***

      Черный «Лексус» снова припарковался под раскидистым кленом, не потому что ему понравилось это тенистое место, а потому что у хозяина автомобиля попросту возникали приятные ассоциации.

      - Как ты думаешь, за сколько мы доведем его до кондиции? - Макар обеспокоенно ощупал карманы в поисках порции марихуаны.

      - Я не знаю, - сознался Лева, отстегивая ремень безопасности и оборачиваясь к заднему сиденью, - но вот я думаю, что или очень быстро, или очень долго. Здесь не найдется золотой середины, - нашарив на бархатном кресле серую картонную папку, он ухватил ее за угол и притянул ее к себе.

      - Что у тебя там? - Макар недоверчиво скосил глаза в сторону предмета писчебумажной промышленности.

      - Здесь лежит твоя шпаргалка, - словно смахивая невидимые пылинки, Лева провел рукой по шершавой темной поверхности.

      - Шпаргалка? Мне? У меня хорошая память на цифры! - Макар с удивлением слегка приподнял темные брови, находя поведение товарища немного странным.

      - Она послужит тебе в качестве руководства к действию.

      - Тогда давай не будем доставать ее до последнего. В лучших традициях школьной жизни, - предложил Макар, решительно нажимая на ручку двери.

      Лева многозначительно ухмыльнулся и, с азартом подбросив ключ зажигания на ладони, вылез на свет божий, предоставляя своему автомобилю отдохнуть от долгой дороги.

      Приятный летний вечер радовал штилем и мягким теплом, погружая город в спокойную атмосферу умиротворения и абсолютного комфорта. Люди возвращались с работы, уставшие, в некоторых местах души изрядно обозленные, имеющие одно, самое очевидное желание: хотя бы на полчаса рухнуть на диван перед телевизором и абсолютно ничего не делать при этом, - обычные будни среднестатистического работника, гражданина, ну и вообще просто человека при этом.

      Клен молчал: музыка ветра остановилась на отметке «ноль», не давая резным листьям повода для хаотичного танца. «Тихо, тихо, - сказала природа, - отдохни и ты после тяжелого дня». И клен отдыхал, раскинув в стороны свои извилистые, узловатые ветви, с удовольствием поглощая на ужин последние порции ультрафиолета.

      Макар с силой ударил носком салатовой кроссовки по банке из-под пива, стоявшей на краю обломанного бордюра, и с задумчивостью произнес:

      - Почему деревья растут вверх, а не вниз?

      Лева слегка прищурился, глядя, как лучи заходящего солнца мягко играли в кружевных кромках веерных листьев.

      - Потому что они корнями пьют воду, а кроной едят свет, - уголки его глаз покрылись сетью морщинок.

      - А если бы было наоборот? Деревья росли бы внутрь земли, а корни питались из космоса?

      - Тогда бы люди жили в земле и ходили бы по кругу от безысходности.

      - Ага, внутри земли, с торчащими корнями, вечно голодной земли, которая ест из воздуха.

      - Есть такое растение: омела. Она тоже ест корнями из воздуха.

      - Повезло ей. Я тоже хочу есть из воздуха, тогда работать совсем не нужно будет.

      - Человек всегда получает по заслугам - в следующей жизни ты будешь омелой.

      - Смотри, какая бабка смешная! - Макар толкнул Леву локтем в бок, кивая головой в сторону пожилой женщины с собачкой, соседки Егора, идущей не торопясь и вперевалочку.

      Ее голова, украшенная растрепанными буклями, странным образом вздрагивала при каждом шаге, лохмы ее давно не мытой, когда-то белой собачки, засаленные и какие-то пожелтевшие, колыхались в воздухе из стороны в сторону в едином престарело-заторможенном ритме. Очевидно, собачка непродуктивно погуляла, потому что, не дойдя метров десять до подъезда, она в глубокой задумчивости присела прямо на тротуаре, при этом забыв прикрыть оскаленную зяпу, оставляя после себя недопустимый след позора цивилизации. Пожилая женщина как ни в чем не бывало, вразвалку, продефилировала мимо «камня преткновения» самой непосредственности и высокоморальных устоев современного общества и устремилась к подъезду.

      Макар рысцой, лихо и бесшумно, приблизился к незнакомке и, пристроившись в двух шагах позади нее, не забыв при этом нацепить на лицо маску глупого человека, изобразил ее походку, больше похожую на телодвижения объевшейся утки. Лева сдержанно прыснул со смеху, прикрывая рот раскрытой ладонью, и последовал за своим товарищем.

      Возле самой входной двери бабка резко обернулась, подозрительно окидывая своим колким взглядом обоих спутников. Макар мигом прекратил кривляться и замер в самой непринужденной позе. Лева, засунув папку под мышку, растянул губы в одной из своих самых умопомрачительных улыбок, заставляющих громче стучать людские сердца.

      - А вы к кому? - настороженно спросила бдительная жительница подъезда. Ее собачка пронзительно затявкала, то и дело подскакивая на месте, с абсолютной самоотдачей поддерживая хозяйку во всех ее начинаниях.

      - А мы к Астахову Егору, - произнес Лева, продолжая улыбаться, - который из тридцатой квартиры, может, вы его даже знаете.

      - Конечно, знаю. Он меня заливает постоянно. В зале уже обои отошли. Управы на него нет никакой, - нахмурившись, старушка в недоумении уставилась на ярко-салатовые кроссовки Макара. - А вы по какому делу к нему? Сверлить не дам - сразу в ЖЭС позвоню!

      - Коллекторы мы. Долги выбивать пришли, - скромно пояснил Макар, с застенчивостью проводя носком ботинка по асфальту, вычерчивая на нем невидимую дугу.

      Лицо старушки разгладилось:

      - Я вижу: хорошие вы ребята. Ну, работайте, работайте. Да, долги отдавать надо, а то все понаберут, а другим потом расхлебывай.

      - А вы бы могли Астахову в дверь позвонить, а то я боюсь, что нам он не откроет, - попросил Лева, профессионально состроив умилительно-просительное выражение лица.