— Может, вы бы просто сосуществовали? Люцифер или Вельзевул давали бы тебе наводку, ты бы исполнял — и не было бы политики, которую ты так ненавидишь, — Люциан взял ладонь Молоха в свои руки и сжал её. — И не пролилось бы столько крови.

— Иногда я понимаю, почему твой отец сомневался в тебе, — мрачно произнёс главнокомандующий. — За такое время можно было бы привыкнуть к насилию. Пойми, мы здесь не на арфах играем, да и нигде такого нет, если быть с собой честным. Люциан, ты демон, а значит, не ноешь, когда становится жарко.

Моргенштерн удержался от того, чтобы вспылить.

— Я не о насилии в общем, я о его количестве! — он всплеснул руками. — И не смей соглашаться с отцом, который никогда не воспринимал меня серьёзно. Пожалуйста. Я… Просто я не смогу ничего поделать, если умрёт кто-то ещё. А он умрёт. Непременно.

Молох вскочил и схватил Люциана, заключив его лицо в свои ладони. Радужки глаз пылали.

— Хватит! Ты сам знаешь, что они, так или иначе, заслуживали смерти. Хватит нянчиться с прошлым, — рыкнул он. — Будем честны: погибли худшие из твоего клана. Воспринимай это как чистку и иди дальше. Не с нашим долголетием наматывать сопли на кулак об умерших. И знай, что я скорее убью тебя, чем куда-то отпущу. Сама мысль о том, что тебя будет иметь какой-то соплежуй, мне противна. Чёрт возьми! — выпалил главнокомандующий и поднялся с постели, чтобы проветриться и остыть.

Люциан ещё несколько секунд ощущал тепло его рук на щеках. Приятное, незаменимое и родное. Он неспешно поднялся и тихо последовал за Молохом спустя некоторое время. Завернулся в простынь и полуночным призраком прошёл следом. Главнокомандующий ничего не почувствовал, кроме тихого и лёгкого поцелуя между лопаток.

— Я сам скорее умру, чем покину тебя, — горько усмехнулся Моргенштерн. — Возможно, так оно и случится.

— Ну что ж ты заладил-то, — снова вспылил Молох и сорвал с Люциана простынь от злости, отбросил в сторону.

Они стояли друг напротив друга, голые и бледные от лунного света.

— Даже если так и случится, — сердито пробормотал главнокомандующий. — Один ты там не останешься. Ясно? И, когда в следующий раз случится какая-нибудь люциферщина, я вырву ублюдку сердце и затолкаю Вельзевулу в глотку. Никто даже не успеет нанести удара, — он сжал руки в кулаки. — А если тебе хочется продолжить род… Найди себе самку. Я даже обещаю не убивать её.

— Звучит очень великодушно с твоей стороны, — улыбнулся Люциан. — Но я хочу, чтобы у него были твои глаза. Или руки. Да что угодно.

— Тогда извини, — низким голосом ответил Молох и привлёк генерала к себе, прижавшись поясницей к мраморным чёрным перилам. — Я понимаю, что тебе тяжело. В другой ситуации я бы просто тебе врезал. Но позволь заметить, что даже будь Кальцифер и Легион живы, твой клан не стал бы больше. Извини, но Кальцифер — пассивная шлюха, и Легион недалеко ушёл от него. Твоя мать не знала, но твой отец не был настроен на то, чтобы проводить с ней длинные адские ночи.

Моргенштерн вздохнул.

— Я бы тоже тебе врезал, не будь ты прав. Ладно, — тихо хмыкнул Люциан, — пойдём, а то Слайз нас завтра не растолкает.

— Может, ещё разок, — Молох на ходу интимно прижался к генералу.

— Тебе завтра вставать черт-те во сколько! — игриво возмутился Моргенштерн.

— Это был не вопрос, — фыркнул главнокомандующий.

Да, пожалуй, не зря в Аду ночи такие длинные. Поди успей выспаться с таким распорядком.

========== Потаск-ха. ==========

Вельзевул много ругался после того, как Люцифер так легко отдал Молоху власть. Девятый круг ада надоел ему за время заточения Денницы, так что возвращаться обратно было нерадостно. Вельзевул ощутил себя опозоренным. Успех был так близко — и Люциферу хватило всего нескольких минут, чтобы всё рухнуло к чертям.

Внутри клокотала злость. Да, удалось отстроиться и вполне уютно обосноваться среди снегов и покрывающей их непроглядной тьмы, однако факт оставался фактом: уход с позором и поджатым хвостом.

