— Вы… дримхантер? — шокированно прошептал парень. Венцеслав много о них рассказывал. О Пределе в том числе. Обитатели призрачного мира, выбирающиеся в людской на охоту. Они навевают кошмары и питаются страхами. Ванхельм был одним из них. Он сделал Венцеслава одним из них. Правда, как говорил Раух, он не объявлялся с момента воскресения оного.

— Ис-с-стинный дримх-х-хантер. Д-да, — речь свистела и шипела, будто шла из старого радио. — Я зас-с-стрял в этом доме… Поганый ох-х-хотник з-з-с-сапер меня.

— Вы хотите, чтобы я помог? — Кальциферу стало спокойнее. Да, дримхантер выглядел ещё страшнее, чем демоны, но он не собирался его убивать и призывал сотрудничать. Гораздо лучше, чем быть сожранным тенями на чердаке. Определённо.

— Отч-ч-части… — демонёнка гипнотизировали покачивающиеся жуткие пальцы с длинными жёлтыми ногтями. — Защ-щитник… Он контактировал с-с-с нами. Ванхельм отказ-з-зс-сался от него.

— Почему? — Кальцифер присел на пыльный ящик, предварительно отряхнув его, и периодически беспокойно оглядывался по сторонам.

— Не ведаю, — лошадиная голова немного приподнялась. — Будь ос-с-сторож-жен. У тебя много врагов. Отравитель…

Кальцифер вскрикнул из-за резкой боли в правом глазу. Его согнуло пополам. В панике парень дотронулся до глаза, но ничего не почувствовал. На пальцах осталась кровь.

— Что? Что это?

Мрак расступился, и перед Кальцифером появилось зеркало. Он увидел своё отражение. Вместо глаза зияла чёрная дыра. Демонёнок вскрикнул и тут же отвернулся, закрыв рану ладонью.

— Откуда это?! — свеча выпала и потухла, покатившись по полу.

— Выс-с-стрел…

— Я умер?! — вскочил Кальцифер.

Послышался тихий свистящий вздох.

— С-сон… Просто с-с-сон… Ты прос-снёшься, но не умреш-ш-шь. Помогу тебе. Это дом ох-х-хотника. Мой дом. Добро пош-ш-шаловать… Отравитель. С-скажи Защ-щ-щитнику, что он не с-с-с-справился, — дримхантер хрипло засмеялся непонятно чему. — И ты не с-с-с-справился, с-с-слабак…

— С чем не справился? — меньше всего Кальциферу нравились подобные обвинения.

— Ты умееш-ш-шь держать нож-ж-жш-ш, но ис-спользуешь бес-с-сцельно… Покаж-жи, что мож-жеш-шь. Найди обидчика.

— А что с этого будет тебе? — прищурился демон.

— Ш-ш-ш-шоу… — голова затряслась, и стало снова не по себе. — Скуч-чш-шно.

Кальцифер возмущённо посмотрел на дримхантера.

— Я устал от насилия. Оно везде. Всё решается силой. Мне не нравится решать проблемы так. Я не хочу никого убивать, — теперь смотреть на отражение было легче. — Когда я веду себя естественно, меня зовут шлюхой. Когда я иду мстить, я убийца. Что, ярлыки на каждый случай предусмотрены? — саркастично усмехнулся Кальцифер, с горечью глядя в зеркало. — Я ничего никому не сделал. А потом в меня прилетает пуля. Прекрасно.

— Ж-жри или будеш-ш-шь сож-жран… Защ-щ-щитник подскаж-жет. Он др-ругой. Из куколки получ-ч-чилась бабоч-чка. С-с-смерть к лиц-цу…

— Значит, не я один это заметил, — грустно улыбнулся демон. — Мы провели вместе около месяца, но в мире живых прошло около четырёх дней.

***

В темноте он искал Венцеслава. Почему-то на пороге исчезновения парень вспомнил именно его. Дримхантера, не раз втоптавшего его в грязь. Искал, растворяясь в густой вселенной, именуемой Ничто. Глухая пустота. Обиталище тех, кто ни в мире живых, ни в мире мёртвых. То, куда все так боятся попасть.

