Наконец, самолет под управлением изрядно потрепанного сильным нервным перенапряжением Бориса вышел на глиссаду. Борис снова выпустил закрылки и предкрылки, снова выпустил шасси и приготовился к посадке. Самолет снизился. Показалась земля и полоса. Боря аккуратно потянул штурвал на себя, самолет мягко задрал нос и пошел по глиссаде. Боря то прибавлял, то убавлял тягу двигателя. Самолет подходил к земле. Бориса трясло, да и остальных ребят тоже. Все молчали и, затаив дыхание, ждали. Высота была слишком большой для посадки. Боря отодвинул штурвал от себя и начал резко снижаться, полоса подползала под самолет. Права на ошибку не было, полоса для такого большого самолета была короткой, сесть можно было, но запас на торможение был маловат. Нос самолета приблизился к полосе, а самолет был немного правее полосы. Его внушительные размеры требовали четкого попадания на полосу, шасси, попавшие на траву у полосы, могут так развернуть самолет на огромной скорости, что все это закончится трагедией. Борис активно нажимал на педали управления хвостом и, забыв об осторожности и плавности, которую ему так замечательно удалось отработать за полет, начал достаточно резко выруливать на полосу. Борис боялся, что самолет не попадет на полосу и разобьется. Как только самолет более-менее вышел на полосу, Боря начал выравнивать его по крену и по тангажу. Самолет снова приподнял нос, полоса была уже под ним, но вдруг начала резко падать скорость, самолет начал уходить в «сваливание». Боря резко дал газу, самолет опять начал стремиться вверх, что в планы Бориса никак не входило. Он снова сбросил газ. Часть полосы уже была позади. Самолет подпрыгивал, как телега на проселочной дороге, причем трясло так, как будто телега ехала по ней именно со скоростью самолета. Боря потянул штурвал от себя, самолет приблизился к полосе, затем снова на себя. Все затаили дыхание. Произошло касание полосы, причем, достаточно резкое. Но произошло. Затем самолет подпрыгнул и еще более резко плюхнулся на задние шасси. Боря резко дернул ручку управления тягой назад, включая реверсы, затем выкинул интерцепторы (воздушный тормоз) и начал, как безумный, давить на тормоз. Самолет сильно затрясло, половина полосы была уже позади. Скорость гасилась не так быстро, как хотелось бы, и уже показался конец полосы. Друзья вжались в кресла и схватились за все, что было под рукой. Наконец, практически в самом конце полосы, перед выходом на рулежную дорожку, самолет остановился. Боря быстро вырубил реверсы, и поставил самолет на стояночный тормоз.

– Приземлились! – с облегчением сказал Илюха.

– Боря, ты – просто герой! Как хорошо, что ты в авиаклуб ходил.

– Да, уж! – хмуро произнес Борис, с которого градом лил пот.

– Все нормально, дружище! – похлопав Бориса по плечу, радостно произнес Захар.

В кабину вбежали ликующие стюардессы и поздравили Бориса и его команду с удачным приземлением.

– Надо же, а я, и правда, сомневалась, что вы сможете посадить самолет.

– А зря! Наш Боря – пилот высшего класса.

– Ну-ну, только явно не тяжелой авиации. Но все равно – это было круто, спасибо тебе, Борис! Только, может, уберешь самолет с полосы, а то мало ли кто еще будет садиться.

Боря быстро прыгнул за штурвал, сдвинул самолет с полосы и начал, уже немного успокоившись, буксировать его к зданию аэропорта. Пассажиры громко аплодировали Борису, но он их не слышал.

– Дайте коньячку, – почти простонал Борис.

Когда самолет подкатил к зданию аэропорта, у наших друзей от того, что им пришлось там увидеть, буквально «челюсти отвисли». Борис подвел самолет прямо к входу, типа, сервис такой. Само здание аэропорта, судя по всему, не эксплуатировали уже лет 20. Стекла были выбиты, повсюду валялся мусор, вокруг всё поросло мхом и мелким кустарником. Неподалеку стояли два ржавых самолета. Гордая надпись «Чита» на крыше здания аэропорта, некогда встречающая гостей, потеряла две буквы, валявшиеся теперь перед входом в здание, а оставшиеся буквы были сильно потрепаны временем.

– Что за прикол?

– Добро пожаловать в Сталкерский клуб.

