В этой трагедии поражает не только звериная жестокость разъяренной толпы майдановских боевиков, но и цинизм и хладнокровие, которые после этого проявила промайдановски настроенная часть украинского общества. Так, одесский депутат А. Гончаренко, бывший регионал, переметнувшийся после февральского переворота в промайдановский лагерь, вышел в прямой эфир передачи Шустера прямо с места происшествия через Скайп. Появившись в эфире, он бодро отрапортовал: «Проукраинские силы освободили территорию в центре города и пошли… Мы пошли к лагерю сепаратистов на Куликовом поле, мы взяли его, лагерь уничтожен. Часть сепаратистов забежала в здание».

Услышав это, сидящие в студии зрители начали бурно аплодировать.

Уже спустя несколько дней в Интернете появились фотографии Гончаренко на фоне погибших защитников Дома профсоюзов. На одном из снимков он, склонившись над погибшим, фотографирует его.

Другие украинские политики повели себя примерно так же. Чего стоит хотя бы известное заявление после этой трагедии депутата ВР от ВО «Свобода» И.Фарион: «Браво, Одесса! Ты показала настоящий украинский дух. Ты – родина великих националистов Ивана и Юрия Лип. Пусть черти жарятся в аду! Футбольные фанаты – вот лучшие повстанцы. Браво!» Тут вообще без комментариев.

Стоит ли после этого говорить, что никакого объективного расследования произошедшей трагедии украинские власти так и не провели? Во всем были обвинены погибшие защитники Дома профсоюзов, а в качестве основной причины трагедии на официальном уровне называлась «провокация российских спецслужб».

О том, что расследование одесской трагедии намеренно блокируется киевскими властями, неоднократно заявляли даже представители ООН в своих докладах. В одном из них, в марте 2016 г., они прямо заявляли, что расследование трагедии намеренно блокируется и тормозится киевскими властями, что привело фактически к полному отсутствию какого-либо объективного расследования. А все виновники этой трагедии, включая и высокопоставленных лиц – А. Парубия, А. Гончаренко, А. Юсова, Ю. Борщенко – не только не понесли никакого наказания, но и фактически были признаны героями на официальном уровне.

В данной главе я не стану подробно пересказывать хронологию событий в каждой области Юго-Востока, однако, чтобы понять причины поражения антимайдановских движений, остановимся на главных событиях.

Уже на следующий день после киевского переворота во всех крупных городах Юго-Востока начались массовые протесты против насильственной смены власти в стране. В большинстве своем это были стихийные протесты, которые на первых порах не имели ни общепризнанных лидеров, ни единых лозунгов. Одни требовали федерализации, другие – вхождения в состав РФ, третьи – возвращения Януковича, который все же представлялся протестующим меньшим злом в сравнении с теми, кто захватил власть в стране. Не было у протестующих даже единой символики, использовались российские, советские, черно-желто-белые имперские флаги, а на первых порах рядом с ними были и государственные флаги Украины. Первым общепризнанным символом протестующих против новой киевской власти в начале марта стала георгиевская ленточка.

Одновременно с протестными антимайдановскими митингами во многих городах собирались и промайдановские митинги, чьим главным лозунгом был «Едина крайина».

Не обходилось и без кровавых стычек. Протестующие одних митингов на протяжении всего марта – первой половины апреля нападали на другие митинги и шествия, в столкновениях обеими сторонами применялись биты, цепи, ножи, петарды и светошумовые гранаты. В середине марта начало применяться и огнестрельное оружие, появились первые погибшие.

Ободряюще на антимайдановских протестующих подействовал крымский референдум 16 марта, после которого многие из них начали думать, что Путин не остановится на одном Крыме, а произведет аннексию еще восьми юго-восточных областей. Однако были среди протестующих и те, кто выступал против присоединения к РФ и требовал лишь федерализации. Другие же просто хотели, чтобы власть учитывала мнение народа.

