Всеми отверженный, Кальцифер отстаивал свои интересы с ножом в руках - оружием, подходящим любому. По глазам было видно, что парень готов на всё. Это последнее, что Раух помнил из отношений с его братом. Он старался всё забыть, но иногда ему снились беспокойные сны. Мужчина просыпался среди ночи, открывал окно, ведь становилось ужасно душно, и переворачивался на другой бок.

И если бы ему сказали, что он поедет куда-то с таким молодым любовником, Венцеслав рассмеялся бы этому человеку в лицо. В других условиях он бы никогда не выбрал Кальцифера. До сих пор Раух размышлял, что же их связывает, и ответ уходил от него. Всё вставало на свои места, когда Кальцифер смотрел на него, будто это последние их секунды вместе. В груди сразу шевелился червь и начинал подтачивать сердце. Раух переставал себя контролировать — брал юношу за руки, и они целовались. Кальцифер, или Калли, как он называл его про себя, улыбался — и этого становилось достаточно.

Когда Венцеслав спускался вниз по лестнице, то увидел через окно, как резвится на заднем дворе Кракен. Пёс прыгал на шланг, периодически бьющий водой. Вместо цветов ею наслаждался он. Выбежала Пэм и стала оттаскивать Кракена за ошейник — он подумал, что с ним играют, и встал на задние лапы.

Раух заглянул на кухню и пришёл на ресепшен, где был включен телевизор: Кальцифер устроился в большом мягком кресле с подставкой для ног и смотрел новости. Пэм вернулась вся мокрая, но весёлая.

— У вас не собака, а дьявол, — выпалила она, плюхаясь на диван рядом с Раухом. — Вы его совсем не дрессируете?

— Скорее, он нас, — хмыкнул Венцеслав. — Я пытался его дисциплинировать. Тогда он научился лежать на спине и жалобно скулить, заглядывая прямо в душу.

— Все собачьи тренеры над ним издевались, — кивнул Кальцифер, подперев голову рукой. — И кричали на него, когда выходили из терпения.

— Да уж, — вздохнула Пэм. - Вы, кстати, надолго здесь?

— Не думаю, — ответил Раух. — Если не двигаться сейчас, то останемся на вторые сутки. Не хотелось бы причинять хлопот.

— Ну что вы, — Пэм вытащила из-под журнального столика полотенце и начала вытирать волосы, уже намочив обивку дивана. — Никаких проблем, сэр. Всё равно здесь будет скучно, когда вы уедете, а сейчас хоть какое-то разнообразие. Давно не было таких тихих постояльцев. Обычно заезжают парни из окрестных институтов. Ну, знаете, природу изучают. Номер телефона просят. Таки-и-и-е задро-о-оты…

Венцеслав кивнул, как будто проникся этой жалостливой историей. Девушка была милой и явно достойной большего, чем прозябание в этой дыре.

Прошло полчаса, и мотель был позади. Кальцифер купил в дорогу всяких журналов, и ему было чем заняться. До Монтгомери оставалось несколько часов — нужно было скоротать время как можно быстрее. Ему не терпелось обосноваться в собственном домике недалеко от берега.

Иногда из рук парня выпадал журнал — по больной руке проходил спазм. Раух старался это не комментировать и нарочито внимательно смотрел на дорогу. Одну такую тишину он прервал разговором.

— Знаешь, сейчас, похоже, модно быть геем, — начал Венцеслав. — Раньше нас бы не пустили, если бы узнали.

— Это было лет пятьдесят назад, — легкомысленно ответил Кальцифер. Большую часть своей жизни он прожил в Аду, поэтому слабо себе представлял, как шли дела в мире людей. Суккубов вообще мало что интересует, кроме секса. В случае с Кальцифером, правда, была предусмотрена странная сентиментальность, не свойственная демонам.

— Раньше, — мужчина покачал головой. — Совсем недавно к геям начали относиться нормально. Эта девушка, Пэм, даже симпатизирует им. Что за мир… Каждый день всё по-другому.

— О, она мне показала столько всякого! — оживился демонёнок. — Оказывается, существуют целые группы с людьми, которым нравятся геи. Они их рисуют, пишут о них истории…

— И ты уже в них состоишь, да? — со смешком поинтересовался Венцеслав. — Это мы ещё с мужчинами просто не сталкивались… — тихо пробубнил он.

