Пограничных застав в отряде было больше двадцати. Я попросил, при распределении, чтобы курсантов обязательно направили к опытным начальникам застав, чтобы было у кого поучиться.
Разъехались курсанты по заставам, а я через недельку начал их навещать и проверять работу. Руководил работой курсантов на стажировке, как и прежде.
За время стажировки, находясь в управлении пограничного отряда, я встретился со своими выпускниками 1984 года. Некоторые из них уже были начальниками застав. Так, например, бывший мой курсант, а на время стажировки, - старший лейтенант Гусейнов, очень сильно приглашал посетить его заставу, говоря: "Товарищ подполковник, не обижайте меня, - обязательно приезжайте, мы вас хорошо встретим". Я отвечал, что если бы курсант был на его заставе, то непременно бы заехал, а так буду смотреть по обстоятельствам. Но так мне и не пришлось побывать на заставе моего выпускника.
В то время на участке Арташатского и других пограничных отрядов Закавказского пограничного округа начинались межнациональные стычки. На участке Арташатского пограничного отряда доходило до столкновений масс населения одного населенного пункта с другим, так как: в одном селе проживали армяне, а в соседнем - азербайджанцы. Вот и шла одна толпа на другую в результате межнациональных распрей.
Во время моего пребывания в Арташатском пограничном отряде, на его базе проводились окружные сборы начальников пограничных отрядов. На этих сборах я повстречался со своим однокурсником по Военной академии им. М.В. Фрунзе, с которым мы учились даже в одной учебной группе. Он был в то время начальником Ленкораньского пограничного отряда. Это был подполковник Ракович Н.С. Когда мы учились в академии, товарищи по учебной группе его недолюбливали за хвастовство и кичливость. Он являлся самородком (так называли мы тех офицеров, которые не оканчивали пограничных училищ; сначала они заканчивали трех месячные курсы младших лейтенантов, и, прослужив несколько лет младшими лейтенантами, сдавали за училище экстерном; только тогда им присваивалось воинское звание лейтенант). Он поступал в академию, дослужившись до капитана.
И вот мы встретились. Он поразил меня своим высказыванием: "Николай Николаевич, вот видишь какой я признательный, я с тобой здороваюсь за руку. Другой бы прошел мимо тебя и не подал бы руки". Обучаясь в одной группе в академии, мы с ним ладили, никогда не дулись друг на друга, оказывали взаимопомощь в учебе. В этом разговоре он имел в виду то, что он, - начальник пограничного отряда, уже большая фигура, а я, мол, всего лишь старший преподаватель в училище. Я ему тогда ответил: "Так надо было проходить мимо и не замечать меня". Правильно еще Ю. Цезарь говорил: "Если хочешь проверить человека - назначь его на высокую должность и ты увидишь его сущность". Встреча с подполковником Раковичем Н.С. оставила только негативный осадок на душе.
Во время стажировки я занимался также приобретением билетов курсантам на самолеты, ведь после стажировки у них начинались, с 1-го февраля 1989 года, зимние каникулы. Я ездил в г. Ереван на аэровокзал и там заказывал, а затем приезжал и выкупал билеты. С железнодорожного вокзала до аэровокзала я добирался троллейбусами.
И что меня поражало в Ереване? Это отношение мужчин к женщинам. Бывало, наблюдал, как заходила в троллейбус женщина с ребенком или просто одна женщина, и, когда все места были заняты, так вскакивали несколько мужчин одновременно, предлагая свое место. И даже скандалили между собой, предложившие место женщине, что тот или иной предложил свое место первым, а не тот, на чье место она села.
Вовремя я уехал с курсантами со стажировки с Армении - ведь через пару недель начались события в Нагорном Карабахе.
Возвратившись со стажировки в пограничное училище, я попал на зимние учебно-методические сборы, которые начались с 1-го февраля 1989 года в нашем полевом учебном центре. На этих сборах офицеры-преподаватели выполняли стрельбы со станкового противотанкового гранатомета СПГ-9, с орудия БМП, занимались ночным вождением БТР и БМП. Мне понравилось водить БМП, очень плавно она передвигается, не ощущая препятствий. В конце этих сборов, как всегда, лыжные соревнования на 5 км.
