Семен смотрел на своего собеседника не отрывая взгляда в течении целой минуты, а потом спросил:
– И что?
– Откопали соседа, правда, он уже сам на себя был не похож, через два года, но жена его опознала, по стальным зубам и бумажнику, что был при нем. А уголовное дело все-таки прекратили, – Дмитрий Дмитриевич, взял секундную паузу и триумфально улыбнулся.
Семен сидел и смотрел на него с таким искренним недоумением, словно не понимал о чем вообще идет речь.
– Зима, холодно, – начал он объяснять, – он только «откинулся», жить негде, вот он и объявился в полиции с этой своей весьма курьезной историей об убийстве, которую якобы услышал от кого-то из сокамерников, пока цинтовал1 на «крытой». Не будь дураком перекантовался зиму в СИЗО, а как потеплело, заявил о непричастности. А самое интересное, тот, кто убил, тоже умер. Цирроз! – заключил он многозначительно, подняв вверх указательный палец правой руки.
– Мужика естественно освободили.
Семен пил чай и с нескрываемой грустью смотрел на своего собеседника. Пауза затягивалась и он, дабы не терять нить разговора, сказал:
– Повезло ему.
– Очень повезло, – адвокат снова затянулся сигаретой, выдохнув клубы пара, – его на днях тоже убили, в пьяной драке… ножом… Я к тебе по делу, – внезапно перевел он тему разговора.
От этих слов взор Варфоломеича окончательно оцепенел.
– Мне сегодня звонил один картавый тип, просил порекомендовать адвоката, весьма странное дело об убийстве, как раз для тебя, – неожиданно выдал он.
– Пусть обращается, – Семен впервые за день беззаботно улыбнулся.
– Спасибо за чай, мне пора, – сказал он, одеваясь.
Друзья обменялись рукопожатиями, и Дмитрий Дмитриевич, радостный и удовлетворенный бодро открыл дверь.
* * *
Законопослушному человеку с неотягощенной совестью легко и приятно в такое солнечное морозное утро выйти на улицу, не торопливо пройтись по аллее, по обеим сторонам которой растут низкие, ветвистые, подобные стефанандре кустарники, покрытые первым инеем. Приятно достать из кармана жвачку с мятным вкусом, и закинув ее в рот, судорожно вдохнуть и выдохнуть воздух, как это делает марафонец в конце финишной прямой.
Толян посмотрел на часы и прибавил шагу, побрякивая серебром цепей, четырежды обвивавших его крепкую шею, намереваясь поскорее добраться до здания мирового суда, свернул на улицу Кирова. Не отягощенный совестью, молодой человек уверенным шагом шел по улице, его лицо озаряла яркая улыбка, смотря на проходящих мимо милых, разговаривающих о каких-то мелочах людей; ему казалось, что все ему рады, а он – жених и идет на свидание с невестой.
Реутов дожидался своего новоявленного клиента в здании суда около рамки с металлоискателем, завывшим при появлении Толяна дико и пронзительно, будто это был Терминатор, засланный к нам из будущего, чтобы убить Джона Конора. Со словами: «Молодой человек со мной», адвокат провел через металлодетектор Терминатора, уши которого раскалились так, что вероятно, засветились бы в темноте. Вышедший из кабинета судебный пристав с лысой, похожей на бильярдный шар головой, препроводил его в кабинет судьи Жориной.
Наталья Петровна изучающе посмотрела на юношу с бородой, чуть сдвинув в улыбке уголки тонких губ, словно давая понять, что ему здесь не рады, и сурово произнесла:
– Продолжаем судебное заседание…
Среднестатистический Россиянин, каким бы законопослушным он не был, хотя бы единожды оказывался в суде, причем, не важно в какой роли: истца, ответчика, или не приведи Господи – подсудимого, а еще того хуже – потерпевшего. Поводом для этого может послужить что угодно: будь то взыскание либо оспаривание алиментов, налоговый спор, дорожно-транспортное происшествие и многие другие разнообразные сплетения обстоятельств в многострадальной жизни человека. Стало быть, среднестатистическому гражданину нашей необъятной страны хотя бы раз в жизни разъяснялись права в судебном заседании: делать выписки, снимать копии, приносить жалобы и пр., и пр. Если представить, что на сто пятьдесят миллионов жителей приходится около двадцати пяти тысяч судей, то в результате деления одних на других получается, что на одного судью выпадает около пяти миллионов человек!