Довольный Кальцифер закивал Рауху, и тот покачал головой. За короткий срок он успел хорошо узнать мальчишку. Не без тараканов, но забавный.

Радовало, что до Монтгомери оставалось всего триста километров. Дорога становилась шире и лучше — машин больше. Для Рауха было наслаждением давить на газ по такой отличной трассе и ощущать себя частью отлаженного дорожного движения. Длилось это недолго: очень скоро начался серпантин, и машина вновь начала вихлять по горным массивам. В этот раз с погодой повезло больше. Кракен по-прежнему высовывался, чтобы полаять на проезжающие мимо машины.

— Будешь и дальше так делать, башку оторвёт! Я тебя собирать не стану! — проворчал Венцеслав.

Кальцифер засмеялся и закрыл глаза. Было тепло и солнечно. Солнце сверкало, отражаясь в океанской глади. Ветер приятно обдувал, мягко касаясь кожи. Это навеяло воспоминания о том, как Венцеслав прокатил его на своём мотоцикле. Юноша впервые ощутил, каково это, когда несёшься по трассе на большой скорости. Доля секунды решает: жить или умереть. Нужно было держаться очень крепко, и Кальцифер нервно смеялся, уткнувшись в спину Рауху. На мужчине была всё та же кожанка.

Ветер бил в лицо, и юноша радовался тому, что додумался взять солнечные очки. Да, они могли слететь, но без них смотреть вперёд было невозможно. Вцепившись в спину Рауха, Кальцифер очень крепко держался и подскакивал на кочках. Невероятное чувство свободы опьяняло. Стало ясно, откуда так много мотоциклистов. За это ощущение дикости, безрассудства, свободы и наслаждения скоростью. Ты сам себе хозяин на дороге.

Мотоцикл тяжёл, но и Венцеслав не пушинка. Он управлялся с рычащим зверем на ура: на крутых поворотах умудрялся оттолкнуться ногой, чтобы железный конь не перевернулся. Кальцифер в такие моменты жмурился и уповал на лучшее. «Ты там как?» — слышалось шутливое спереди, и демонёнок понимал, что зря беспокоился.

Но более сильные воспоминания у Кальцифера о том, как Венцеслав ухаживал за ним. Отсутствие левой руки по локоть осложняло жизнь юноши и делало похожим на покалеченного бледного цыганского сына. Мылся парень, конечно, сам, но готовка, например, давалась ему нелегко. Тогда за неё брался Раух, и невозможно было оторваться от него, когда тот готовил. Широкая мужская спина, из-за которой доносятся аппетитные ароматы. Венцеслав умел готовить, но редко делал это только для себя. С появлением повода он смог развернуться. Мужчина был мясоедом, и рацион получился солидный. Если бы Кальцифер занимался своим телом, то непременно нарастил бы мышцы.

Венцеслав сегодня и Венцеслав несколько лет назад - совершенно разные люди. Кальцифер беспрестанно наблюдал за ним и анализировал, чего не скажешь по его поверхностному легкомысленному виду. Ему казалось, что после того, как Раух в очередной раз избежал смерти, какой-то из винтиков большой системы выпал. Модель поведения изменилась. Как будто кто-то другой, более достойный занял место Венцеслава. Кто-то, кто способен хорошо уживаться с Кальцифером. Тот называл про себя Рауха “Защитником”, потому что теперь парню жилось гораздо спокойнее. Быть может, кто-то просто надел на себя тело прежнего Венцеслава, чтобы теперь Кальцифер смог жить под чьей-то эгидой. Если это так, необходимо выяснить, кто это, а если нет - поразиться тому, как время меняет людей.

Монтгомери таял в неторопливом закате. Венцеслав тащил чемоданы в дом, а Кальцифер не мог поверить, что тот стоит так близко к воде. Всего сто метров! Океан почти под рукой. Демонёнок почёсывал уставшего от дороги Кракена, поскуливающего на коленях, и мечтательно смотрел на горизонт. Непонятно почему, но он чувствовал прилив воодушевления. Мысленно Кальцифер уже плескался в прозрачной солёной воде и даже чуть не наступил на морского ежа.

Ни единой капли крови за километр вокруг.

«Пусть всё будет хорошо», — проговаривал про себя Кальцифер, молясь без обращения к кому-то — к Вселенной в целом. Для него жизнь была яйцом с очень хрупкой скорлупой, которую ещё попробуй удержи — зазеваешься и останешься без завтрака.