывал всё моё тело, заставляя ненавидеть старика, который просил меня мчаться так, словно я в лигу бегунов записался, на Кеану, которая никак не могла исчезнуть из моих мыслей, на Джимми, только за то, что он пытается присвоить её себе.

От такого признания стало страшно.

Присвоить?

Да даже если это и так, тебя не должно волновать это.

Но сейчас почему-то представлять её, целующуюся с Джимми было как-то грязно, я сразу же понимаю, насколько сильно она испортит себя, будет использована.

В раздевалке пахло духами, которые ни чуть не сбивали ужасный запах пота. Я скривился и открыл свой шкафчик, забирая оттуда форму и обувь. Я отстегнул две пуговицы на рубашке, отошёл от шкафа и встал перед зеркалом в полный рост. Вчера ей пришлось встать немного на носочки, а мне наклонять голову. Кеана не была низкой, никогда. Но с моим высоким ростом, – больше шести фунтов, – она казалось очень маленькой. Я расстегнул рубашку и посмотрел в зеркало на кубики пресса, которые стали выделяться ещё сильнее из-за усиленных тренировок. Автоматически глаза закрываются, и она стоит передо мной, одетая как вчера, в лёгкую тёмно-синюю блузу и обтягивающие джинсы, которые только удлиняли её ноги.

Совершенно не мой тип. Я не любил тощих девушек, ненавидел торчащие рёбра или ключицы, даже не смотрел в их сторону, а она была именно такой девушкой. Я всегда предпочитал блондинок, а цвет её волос тёмный, даже не русый. Цвет её глаз был тёмно-карий. Я ненавидел карие глаза. Они всегда казались пустыми, слишком однообразными и распространенными. Тогда чем она может привлекать меня?

Кеана давала мне спокойствие.

Какое-то больное, временное утешение.

Я слышу, как двери раздевалки открылись и кто-то вошёл. Глаза тут же распахнулись, и я готов был уже орать на того человека, которому что-то нужно было тут после уроков. В последний раз я посмотрел в зеркало и пошёл к шкафам, останавливаясь возле своего, и опираясь боком об холодную дверцу. В первую минуту я думал, что всё ещё в своих воспоминаниях, потому что сейчас Кеаны не может быть в мужской раздевалке.

– А ты что тут делаешь?

Совершенно незаинтересованное выражение лица и пустой вопрос, будто бы я не думал о ней пару минут назад. Кеана открывает рот, чтобы ответить, но её взгляд спускается вниз и останавливается на распахнутой рубашке. Я ухмыляюсь, и она поднимает глаза, делая вид, что ничего не видела.

– Хотела с тобой поговорить, но перед всеми…ну, я решила подождать пока ты уйдёшь, но увидела, что ты направляешься на поле и…

Я закатил глаза и оттолкнулся от шкафа, потирая плечо, которое быстро стало холодным от минутного прикосновения с железом. Кеана стоит на месте, наблюдая за моими действиями, даже когда я подхожу к ней близко, она не отходит. Только что-то шипит себе под нос и опускает взгляд вниз.

– Ты ещё долго будешь изучать пол? Или, наконец, ты можешь сказать зачем пришла, а потом свалить и дать мне переодеться.

Из её губ выходит пустое:

– Да-а.

Заикаясь, она откашливается и отходит немного. Рука, сжатая в маленький кулак, уже белеет от того, как долго она не разжимает его.

Наконец, Кеана поднимает глаза и облизывает губы, я молча проглатываю это, а она даже не замечает.

Провокация? Для неё проходит несколько секунд, а для меня это пару часов. Нахождение с ней рядом выбивает меня из нормального состояния.

Мне хочется кричать на неё просто так или закрыть глаза, чтобы не наблюдать за движением её губ.

– Я хочу поговорить о вчерашнем…

Снова замолкает и закусывает губу, я вдыхаю и делаю шаг назад, отворачиваясь от её лица.

– Если ты так и будешь говорить по одному слову в минуту, то лучше проваливай, у меня тренировка.

Я теряюсь от его незаинтересованности в разговоре.

Хотя чего ты ожидала? Это же Саймон. Теперь я жалею о том, что вообще захотела поговорить с ним. О чём я могла думать, принимая такие поспешные и неразумные решения?

Вдохни, Кеана, и выдохни. Просто скажи всё, что думаешь и уходи, большего шанса у тебя никогда не будет, снова он тебя не подпустит настолько близко.

– Конечно, ты тогда дал мне понять, незначимость этого…поцелуя, но всё же я хотела спросить: зачем ты сделал это?

Саймон потирает шею и улыбается, отворачиваясь в сторону. Он не желает даже смотреть на меня. Какой жалкой я сейчас выгляжу, мы ведь и правда всё выяснили на дороге. Зачем ты снова пришла к нему?

– Слушай меня, ты – мисс Селигман, мне на каком языке объяснить, что это ничего для меня не значило?

Он подходит ко мне, втягивая в себя воздух. В глазах отражается чистая ненависть, рука поднимается и он сжимает зубы, почти касаясь ею моего лица, но не дотрагиваясь. Он сжимает руку и смотрит, полностью давая понять, что сейчас мне пора проваливать.

– Но ты поцеловал меня, Саймон…Я не могу просто сделать вид, что ничего не было.

Я жалею, что говорю это, но пути назад уже нет.

Снова в пекло, не так ли?

Сейчас он убьёт меня. От его взгляда и быстрых шагов я медленно иду спиной к выходу. Когда он не отстаёт и приближается ко мне, то я быстро разворачиваюсь, но на что я могла надеяться, пропуская свой шанс? Он ведь сказал уходить. Почему я не могу держать язык за зубами?

Сейчас даже от его рук на своих предплечьях мне не больно, хотя прикосновения ни чуть и не поменялись, всё такая же стальная хватка, но всё же мне больше не больно.