Обычным делом вскоре стали захваты административных зданий. Впервые областные администрации начали захватывать еще в январе-феврале промайдановские протестующие в западных и центральных областях страны. Разлагающийся режим Януковича тогда ничего не мог этому противопоставить, и когда захваты нескольких западноукраинских администраций остались безнаказанными, то всем стало понятно, что можно такое же делать и у себя в городе, никакого наказания за это не будет.

После того, как в конце февраля сторонники майдана захватили харьковскую администрацию и удерживали ее в течение нескольких дней, терпение харьковских антимайдановцев иссякло. 1 марта они штурмом взяли здание харьковской ОГА, избили находившихся там майдановцев и устроили им «коридор позора», многих заставили стать на колени. Причины такого отношения к майдановцам имелись уже тогда: все прекрасно помнили, как на Майдане в Киеве те избивали и ставили на колени бойцов «Беркута», многие из которых были из Харькова. Таким образом, жестокость одних породила ответную жестокость и ненависть других.

В течение всего марта в Харькове проходили многочисленные майдановские и антимайдановские митинги и столкновения между ними. Ситуация начинала выходить из-под контроля местных властей, все шло по донецкому сценарию. В Донецке тогда ситуация развивалась аналогичным образом.

Вечером 6 апреля харьковские антимайдановцы в очередной раз захватили здание ОГА, которое перед этим вынуждены были оставлять, и на следующий день, 7 апреля, провозгласили «Харьковскую народную республику». Сообщение о ее создании зачитал перед митингующими один из лидеров протеста, координатор организации «Русский восток» Антон Гурьянов. Напомню, буквально за несколько часов до этого в Донецке была провозглашена ДНР.

Однако, в отличие от ДНР, «Харьковской народной республике» было суждено просуществовать всего несколько часов. Уже утром следующего дня силовики пошли на штурм здания харьковской ОГА и без особого труда взяли его. «Сама операция длилась минут 15 и прошла без единого выстрела», – скажет потом командовавший штурмом Степан Полторак, который спустя несколько месяцев станет министром обороны Украины. Значение этого штурма Полторак определил так: "Если бы мы не убрали их тогда, то на следующий день или через день туда завезли бы огромное количество оружия и боеприпасов, подошло бы подкрепление, и мы бы имели бы то же самое, что в Луганске и Донецке".

Возникает вопрос: если харьковская ОГА была так легко взята силовиками, то почему не было штурма донецкой ОГА? Такой штурм тоже ведь была возможность провести, достаточно было лишь перекрыть движение на нескольких улицах (прежде всего на ул. Артема и Университетской) и начать штурм здания! У засевших в донецкой ОГА на тот момент из оружия были лишь коктейли Молотова, брусчатка и дубинки, и этим они собирались отбивать штурм! В те дни я сам имел возможность общаться со многими из них, и все они говорили, что ждут штурма буквально в любую минуту, но лишь на свои силы рассчитывают слабо. «Если будет штурм, то Путин сразу же введет на Донбасс войска!» – говорили они. Но, как оказалось, после харьковского штурма никто войска не ввел, вряд ли они были бы введены и после донецкого штурма.

Сейчас, вспоминая те события и зная дальнейший их ход, вполне можно сделать вывод, что если бы тогда, 7-11 апреля, был бы проведен штурм донецкой ОГА, то последующей войны удалось бы избежать. Все закончилось бы так, как закончилось в Харькове.

Почему киевские власти не решились на штурм в Донецке, но решились на него в Харькове, вопрос сложный. Лично я склонен усматривать тут либо трусость, либо предательство тех, кто должен был его осуществить. Некоторыми выдвигалась также версия, что против штурма ДонОГА выступал Ринат Ахметов – самый влиятельный человек Донбасса. Однако, если бы киевские власти действительно решились бы на штурм, то вряд ли стали бы спрашивать разрешения у Ахметова, который, к тому же, всегда высказывался за единство Украины. И надо заметить, что единство Украины Ахметову действительно выгодней, чем существование ЛДНР, где предприятия его, хоть и охраняются вооруженными боевиками, тем не менее, находятся под угрозой национализации.