– Герман, дорогой, – Наташа присела рядом с ним и потёрлась щекой о его колено.

– Ты что такой колючий? Неприятности?

Соболев ничего не ответил. Прищурившись, он скользнул по ней холодным многообещающим взглядом.

– Виски! – приказал он и Марковская, метнувшись к минибару, смешала «Рэд Лейбл» со льдом.

– Солнышко, – протянула Наташа, вручая бокал. – Я даже боюсь спрашивать, как НАШИ дела?

– Наши? – Соболев зло ухмыльнулся, делая щедрый глоток. – НАШИ? – переспросил он таким гадким и ёрническим тоном, что Марковской стало не по себе.

– Да, наши. – Наталья решила не тушеваться и не пасовать перед другом. Она искренне не понимала в чём причина такого злого и высокомерного тона, поэтому вскипела мгновенно, словно пыхтящий чайник, забытый на плите.

– Наши, милый, потому, что я твоя женщина!

–Да что ты говоришь, – саркастически заметил Соболев, недоумённо приподнимая правую бровь.

– И потому, что как ты изволила выразиться, ты моя женщина, это даёт тебе право встречаться с мужиками в присутствии моей дочери?

Наталья, побелев, отшатнулась, словно ей ударили под дых.

– Кто тебе скал такую глупость? – процедила она, опираясь локтями об пол, и, моментально сообразив, откуда ветер дует, запальчиво выкрикнула:

– Мы с Лёшкой сто лет не виделись. Встретились совершенно случайно!

– Ещё один звук и я тебя ударю! – потемневшие от злости голубые глаза Соболева сверкнули с трудом контролируемым бешенством. Он весь день сдерживался, чтобы не сорваться, а тут, рядом с женщиной, которую он выбрал из множества других для собственной услады, он чувствовал себя напряжённо и взвинчено.

– Да что я такого сделала? – на ресницах Наташи застыла одинокая робкая слезинка.

– Оглохла? Поправим слух? – резанул металлом Герман, делая ещё один большой глоток.

– Тигран наплёл что ли? – Марковская больше не сдерживала своих слёз, и они безостановочно потекли по пухлым упругим щекам.

– Три года работы следаком! У него глаз намётанный! Фальш за версту сечёт! – с ядовитым сарказмом ухмыльнулся Соболев.

– Я ещё раз повторяю, – в глубине Наташиных глаз сверкнула горечь затаённой обиды.

– Мы с Лёшей встретились совершенно случайно! – чеканя каждое слово, с нажимом произнесла Наталья. – Это твоё право верить мне или нет! Но учти, Герман! Недоверием ты ОЧЕНЬ обижаешь меня! Я не заслужила подобных предъяв!

– Закончила свой пафосный монолог? – брови Соболева цинично изогнулись. – А теперь послушай сюда! С этого момента ты у меня под подозрением! Пока я улаживал твои же проблемы, ты таскала мою дочь на свиданку к своему мудаку! Меня не колышет, спишь ты с ним или нет! Налицо сам факт!

– Герман, дорогой, я… – начала было Марковская, но Соболев оборвал её на полуслове суровым взглядом, не подчинение которому грозило неминуемым разрывом.

– Натах, не усугубляй ничего! Я хочу побыть один! Вызови такси или Никитоса, он отвезёт тебя домой! Встретимся в понедельник в офисе! – Герман поднялся с кресла, поставив пустой бокал на ковёр, подошёл к дивану, развалился на нём и, вооружившись пультом от плазменной панели, устало зевнул. Телевизор ожил, создавая уютную домашнюю атмосферу. Наталья стояла как громом поражённая. Все планы рухнули в одночасье. Она намеревалась провести весь уикэнд у любовника, а из-за этой аварии, унёсшая жизнь невинному человеку и совершенно глупой ситуации с Алексеем, вместо того, чтобы заняться любовью как лекарством от всевозможных душевных переживаний Соболев вот так, с лёгкой руки, из-за сущей ерунды отсылает её домой.

