***

Думал Человек: “Неужели мне теперь придётся влачить это одиночество вдвоём? Мой Учитель – универсальный человек – может быть и на людях, может и абсолютно спокойно находится вдвоём. А я? Я же полная одиночка. Я один среди людей, я один вдвоём с кем-то. Я всегда один. В редкие минуты душевного совокупления с кем-то, я радуюсь, wie ein Kind, полностью растворяясь в другом существе. Но не сейчас. Сейчас стало ещё хуже. Я разучился даже этому. В последнее время смотрю на всех этих “друзей”, как на некие объекты, обладающие разумом и чувствами, но не вижу их душу. Вижу их стремление, их слабость и никакого сочувствия. Я говорю красивые интересные вещи, смеюсь, но внутри меня не колышется ни струны по отношению к ним. Единственный, кто ещё хоть как-то трогает мою душу – это моя Mütterlein. И мой Учитель… Когда говорит со мной. Но много времени мы проводим и в молчании. Это одиночество вдвоём, zweisamkeit, тяготит меня. Но разрешения его я не вижу. Ведь нельзя же быть “соединённым” всегда.” И в эти минуты душе Человек приходят мысли, как снова наступит осень, снимет своё бархатное одеяние и оголит ветви деревьев, в своей бесконечно печальной красоте, и опять большую часть дня окажется среди призраков, никак ему не нравящихся. Занятия в Саду Учёности и встреча с новыми знаниями ему по душе, но одиночество среди призраков, среди большого города… И Человек загрустил.

***

Однажды Человек отправился в путешествие на скопленные во время работы в лавке в одну северную страну. Сначала он летел в небесной колеснице влекомой огнедышащими драконами, и из окна её смотрел на облака. Ему это навеяло воспоминания о его наваждении, как он в своих мыслях переступал через горы и видел облака вокруг своей головы. Облака тогда и сейчас кружили ему голову, и ложились на разум лёгкой дымкой. Теперь Человек видел их наяву.

По прилёте в один из северных городов в голову Человека ударил аромат спокойствия и созерцания, от древних домов на старинных улочках в богом забытых предместьях мегаполиса бродил ранним утром призрак Человека. Тихий, спокойный нрав его не тревожил обжитых пустошей, и, выходя из тела светом, сияние его одиночества освещало тусклые краски неподвижных камней, едва шевелившихся листьев деревьев от лёгкого прохладного ветерка. Призрак бродил, и растворялся в этом пасторально-грустном ландшафте.

Человек дошёл до небольшого готеля, где планировал остановиться, и к его животу подкрался голод. В ресторанчике на первом этаже проявлялись признаки жизни: официанты ждали своих первых посетителей, повара готовили пищу, а на верхних этажах здания просыпались и спускались к завтраку отдыхающие. Человек вошёл внутрь, сел у окна и заказал свиную отбивную с картофелем и чай со сливками. Далее день прошёл по заранее разработанному плану. До обеда необходимо было пройти по местным музеям, после же Человека ждали прогулки и медитации. Ближе к вечеру – чтение книг. .

Во время прогулок он встретил Поэта. Поэт показал ему, как стоит писать книги, романы и песни. Он отголоском прошлого бередил душу Человека, затрагивал глубинные струны его чувства. Поэт пел ему о верной любви, о предательстве, о вечном счастливом страдании солдат любви, но всё это казалось ему далёким в реальной жизни, и таким бесконечно близким в грёзах. Вечна ли любовь? И где граница любви и дружбы? По мнения Человека, дружба – это осознанная любовь, когда знаешь почему это существо тебе так близко, почему лежит на твоей груди и лобзает губы. Поэт ушёл.

На следующий день к Человеку пришли два Вождя. Один из них был рожден в Северной стране, а другой на родине Человека. При жизни вожди воевали друг с другом. Немало судеб было искалечено в той Войне. Огромной и великой в своем стремлении к уничтожению. Каждый считал правым себя тогда. Но сейчас они мирно шли по бренной земле, бесплотными духами созерцая мир после их жизни. Они уже были людьми без родины, без оков страстей; смирили они свои амбиции, и теперь просто наблюдают из вечности мир, который когда-то был их. Сейчас, когда мироздание видится Вождям предельно ясно, уже не имеет значения сколько людей легло в их противостоянии, да и не противостоянием вождей была та Война, но народов. Единственное чему научили вожди человека – не бояться смерти. Ты либо начнёшь всё сначала, либо останешься в вечном мире войдя туда ещё при жизни. Ведь вечность – это состояние души, а душа есть при жизни и после смерти… они вежливо попрощались с Человеком и растворились в вечернем закате.

