– Нет. Я просто поболтать захотела. Ночью скучно. Днем хотя бы можно понаблюдать за людьми, а как солнце зайдет, только и делаешь, что звезды считаешь.
– Прости, но я не думаю, что смогу сейчас тебя развлечь. Я уже спал, так что…
– У тебя зрение хорошее? – она пресекла мою попытку увильнуть от разговора.
– Довольно хорошее, хотя врачи говорят, что нужно начинать делать профилактические упражнения, иначе может сесть.
– Круто, а у меня плохое. Ну, если честно, не очень. Чувствуется, что могло быть и лучше.
– Я не вижу на тебе очков. Ты линзы носишь?
– Нет, просто мои очки уродливые. Мне все об этом говорят. И я надеваю их только в особых случаях, – она начала неуклюже шарить в кармане своей толстовки. Пока она отвлеклась, я разглядел ее затертые джинсы и старые кеды. На ее голову был наброшен капюшон, и я заметил, как из его глубины проявлялись темные пряди волос. Ее рука дотянулась до носа, и на лице возникли забавные квадратные очки в фиолетовой оправе. Такие носил герой американского мультсериала моего детства, не помню, как его звали, кажется, мальчик Чакки. – Ну, что скажешь?
– Вполне мило, мне нравится. Не стесняйся их. Раз они – часть тебя, пусть люди к этому привыкают.
– Надо же, ты и вправду довольно любезный.
– Что значит «и вправду»? Ты меня знаешь, что ли? – я высунулся из окна сильнее, демонстрируя свое любопытство.
– Теперь немного знаю, но мы бы в любом случае познакомились, – она ухмыльнулась, и мне показалось, что девочка сама удивлена тому, что сказала.
– Ты странная. Рассказывай, что тебя сюда привело?
– Я живу неподалеку, там, через несколько домов в сторону кладбища, – она указала большим пальцем влево. – Не могла заснуть и пошла посмотреть на тебя. Луна сегодня полная и яркая. Красота! – Девочка снова сломала линию разговора, моментально сменив тему.
– Луна действительно красивая, но…
– Ты знал, что на разных участках луны разные силы притяжения?
– Нет, – задумчиво протянул я.
– Это из-за особенностей ее внутреннего строения. Там, где лунная порода вулканическая, притяжение несильное, а там, где порода плотная, состоящая из поглощенных небесных тел, притяжение гораздо сильнее, – девочка перебрала пальцами по дужке очков и продолжила. – Когда миллионы лет назад луна была сгустком магмы, она поглощала астероиды, которые в нее врезались. Отсюда и кратеры, видишь? – Она подняла голову вверх и посмотрела на светящийся в небе шар.
– Честно говоря, никогда не интересовался астрономией, но звучит интересно, – я немного помедлил и все же решил вернуть курс разговора с небес на землю. – Так что насчет тебя? Кто ты? И чего здесь…
Я не успел даже закончить мысль. «Hard Lovin' Woman» завелась с такой громкостью и скрежетом, что все мои органы в момент опустились к полу, чуть не выдавив из меня ужин. Пластинка трещала от пыли, а расстроенный стробоскоп придал веселым духовым инструментам атмосферу Хичкоковского «Психо». Я резко рванул к проигрывателю и, не успев сделать шага, влетел в открытую створку окна. Разбитое стекло посыпалось на пол с оглушительным звоном. Не медля ни секунды, я дотянулся до кнопки питания и вжал ее с такой злостью, что она начала хрустеть. Пластинка остановилась, и я стал постепенно приходить в себя. Я заляпал кровью половину комнаты, а из руки, все еще не останавливаясь, струился багровый ручеек.
Лиза вбежала в комнату в старой ночнушке. Вид ее был ошарашенный, но когда она увидела готическую композицию, в центре которой стояло мое бездвижное тело, на ее лице отразился ужас, и она нервно выпалила:
– Что тут произошло, Артур?!
– Не подходи, здесь могут быть осколки. Я просто… Просто я решил подышать воздухом, и меня напугал проигрыватель. Я дернулся и разбил стекло. Все в порядке.
– Ты кровью сейчас истечешь, быстро пошли в ванную.