Чем дольше Вельзевул размышлял об этом и смотрел по сторонам, тем больше понимал, что проигранная война волнует только его. Они не получили того, что заслуживали по праву с самого начала, и это бесило только Вельзевула. Как ему хотелось вбить в Денницу одну простую истину: война необходима и оправданна. Нельзя позволять выскочкам забирать своё. Нельзя просто так плевать на то, что должно было принадлежать Владыке. Легкомысленная улыбка и хитрый взгляд падшего ангела выводили Вельзевула из себя.

Он думает об этом. И слышит чувственные стоны Люцифера. Конечно же, Денница не закрыл дверь в спальню, и его крики раздавались эхом по каменному коридору. Вельзевул понимал, что отозваться на провокацию — броситься на красную тряпку. Сделать то, чего желает Денница.

Советник сжимает ладони в кулаки, костяшки проступают сквозь ткань перчаток. Чем громче стонет Люцифер, тем сильнее ярость в груди демона. Невозможно передать, насколько сильно его желание разнести всё вокруг, врезать Деннице и разорвать на части всех. Их всех.

Вельзевул пытается успокоиться. Подышать ровно и спокойно. Посмотреть на снег за окном, выпить грога и забыть, чтобы остудить разум, ведь только холодный ум — ключ к замку. Но стоны Люцифера становятся всё громче, всё протяжнее, и он не выдерживает.

Денница седлал партнёра раз за разом всё отчаяннее — и не отпускал, поскольку не мог достичь оргазма. Он скакал на члене, выгибаясь в спине, и упирался рукой в бедро оседланного демона. Тому было забавно наблюдать за тем, как его трахает легенда. Легенда, переходившая из уст в уста, а теперь — с члена на член.

— Ну же, ну же, ну-у-у! — кричал Люцифер, пытаясь довести себя до оргазма и крепче хватаясь за мужчину.

Вельзевул вошёл бесшумно и поджал губы. Наверное, если бы Денница вонзил ему в грудь нож и пальцами расковыривал рану, не было бы так больно. Вельзевул устал держать вожжи своей ярости — и отпустил их.

Одного удара хватило, чтобы размозжить череп любовнику Люцифера. Голова разлетелась на склизские кровавые ошмётки.

Денница увидел это и с криком кончил, забрызганный ими. Несколько секунд ангел купался в блаженстве и не мог прийти в себя. Он чувствовал запах крови и не мог им насытиться. Опьянённый и горячий, он с наглой ухмылкой смотрел в разъярённые глаза Вельзевула.

«Даже этот кусок дерьма смог получить меня, чего не скажешь о тебе», — поглаживал себя по телу Люцифер и посмеивался слепой злости демона.

— Потаскуха, — не выдержав, с ненавистью выпалил Вельзевул и замахнулся на Денницу.

Люцифер застыл, и глаза его полностью застелила тьма. Он поднял руку, и Вельзевул почувствовал, как замер не в силах пошевелиться. Падший ангел парализовал его без особых усилий.

— Мне кажется, или ты злишься, Вель? — ласково и с оскалом поинтересовался Денница. Пользуясь тем, что Вельзевул обездвижен, он положил руку тому на горло и крепко сдавил.

— Злишься, потому что не получил того, ради чего служил всё это время? — промурчал падший ангел, поднимаясь с ещё твёрдого члена мёртвого демона, и приблизился к Вельзевулу. — Ждёшь награды?

Провокация подействовала на советника отрезвляюще. Желание приручить Денницу стало настолько сильным, что он смог двигаться. Паралич стремительно ослабел — и Вельзевул с удовольствием ударил Люцифера по лицу. В ударе скопились вся злость, досада, обида и гнев. Денница рухнул на пол, споткнувшись о мёртвого любовника.

Тишина стала лезвием у горла Вельзевула. Он застыл, ожидая, что оно либо перережет ему глотку, либо нет. Демон завороженно смотрел на парня, часто дыша. И чем дольше, тем сильнее ему хотелось овладеть им. Всемогущий Люцифер, Владыка Ада по праву, — лежит на полу, как побитая собака. Вряд ли существует что-то, способное впечатлить гораздо больше. Вельзевул пьянел, когда мысли душистой клумбой расцветали в голове. Похотливые, навязчивые мысли. Сладкие как мёд.

Люцифер смотрел советнику в глаза с небывалой жадностью — и выжидал, случится ли что-нибудь ещё.