Тогда начала стираться для Человека граница между жизнью и смертью, реальностью и фантазией. Он вдруг понял, вся его жизнь – такая же иллюзия, как и его мечты о жизни. и они взаимно отражаются друг в друге. И та мечта ничуть не менее реальна, чем жизнь. Как в сущности смешны потуги Человека обрести все блага одного мира в ущерб другого – внутреннего, духовного.

Люди придумали богов, чтобы объяснить происхождение мира, но на самом деле всё произошло наоборот, ибо боги всего лишь личины Создательницы-Вселенной, такой же наполненной и одухотворённой, как и человек, применяющей свой интеллект только для создания и разрушения созданного. Вот оно – чистое творчество, власть и насилие в наивысшем их понимании: туманности рождают звёзды, звёзды – чёрные дыры и далее, проходя вечный цикл перерождения.

То бесплотное поле информации что создала человеческая культура стало материальные, когда в него влили живительную силу надежды и веры, иногда слепой и уродливой. Последнее происходило в те времена, когда мировые правители использовали поле в своих корыстных целях. Но рано или поздно справедливость торжествовала, пускай и на время. Мы получаем то, что заслуживаем. По мнению человека, глупо просить у богов милости – они дают ровно столько, сколько ты заслужил. Также глупо благодарить их за даденное, они лишь посредники. Настоящий же творец часть тебя, ты воспроизводишь Его в себе, а значит ты одновременно и Бог и человек, и нет ничего прекрасней этого осознания.

Тем временем Человека стала гложить тоска, тоска по друзьям, Тихому Рассвету, Шторму. Он ещё встретится с ними. Обязательно. А пока наслаждайся простором северных морей, о Человек, как пустынник по пустоши броди по променаду, дыши свежим воздухом свободы и не думай о плохом. Гони прочь тоску и созерцай эти просторы, чужие земли, владения викингов и валькирий в деловых костюмах, троллей и колдунов, что грядут в никуда в рутине дней, не подозревая о своей сущности.

Наступил вечер, вечер был не только за окном, но и внутри груди Человека. Он вдруг почувствовал себя слабым, немощным стариком. Это из-за душевной усталости; “Наверное, если старик умирает, завтра или послезавтра во мне пробудится ребёнок. А сейчас пора бы уснуть,” – подумал человек и стал пристально вглядываться в огонь в камине.

Две недели прошли мимо Человека, прошёл он сквозь время, как горячий нож через масло. Пришло время возвращаться.

Человек познал одиночество.

***

Человек сидел на качели, на которой любил показаться в часы своих раздумий. Вокруг всё было зелено, росли деревья, на небо то набегали тучи, то образовывался просвет и выглядывало солнце.

Человек смотрел на дерево, мучимое ветром, и думал: “Вот это дерево родилось здесь, жило и живёт на одном месте, у него есть соседи-друзья, с которыми он перешёптывается долгими днями и ночами своим шелестящим языком. Каждый день оно глядит, как мимо проходят призраки людей и детей, как призраки этих детей вырастают, уезжают. А потом дерево стареет, его срубают, и остаётся один лишь пенёк, как надгробный памятник, как воспоминание о прошедших годах, да и тот скоро выкорчуют.

Так проживают свою жизнь и большинство людей. Никогда не выезжают они из черты своей осёдлости; они умирают и о них забывают. Эти существа не делают ничего особенного, просто живут. Нет, эта осёдлость не для Человека. Он хочет чего-то большего. В чём же смысл его бытия? И тогда Человек сравнил жизнь с танцем. Зачем люди танцуют? Зачем горят они дыханием танца, зачем так отдаются ему, ведь он всё равно рано или поздно закончится? Танец – лишь миг в вечности. Но каждый хочет пройти его хоть раз, только ради… Чего?