В первый день сборов между офицерами училища проводились соревнования по стрельбе из автомата Калашникова. Стрельбы проводились на нашем войсковом стрельбище полевого учебного центра. Стрельба велась по мишеням с кругами десятью патронами. Я на этих соревнованиях занял почетное третье место.
С прибытием курсантов после зимних каникул, начались занятия в новом семестре. Во втором семестре у меня занятий было не густо, так как 70 процентов программы по военной истории было отработано с сентября по декабрь. Но контроли моих занятий продолжались и, конечно, проводились внезапные контроли. Мне это надоело: я понял, что моя должность старшего преподавателя истории военного искусства кому-то очень нужна и я, в разговоре с начальником кафедры, сказал: "Вячеслав Леонидович, я дорабатываю на этой должности до конца семестра и прошу вас перевести меня вновь на должность старшего преподавателя тактики". Он пообещал меня перевести к 1-му сентября 1989 года.
За два года работы на должности старшего преподавателя истории военного искусства мне надоело сидеть в кабинете, проводить классные занятия: лекции, семинары, групповые занятия. Эти занятия мне тогда уже приелись. Ведь только подумать: проводить один и тот же семинар по одной какой-то теме двенадцать раз, потому что было на 4-м курсе 10 или 12 учебных взводов и с каждым взводом повторять одно и то же. На каждую тему по программе выделялось от 6-ти до 8-ми часов. Читал две лекции по теме, да еще в три потока, а затем семинар 2 часа с каждым учебным взводом. Много времени я был привязан к столу - готовился к занятиям и потом проводил эти занятия в классах. Поэтому захотелось быть на природе, в поле, дышать свежим морозным воздухом, летом - греться на солнце, побегать с курсантами по песчаным барханам.
В мае месяце 1989 года у курсантов 4-го курса была защита курсовых работ. Я тоже участвовал в этом мероприятии, так как человек десять-двенадцать курсантов брали темы для разработки курсовых работ по военной истории, и я был их руководителем. Каждую работу надо было перечитать, сделать поправки, дать указания, а после доработки, вновь перечитывать.
В июне 1989 года я принял от всех учебных взводов 4-го курса зачет по военной истории и ушел в очередной отпуск, который проводил в Алма-Ате.
После отпуска, в августе, я вышел на работу; прибыл на кафедру к начальнику кафедры и напомнил, что хочу работать старшим преподавателем общей тактики.
К этому времени я пять лет проходил подполковником; через два месяца, то есть в октябре 1989 года, у меня выходил срок на присвоение воинского звания полковник. В те времена было такое положение, что за два месяца до истечения срока на присвоение очередного воинского звания, надо было готовить и посылать в Главное управление ПВ СССР все аттестационные документы на офицера. Вот и на меня начали готовить все документы: служебную и партийную характеристики, положительное решение ученого совета училища и т. д.
Один из членов ученого совета училища (начальник кафедры кинологии полковник Красных Г.) мне поведал, как проходило голосование на заседании ученого совета. В ученый совет пограничного училища входили все начальники кафедр, некоторые заместители начальника училища. Начальник училища являлся председателем ученого совета. Начальник училища генерал-майор Пашеев был в то время в отпуске, поэтому его обязанности исполнял начальник учебного отдела полковник Таратута П.В. И вот, рассказывая мне об этом заседании ученого совета, полковник Красных говорил, что все члены ученого совета при выступлениях давали положительную характеристику и одобряли мою кандидатуру на присвоение воинского звания. Поставили вопрос на голосование: все члены ученого совета проголосовали - "за"; только один поднял руку против присвоения мне воинского звания полковник - это был полковник Таратута П.В. Вот и проявилась вся его натура. Поэтому члены ученого совета и были весьма удивлены, что почему-то он был один "против". Но все равно решение ученого совета было положительным в мою пользу.
