— Ты или трахал женщин, или помогал в амурных делах, или посылал кого-то другого, если требовалось под кого-то лечь. Чёрт тебя возьми! — негодовал главком.

— Придраться не к чему? — ехидно промурчал Моргенштерн. — Да, передо мной не танцевал целый гарем из доступных мужчин. Из женщин — тоже.

— Что с тобой не так? — Молох наклонился вперед и подпёр голову руками. — Быть высшим демоном похоти и не подставлять каждому задницу. Да тебе памятник нужен.

— Тебе просто хочется оправдать своё прошлое, — улыбнулся генерал. — Я тебя не осуждаю. Вообще ни за что.

— Странный ты, — поднял брови демон.

Люциан сложил руки на груди и откинул голову на спинку кресла.

— Просто гораздо приятнее, когда ты помнишь имя того, с кем спишь, — и с улыбкой подмигнул.

Молох заинтересованно склонил голову набок.

— А если бы я сейчас тебе изменил?

Моргенштерн медленно опустил ноги с журнального столика. Похрустел костяшками пальцев.

— Не обижайся, но мне стало бы плевать на то, какой ты сильный и древний. Я бы отрезал тебе хер и затолкал его в глотку твоей подстилки, — и вздохнул, вновь откинувшись в кресле, будто пожелал Молоху доброго дня.

Теперь заухмылялся и захохотал главнокомандующий.

— О-о-о, я бы на это посмотрел! Кровожадный Люциашка… Ебучий случай!

— И гораздо приятнее, когда после секса с тобой остаются на ночь, — мечтательно произнёс генерал, подперев голову рукой. — Лежишь и чувствуешь рядом того великана, с которым решил провести ближайшие несколько лет. А он такой горячий и довольный — и мне внутри становится спокойно и хорошо. Проснешься ночью отлить, вернешься, а он тебя обнимет крепче прежнего и шепнет, что нехер пить чай вёдрами на ночь…

Молох засмеялся и почувствовал, что хочет лечь Люциану на грудь головой и закрыть глаза. Вдруг стало так безмятежно внутри. Главнокомандующий поднялся, встал на колени между ног Люциана и прижался к его груди щекой. Крепко стиснул за пояс. Моргенштерн уповал, чтобы никто не зашёл в такой момент. Всё было интимнее и сокровеннее секса. Смерть ждала бы самого Люцифера.

Генерал хмыкнул и губами коснулся макушки Молоха.

— Ты самый чудаковатый из всех, кого я встречал… Может, поэтому я до сих пор возвращаюсь в одну и ту же постель, — пробубнил сам себе главком. — Я бы и хотел трахаться направо и налево, но уже не могу. Может, постарел?

Люциан ухмыльнулся и зажал между пальцев волосок.

— Да, я даже вижу один седой волос.

— Аргх, иди к чёрту, — зарычал, но потом засмеялся Молох и уткнулся лицом в грудь генерала. — Ни один демон ещё не дожил до седин.

— Ты будешь первый, — обнадёживающе похлопал его по плечу Моргенштерн и захохотал в голос под бурчание главнокомандующего.

Молох решил промолчать — и с усмешкой поцеловал генерала в подбородок. Люциан опомниться не успел, как почувствовал пальцы главкома между своих — тот крепко сжал его ладонь. Генерал взволнованно замер и ощутил, как Молох потёрся о его щёку своей. Стало вдруг так трепетно.

— Или, может, всё потому, что только после встречи с тобой я перестал влезать в свой размер, — умиротворенно произнёс главнокомандующий. — Вот растолстею — и посмотрим, как ты не будешь ходить налево.

— Ну, тебе точно будет сложнее за мной гоняться, — посмеялся Люциан. — Будешь круглый, волосатый, смешной.

— О Люцифер… — вздохнул Молох и уткнулся лбом в плечо генерала. — Нет, не будем преувеличивать настолько. И да — ты не меняешься.

— До тебя я был ковбой, а ещё вчера был в каких-то полуженских тряпках, — усмехнулся Моргенштерн. — Нет. Ещё как изменился. Я здорово поднаторел в готовке и почти научился не носить белья под галифе. Чтоб ты знал, последнее мне далось нелегко: у меня чесалось всё!

Молох захохотал, а когда утих — прижался губами к шее Люциана. И ничего не отвечал, слушал в основном, фыркая пошлым мыслям. Провёл пальцами по почти зажившим ранам на лице генерала — аккуратно и почти невесомо. Моргенштерн подхватил ладонь и коснулся её губами. Молох зафырчал и за бёдра придвинул к себе демона поближе — Люциан полулежал на диване с задравшимся пиджаком, выглядя довольно нелепо.