Наташа почувствовала, как сердце кольнуло, а в голове зашумело. Телевизор орал как сумасшедший голосами группы «Инь Янь»: «Ревность накрыла меня как снежная лавина. И со вчерашнего дня меня лишь половина!!!» – старательно выводили солисты и тут Марковскую, терзаемую смутными подозрениями, осенило, что невозможно было полдня с самого утра заниматься решением их проблем. Все дела Соболев решал на уровне телефонных звонков, ну не сам же он поехал ликвидировать тело мужчины, значит, встретившись с кем надо, он после этого с преспокойной совестью укатил к одной из своих пассий, в наличии которых Наталья теперь уже не сомневалась. Прищурившись, она отметила, как расслабленно и удовлетворённо возлежит её босс на диване, что исчезла морщинка на лбу, которая пропадает на время только после хорошего секса, как быстро он забыл о её присутствии, и окончательно укоренилась в подозрении того, что весь день её любимый мужчина провёл в постели своей любовницы. Подбородок её задрожал, губы запрыгали и она, давясь слезами, вышла из комнаты, а в голове свербила одна единственная мысль: «Ты ещё пожалеешь!».

* * *

Наталья Марковская, получив отворот поворот из уст своего любовника, снедаемая сомнениями в правильности своего поступка, сидела на переднем сидении такси с красивым поэтичным названием «Сити-Блюз», и размышляла о том, что она сваляла огромного дурака, покинув квартиру Соболева и оставив его одного. Извечная женская мудрость нашёптывала ей, что не следовало оставлять любовника в момент их ссоры. Она должна была отсидеться в другой комнате, что бы по истечению времени, когда Герман выпустит пар и отойдёт, обнять его, поцеловать, убедить в его исключительности, значимости и важности для самой Наташи, а потом заняться грандиозным сексом, который выступил бы как финальный аккорд их счастливого примирения. Но Наталья была вне себя от обиды и боли, безжалостно нанесённой жестоким другом и боссом.

Слёзы, горячими потоками, струились по её пухлым упругим щекам. Девушка даже не думала утирать их: не обращая внимания на водителя, с профессиональной миной на лице следящего за дорогой, горестно всхлипнув, вытащила из сумочки мобильный телефон и набрала номер смазливого пиар-менеджера агентства «Солнечный ветер». Натальей двигала обычная женская мстительность. Расклад, до банальности простой, был таков: раз любимый мужчина считает едва ли не предательницей, изменяющей ему и мыслями и делами, коей она не является, то она во что бы то ни стало должна соответствовать тому, кем её считают, а именно, изменить Соболеву, желательно, прямо сейчас!».

«Была не была, – подумала она, ожидая ответа абонента. – В конце концов, Олежек давно оказывает мне знаки внимания! Женщина должна иметь несколько ухажёров! Извечная ошибка всех нас замыкаться на одном мужике!».

– Да, – ответил на том конце провода Олег Веселов, и сердце у Натальи застучало еще сильнее.

– Здорово, труженик пиара! – Марковская окрасила голос кокетливыми интонациями.

– О, мадам Соболева собственной персоной! Чем полезен-с? – Дурашливо ответствовал Олег, отдавшись на милость лёгкому флирту.

– Мадам Соболева желает немедленно видеть тебя! – властно залепила Марковская, надменно щурясь. Слёзы высохли сами собой, а чувство обиды и боли приглушила спарринг-игра с Веселовым.

– Что, с Германом траблы? – немного по-хамски осведомился Олег, на что Наташа лишь презрительно фыркнула, не сочтя нужным отвечать на отпущенную шпильку.

– Натах, – посерьёзнев, ответил Олег, – если поцапалась с Андреичем, приезжай, дернем коньячку, отпустит! Кинцо позырим, музон погоняем! Я тут откисаю в одиночестве! Пивом балуюсь! Завтра же не на работу!

– Ты точно один?

– Да один я, Натах, один! – вздохнул Веселов, и Наталья интригующе заулыбалась.

– Адрес говори?!

– Бульвар Новаторов 45, квартира 15!

– Жди! – Марковская отключилась и, победно усмехнувшись, томным голосом велела таксисту:

– Шеф, гони на Новаторов сорок пять!

Блаженно откинувшись на сидение, она сцепила руки в замок на затылке и рассеянным взглядом посмотрела в запорошенное снегом окно.

«Шарф у Германа оставила, – мелькнуло у нее в голове. – Забрать надо! Может уволиться? Не любит он меня!! Сам с бабы слез, а на меня бочку катит! Может домой в Северодвинск? Или с Сашкой переспать? Салат на столе остался, без холодильника испортится! Схожу с ума что ли? Я замкнулась на нём, но есть и другие – Олежка например!»