– Да иду, – собираясь с силами, я выглянул в окно, ожидая, что странная девочка в фиолетовых очках растворится во тьме, соблюдая все каноны фильмов ужасов, коими для меня явились последние десять минут. Не тут-то было. Девочка стояла на том же месте и держалась за очки, перебирая пальцами дужку. Я задержал внимание на ней чуть дольше, чем хотел, и она успела что-то чуть слышно произнести:
– Открой первый конверт, Арти.
– Там что, кто-то есть? – Лиза начала движение в мою сторону.
– Я же говорю, здесь осколки! – я чуть повысил голос, и она остановилась, глядя на меня с недоверием.
– Пойдем уже в ванную, нужно срочно промыть рану! И больше не шуми, не хочу будить дядю Антона.
Я не стал смотреть в окно снова. Эта фраза наверняка мне послышалась. Если она и вправду что-то сказала, то это было настолько тихо, что я физически не смог ее расслышать. Да и Лиза не обратила внимания на чужой голос. «Это была игра воображения… – думал я, – завтра мы последний день гостим в доме родителей, а утром уже договорились с Лизой купить билеты обратно. Так что, возможно, это попросту было мое подсознание, не готовое отпускать родные места. Дэн вбил мне в голову какую-то нелепую навязчивую идею, и я не собираюсь идти у него на поводу. Это бред, и никакие школьники, гуляющие по ночам, не смогут меня в этом переубедить».
Я шел в ванную, оставляя после себя капли крови. Я никогда так сильно не ранился (не считая случая с велосипедом), и мне было не по себе. Я попросил сестру налить мне бокал вина, но она принесла виски. Я выпил пару рюмок и абстрагировался от всего. Окунувшись в себя, я видел лишь глаза девочки, обрамленные фиолетовой квадратной оправой. Они были мне знакомы.
Ты открыл его. Эта мысль греет мне душу. И хотя сейчас я нахожусь в неведении, я чувствую, что ты это сделал – и это правильный выбор. Знаю, ты читаешь мое письмо с большим недоверием и ищешь здесь нотки шизофрении и психического расстройства. Но хочу заранее признаться, подобное содержание больше присуще письму «номер два». Сейчас же я постараюсь направить тебя в нужную сторону. Кстати, немного отступая от содержания, скажу, что письма не предназначались именно тебе, Артур. Твое имя фактически наложено на шаблон. Как я уже наверняка говорил, ты не был единственным кандидатом на роль человека, с которым я хотел бы поделиться своим секретом, так что без обид, если не почувствуешь своего «присутствия» в моем изложении. Я написал эти письма пару лет назад и в течение этого времени перечитывал их почти каждый день, и почти всегда корректировал, так что можно назвать их моим трудом. Но писатель я никудышный и вряд ли заработаю этим себе на старость. Однако, ты, надеюсь, все усвоишь и проникнешься.
Что ж, я отвлекся.
Для начала хочу напомнить и немного раскрыть подробности одной истории.
Когда для меня все началось, мне было двадцать три. В тот день я закончил учиться. Я уже, в прямом смысле, стоял на пороге во взрослую жизнь, когда мне позвонила молоденькая сотрудница морга – гребаный «вестник смерти» в юбке. И вот, только что я думал о выпускном вечере и сиськах Розы, с которыми буду развлекаться, когда напьюсь, а в следующую секунду эта девчонка, одной лишь монотонной фразой, заставила забыть о празднике, попросту сказав, что моего отца больше нет.
Сначала я думал, что это паршивый розыгрыш, но она слишком убедительно тараторила записи медицинской экспертизы: «Его машину разорвало на две части пикапом Додж, водитель которого не справился с управлением и вылетел на встречную полосу движения. Ваш отец умер от повреждения внутренних органов и большой потери крови. Вам необходимо будет приехать и оформить кое-какие бумаги, оставайтесь на линии, через секунду с вами свяжется оператор». В один момент пропало все – значимость выпускного дня, мои планы и перспективы на жизнь, похотливые мысли о Розе и самое главное – мой отец.
Ты знаешь, что было дальше. Помнишь, мы как-то задержались после дегустации в школьном классе и подняли эту тему? Тогда я рассказывал о том, что происходило в семейном доме, и как я это переживал – я говорил правду. Но рассказал не все…