— Ты как из берлоги вылез, — шутливо произнёс генерал и погладил мужчину по взлохмаченным волосам.

Главнокомандующий промолчал и продолжил лениво лежать на генерале, тиская его за мягкие места. Молох подумал, что ему доставляет удовольствие даже просто наличие Люциана в пространстве. Люциашка такой ехидный, колючий, и вот колешься, а тебе не больно — смешно. Когда устанет колоться — станет такой ласковый, интересный.

— Чёрт знает, что в тебе такого особенного, но я бы тебя сейчас сожрал с добротным таким коньяком, — пробормотал Молох, уткнувшись Люциану в плечо, отчего голос получился глухим и низким.

— И было бы тебе без меня потом и голодно, и паршиво, — аккуратно заметил Моргенштерн, понимая, что с Молохом реальны все фантазии, и крепко обнял его.

— Ладно, потом съем, когда достанешь меня, — главком потёрся носом о мочку уха генерала, после чего провел по ней языком. — Кстати, как ты вошёл, если дверь была заперта на ключ?

— Здесь замки очень старые… Без магии, которую ты запретил, они кусок дерьма. Да и запертая дверь… Мало ли, чем ты занимаешься, а я любопытный, — хмыкнул Люциан, погладив демона по широкой и крепкой груди, ощущавшейся даже сквозь рубашку довольно отчётливо.

— Ловкие пальчики, — усмехнулся Молох, пальцами касаясь оголившегося живота генерала — задралась и рубашка.

Моргенштерн губами коснулся его щеки.

— Если бы тебе платили за то, что ты меня лапаешь, ты был бы богаче Маммоны.

— Если бы мне вообще платили, я был бы богаче Маммоны, — уточнил главком. — И я не замечал, чтобы тебе не нравилось. Когда я зажимаю тебя где-нибудь в приятном углу, ты сам охотно ищешь мою ширинку.

Моргенштерну было нечего возразить — он демонстративно отвернулся и совершил ошибку: Молох тут же заметил оголившуюся шею и крепко поцеловал в неё генерала. Люциашку, который только ради него (и тех бывших и, кстати, уже мёртвых ублюдков) надевает что-нибудь интересное и готовит какое-нибудь сытное блюдо. Молох упивался этими мыслями и медленно в них утопал, как насекомое в вязком янтаре.

========== М.М. ==========

Молох без интереса сидел за столом ставки командования. Разумеется, благодаря победе над Люцифером он приобрел монополию на власть во всех частях Второго круга, поэтому единственный представил и Север, и Юг, и Восток, и Запад круга Похоти. Такая власть вызывала зависть и опасение у тех, кто не имел отношения к большой политике, — заместителей могущественных князей тьмы. Каждый из них отправил вместо себя посланца. За каждым посланцем стояло ещё несколько — представители Севера, Юга и далее.

Молох присутствовал лично как хозяин и умирал от скуки.

Ему было приятно, что они боятся его. Конечно, ведь в его руках самый обширный Круг, которым раньше владели Люцифер и Лилит. Повезло, что последняя — женского пола, иначе бойня за место под солнцем стала бы ещё более кровавой. В одиночку Молох вряд ли выстоял бы против Вельзевула и Лилит. Люциан точно бы не одобрил затею с такими массовыми жертвами — и огромным риском. Не то что бы Молох не прислушивался к нему, но… Генерал явно не знал, как пьянит кровь.

Не подозревал о жестокой симфонии войны, составленной из криков, стонов и молитв. В общем, на любое возражение Молох бы отмахнулся, как от назойливой мухи. Но Моргенштерн поступал хитрее. Просил быть осторожнее, когда главнокомандующий стискивал его бёдра и кончал, откидывал голову назад и глубоко дышал. Лучшего момента для проникновенных просьб и придумать было нельзя. Молох не мог ничего, кроме как слушать.

К слову, ему было гораздо интереснее рассматривать едва виднеющиеся подвязки чулок на бёдрах Люциана, чем слушать амбициозных юнцов. Его интересует только один не нюхавший пороха генерал.

Люциан сидел и с полуулыбкой смотрел в его сторону, стараясь не подавать вида. Молох взял его с собой вместо Слайза, поскольку Йенсу потребовалась помощь с установкой нового уровня безопасности. Технологии буквально неслись вперёд, и талант Слайза к логике помогал быстро решать проблемы с вычислениями. Ящер был пряхой, распутывающей узлы.