– Купи мне вату!

–И мне тоже! – силясь сохранить невозмутимое выражение лица, попросила Наташа, демонстрируя полное равнодушие к заявлению маленькой Маруси. В глубине глаз Наташи отразилось решительное упрямство: «Соболев жениться на мне и всё тут!».

–Может, познакомишь нас со своим другом? – на губах Тиграна играла снисходительная усмешка и Наташа поняла, что он ни на йоту не поверил во всю их театральщину.

– Это Лёша, мой старинный товарищ, учились вместе в институте! – она чуть надменно указала подбородком на Ромео, который вещал в «мёртвый» телефон: «Спасибо, что соизволила ответить на звонок! Знаешь, Оля, могла бы и предупредить, что не придёшь! Я проторчал больше часа!».

«Не прощаясь», Алексей нервно засунул телефон обратно в карман и дежурно улыбнулся Тиграну.

–А это Тигран, наш водитель, почти, что член семьи! – продолжала гнуть свою линию Марковская, жеманно поведя плечиками. – Ну что, Лёша, раз ты у нас «Мадам Брошкина», присоединяйся к нам, погуляем по зоопарку, покажем Машеньке животных, потом перекусим где-нибудь?!

Тигран понимал, хотя это и не его ума дело, но шефу следует рассказать о финтах, которые проделывает за его спиной подруга, ведь Марковская является подругой Германа, и такое поведение в корне недопустимо для женщины, носящей статус официальной любовницы.

– Четыре ваты, пожалуйста! – он протянул пятисотенную купюру продавщице, смачно вдыхая щедрыми понюшками морозный воздух. Кругом были оживлённые люди с детьми, то тут, то там слышались радостные возгласы ребятишек, и казалось, что зоопарк насквозь пропитан праздничной атмосферой.

–Маня, держи! Только папе не слово, а то нам всем попадёт! – заговорчески подмигнул ей Тигран, протягивая ядовито-розовую объёмную вату. Девочка захихикала и хитровато улыбнулась, снимая варежки, обеими руками ухватившись за немудрёное лакомство.

– Спасибо!! – Наташа просмаковала приторный шматок ваты. Она посмотрела на Марусю, чьи варежки болтались на продетой через рукава шубы резинке, и почувствовала себя снова маленькой девочкой, которую родители вместе с братом и сестрой привели на ярмарку или же шумную масленицу.

– М-м, как вкусно, я снова ощутила себя ребёнком! – она перевела взгляд на Алексея. Наталья не собиралась плакать ему в жилетку по поводу ночной трагедии, ей было просто хорошо от его присутствия, и Марковская даже помыслить не могла о том, что водитель Германа раскусил её нехитрый план и уж тем более о том, что он всё расскажет Соболеву. Силой воли она отгоняла от себя тревожные мысли, но богатое воображение услужливо рисовало ей всевозможные устрашающие картины: Герману не удаётся решить её вопрос, труп находит полиция, её арестовывают, сажают в тюрьму, дают лет пять как минимум и прощай свобода. Наташу раздирали на части совесть и страх, ведь это по её вине молодой мужчина умер в расцвете лет, а ведь он был женат, и, скорее всего, у него были дети. Наталья посмотрела на Машу, радостно поедающую сахарную вату, и почувствовала тошноту и головокружение. Мысль о том, что жене несчастного сообщили уже, наверное, и ей нужно будет как-то донести эту беду до ребенка, возможно, такого вот, маленького, как дочь Германа, резанула по сердцу словно скальпелем. Горло сжалось до размеров трубочки для коктейля, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Она тоскливым взглядом обвела своё окружение, потеряв всяческий интерес к происходящему. Ей до чёртиков захотелось оказаться рядом с Германом, сказать ему о том, как ей страшно и, непременно, услышать что-то ободряющее, ласковое.

«Надо сходить в церковь!» – решила Марковская. В Бога она не верила, но в минуты страха и отчаянья, находясь на краю пропасти, люди частенько вспоминают про Создателя, взывая с мольбой к его милосердию.