Кальцифер нашёл его разъярённым. Положил на лоб холодные пальцы.

— Ты ублюдок, но ты должен мне помочь.

— С чего это я ублюдок? — сердито поинтересовался Раух. — Это Молох мразь. Сука, что он со мной сделал. Я разорву его на кусочки!

Ледяной голос Кальцифера отрезвил его.

— С того, что из-за тебя я был на грани самоубийства. После — мой брат. Он кромсал свои руки, умирая от любви к тебе. Он пил не трезвея. Был на грани безумия. Ты не видел, но Люциан превратился в настоящего параноика. Он выслеживал каждый твой шаг, твердил твоё имя, искал похожих на тебя мужчин. Не будь ты таким ублюдком, ты бы понял, что Люциан отдал бы ради тебя свою жизнь не задумываясь. Ты смеялся и твердил, что это ерунда, когда находил себе новых мальчиков. Просто ты не видел Люциана, исхудавшего и измученного самим собой, уже неспособного подняться с постели. А я видел.

Кальцифер плакал, потому что воспоминания врезались ему в голову.

— Он смотрел тебе в рот… Ты был единственным, способным по-настоящему осчастливить его. Если бы ты был богом, он бы молился тебе дни напролёт. Каждое твоё прикосновение, каждый взгляд были для него праздником… А тебе нравилось смотреть, как он сгорает. Это было развлечением, потехой для собственного эго. Я сам был в тебя влюблён, и твой самодовольный вид я помню. Глупо было писать тебе записку. Надо было задушить тебя, когда ты пьяный засыпал в комнате Люциана, но жаль, что такие ублюдки бессмертны.

Парень почти успокоился, речь стала ровнее.

— Ты годами издевался над ним. Я инкуб. И мне без секса прожить очень сложно. Но он полноценный демон. И он чах без тебя. При малейшей мысли о том, что ты его не любишь, он бросался от отчаяния на стены. Помнишь, он пытался поджечь твою квартиру? Это не потому, что ублюдок он. Это потому, что ублюдок ты. Куском своего ледяного сердца ты расковыривал его грудь и питался тёплой кровью. Это ведь так приятно, когда кто-то делает из тебя божество! — Кальцифер не удержался и ударил Венцеслава по щеке. — Конечно, ты отвечал, что любишь его, ведь иначе Люциан потерял бы надежду. Я думаю, ты знаешь, что ничто так не отравляет душу, как надежда. Именно она заставляет биться за место под солнцем. Люциан же бился за право быть твоим возлюбленным. И с кем? Чёрт подери, с тобой. Самодовольным эгоистом, упивающимся доверчивыми любовниками. Люциан по-настоящему любил тебя. Ты не слышал его бреда, когда он твердил, что хочет стать женщиной, чтобы сделать тебе детей… Он бы все стены проломил, однако так и не смог бы пробить твою гордость.

Кальцифер снова сорвался и уткнулся в ладони. Он был в ярости.

— И он нашёл счастье в своей голове. Ушёл из этой реальности при помощи чёртового белого порошка. Бросил меня. Легиона. Я поблагодарил Дьявола в тот день, когда в жизни Люциана появился Молох. Мешать Люциану размозжить голову об стену должен был ты, а не он. Почему Молох пришёл и молча сжал его в своих объятиях? И подарил мир? Почему бог войны способен на большее, чем ты?! — инкуб сорвался на крик. — Почему, я тебя спрашиваю?!

Через минуту он продолжил.

— Я помню Люциана гордым… Уверенным в себе. Весёлым. А когда появился ты, всё пошло под откос. Просто потому, что ваша милость не посчитала нужным коснуться его своей божественной дланью. Люциан засунул свою гордость куда поглубже и был готов отдаваться тебе без раздумий. Ты знаешь демоническую натуру — мы ничего просто так не делаем. А он отринул. А ты - нет. Ты плюнул ему в раскрытую душу. И отравил его. Вот почему ты ублюдок, Венцеслав. Потому что трахался со своими любовниками и мастурбировал на собственные охуенные принципы, пока он медленно умирал. Вот. Вот почему ты ублюдок.