Пять миллионов раз! Пять миллионов раз судья, за годы беспрекословной службы слепой Фемиде должен разъяснить права в судебном заседании среднестатистическому Россиянину!
И Наталья Петровна, уже который раз повторила уважаемым гражданам их права в суде, сделав это с таким безучастным видом, что казалось, она произнесла их, как минимум, еще пять миллионов пять раз. Поставив подпись в расписке (второй по счету) о разъяснении прав, Толик рассказал судье свою весьма курьезную историю, о любви к Машке, своем достойном месте в будущем Великой страны и своих ушах, последнее, правда, так развеселило Надежду Петровну, что она принялась хохотать во все горло.
Толян обескураженно смотрел то на смеющуюся судью Жорину, то на своего адвоката, который тем временем с невозмутимым видом утверждал, что без водительского удостоверения молодого человека неминуемо ждет смерть, во всяком случае, вследствие тоски и уныния, – тот не мыслил свою жизнь без байка на букву «Х» (вероятно Хонды).
Ирония – мощный инструмент подачи действительности, ярко проявившейся в нелепой истории о знаменитых ушах несчастного Толика, то и дело краснеющих от переполнявших его патриотических чувств, как и предполагалось, растопила лед недоверия и отчуждения, выражавшихся во взгляде Натальи Петровны в момент их первой встречи. Основной аргумент защиты, однако, сводился к отсутствию в деле ключевого документа – протокола о направлении на медицинское освидетельствование. Позиция защиты была предельно проста: нет направления, – нет освидетельствования.
Внимательно просмотрев документы, Наталья Петровна, сказала короткое: «М-н-да», обозначавшее все, что угодно, а при сложившихся обстоятельствах одно, сакральное: скорый возврат водительского удостоверения.
Терминатор, у которого в этот момент горели уши, накалившись докрасна, пожирал ее преданным взглядом.
Неудачливый клиент благодарил своего адвоката, предложив в качестве гонорара успеха несколько тысяч, но Реутов наотрез отказался от денег, сказав, что поручение его только развеселило, а эмоции, которыми щедро одарил его патриот с рубиновыми ушами – бесценны.
Глава II
В каждом человеке можно найти что-то хорошее, если хорошо его обыскать
На следующее утро, ровно в девять, адвокат Реутов, позвенев изящной чайной ложечкой в фарфоровой чашке с кофе, развалившись в кресле за рабочим столом, разглядывал хороший голый топлесс притягательной брюнетки, улыбчиво смотревшей на него с глянцевой обложки журнала. При этом он так увлекся натуральностью форм, что даже не заметил вошедшего в коридор большого грузного мужчину. Неловко помявшись у входа, полнотелый тип заглянул в кабинет, очевидно, привлекая к себе внимание и когда, наконец, его заметили, сказал:
– Я к вам по деликатному делу… – он молниеносно, словно пушечный снаряд, стрельнул в сторону сидящего за столом адвоката, протянув похожую на бревно руку.
Семен, встал, пожал руку, выдвинув из-за стола стул для посетителя:
– Пожалуйста, присаживайтесь, – он внимательно посмотрел на мужчину. Вошедший был к тому же высок, почти два метра, в годах, с густыми бакенбардами, росшими, казалось, из самых ушей и приплюснутым, похожим на долото носом. Одет был в тщательно наутюженный строгий костюм с галстуком, в руках сжимал папку с документами.
– Меня зовут Вадим Петгкович. Вам, должно быть, уже обо мне говогкили… дело касается моей гкаботницы, у меня небольшой бизнес – всякие там, булочки, пгкяники и пкгочяя стгкепня, – сильно картавя сказал здоровяк.
«Весьма странный тип», – умозаключил Реутов, заострив внимание на бакенбардах собеседника.