– В прошлый раз все хотя бы сохранилось нормально.

Друзья так и сидели, выпучив глаза на обветшалое здание аэропорта. В кабину вошла радостная стюардесса и громко спросила:

– Ну, что? Есть кто живой в аэропорту, нам трап будут подавать или как?

– Или как, тут вряд ли кто-то есть, – грустно продекларировал Захар.

Стюардесса от удивления села на второе откидное кресло и пристально уставилась в окно. Такого она даже представить себе не могла.

– Я тут была неделю назад – все было в порядке! – еле выдавила она.

– Тут лет 20 уже нет жизни.

– Ничего не понимаю.

– Мы тоже.

Так они вчетвером, молча, смотрели на опустевший аэропорт пока, не вошла вторая стюардесса.

– Что случилось, когда нам трап подадут?

– Никогда, открывай аварийный трап.

– В смысле? Что случилось?

– Смотри, – Катя указала на опустевший лет 20 назад аэропорт.

– Мамочки! – воскликнула Лена.

– Иди – готовь самолет к аварийной эвакуации.

Катя взяла гарнитуру второго пилота, к которой Илья давно охладел, и дрожащими руками включила громкую связь с салоном:

– Уважаемые пассажиры! Наш самолет произвел аварийную посадку в городе Чита. Просим вас соблюдать спокойствие и приготовиться к аварийному выходу из самолета. Сейчас будет выставлен аварийный трап, по которому мы вас и просим спуститься из самолета. Соблюдайте спокойствие. После выхода мы настоятельно просим всех оставаться около самолета и организованно ждать эвакуации пассажиров.

– Скажи им, что самолет в полном порядке, а то разбегутся нафиг, – прошептал Борис.

– Наш самолет в полном порядке, и вашей безопасности ничто не угрожает.

– Обычно еще погоду говорят, – ухмыльнулся Илья.

– Как только ты мне ее сообщишь, я с радостью ее озвучу, – съязвила Катя.

– Поздравляю, Илья, у тебя появился достойный собеседник.

– А то!

Началась эвакуация из самолета. Пассажиры весело съезжали по надувному трапу вниз, и группировались у выхода. Но, взглянув на мрачные остатки аэропорта, все теряли дар речи, а затем начинали засыпать стюардесс вопросами, на которые те явно не имели ответов. Отключив всю самолетную технику, последними из самолета вышли наши герои. И вместо оваций, троих героев, которые спасали их жизни, толпа встретила явным негодованием.

– Ты куда нас привез?

– Что это за издевательство?

– Мы на вас жалобу подадим!

– Негодяи!

– Мы больше не полетим вашей авиакомпанией.

– Боря, что случилось?

– Так! Все наорались? – грозно произнес Борис. – Меня будет кто-нибудь слушать, или мне подождать?

– Говори, давай!

– А ты слушай.

– Уважаемые граждане! Давайте успокоимся и послушаем командира корабля, – машинально продекларировала Катя.

Народ потихоньку замолк.

– Во-первых, я временно исполняющий обязанности командира корабля, ибо, куда делся сам командир, мне неизвестно. Скажите спасибо, что я – пилот, и смог посадить самолет, иначе еще пару часов, и вы все предстали бы перед Создателем, ибо запас топлива у самолета ограниченный. Во-вторых, мне пофигу, какую авиакомпанию вы выберите следующий раз и кому вы будете жаловаться. Особо ретивые и кверулянты могут направиться вот в этот аэропорт, найти кабинет начальника и все ему высказать, если, конечно, от него что-нибудь осталось. Но все возмущенные идут решать проблемы сами. В-третьих, я не знаю, что произошло с городом Чита, с нашей страной, с миром и так далее за то время, что мы летели, и предлагаю вместе в этом разбираться. Я спал так же, как и вы, и тоже хочу во Владивосток не меньше вашего. Но суровые реалии говорят о другом. Согласитесь, что решать проблемы на твердой земле проще, чем в воздухе. Кто хочет продолжить полет – милости просим – за спиной у меня стоит самолет, погода – сами видите, какая, полоса там. Удачного пути! Итак, в чрезвычайной ситуации или мы держимся вместе или расходимся, и пусть каждый выживает, как может. Поэтому все, кто не доволен, выйдите из толпы сейчас или, чтобы я вас больше не слышал до окончания разрешения данной ситуации.