Она уже плохо помнила, как гуляли по зоопарку, рассматривая зверей и заморских птиц. Погружённая в свои депрессивные мысли, она лишь невпопад подавала реплики, вяло отшучивалась и безучастно рассматривала то или иное животное. Александр, не планирующий делить общество Натальи с водилой его соперника, быстренько ретировался, сославшись на внезапную головную боль, и остаток дня Наташа провела в компании Тиграна и Маруси. Слегка продрогнув, они пообедали в небольшом, уютном ресторанчике, а потом поехали в развлекательный торговый центр. К тому времени Марковская взяла себя в руки и порозовела, выйдя из состояния анабиоза. Герман позвонил ей около трёх часов, когда они бесстыдно тратили его деньги.

– Привет, солнышко! – интонации Наташи окрасились в тёплые интимные тона. Соболев, который после встречи со Звягинцевым провёл сексуальный марафон со своей очередной пассией, поморщился. Его всегда коробило ласковое сюсюканье Натальи. Теперь же, разнеженный, только что покинувший жаркую постель Татьяны Костромской, Соболев подумал о том, что ему совершенно не хочется видеть Марковскую, более того, проводить с ней остаток дня, вечер, ночь и следующее утро. Хотя, обе девушки были светловолосые, Таня разительно отличалась от Наташи, и внешностью и манерой поведения, разве что фигуры у юных наложниц Соболева были похожи между собой: обе плотные и крепко сбитые. К Марковской Герман испытывал более сильное сексуальное влечение, а Костромская будила в нём тёплые чувства, с ней он был более откровенен, нежели с Наташей. Татьяна ничего не знала про Марковскую. Соболев наврал ей о том, что привести в дом не может из-за дочери, так как боится травмировать ранимую детскую психику. Наталья в свою очередь подразумевала о том, что она не одна у Германа, но конкретных доказательств неверности любимого мужчины у нее не было. Таня догадывалась, что Соболев не испытывает к ней любви, но её устраивало то, что она имела: дорогую одежду из бутиков и щедрые подарки. Татьяна работала в пенсионном фонде, увлекалась буддизмом, по природе была брюнеткой, но постоянно окрашивала короткие волосы в соломенный цвет, и любила Германа с невероятной экспрессией, не опускаясь до ревности в противовес вспыльчивой и ревнивой Наташе.

– Вы где? – тон Германа был немного сухим и колючим, но Наталье было не до нюансов: она истосковалась по нему и желала немедленно видеть своего мужчину.

– В «Континенте»! Ты уже освободился?

– Да, отпусти Тиграна, и ждите меня, я приеду за Вами!

– Хорошо, солнышко! – Наташа отключила связь и сердце у неё радостно защемило…

* * *

Сказать, что Соболев был вне себя от ярости, значит не сказать ничего. Он давно не помнил себя в таком бешенстве с тех времени, когда жена решила оставить его с маленькой дочкой на руках. Наталья, постоянная официальная любовница, которой он верил, хотя и не испытывая к ней глубоких сильных чувств, посмела за его спиной назначать встречи тайным воздыхателям, именно в тот момент, когда она должна была землю целовать под его ногами что бы он сумел урегулировать ночной инцидент на дороге. Пока он ехал из дома Татьяны Костромской в развлекательный центр, ему позвонил Тигран и деликатно намекнул на то, что секретарша явно ведёт двойную игру. Краски, в которых он обрисовал «случайную» встречу Питерских Ромео и Джульетты, были совсем не двусмысленные. Соболеву и раньше намекали в офисе, что Марковской частенько кто-то звонит, с кем она разговаривает в кокетливо – фривольном тоне, только Герман не хотел в это верить. Он помыслить не мог об измене со стороны Натальи, совершенно не принимая в расчет тот факт, что Наталья в первую очередь женщина, и остро нуждается в чьём-то слепом обожании и поклонении, сопровождаемым охами и вздохами, а так же готовностью мчаться по первому её зову.

В машине он, стиснув зубы, едва сдерживая себя от желания размазать симпатичную физиономию Наташи по автомобильному стеклу, разговаривал лишь с дочерью, а Наталья, ёрзая на заднем сидении рядом с Марусей, никак не могла разгадать причину такой внезапно вспыхнувшей антипатии и стены отчуждённости, которую воздвиг между ними Соболев. Лишь только дома, когда они, перекусив, посадили Марусю смотреть мультики, Наталья рискнула сделать попытку пробить броню своего босса и любимого мужчины.