16.09.2020
У меня просто мурашки по телу от предвкушения будущей нашей встречи. Двадцать лет... В двадцать четыре я и подумать не мог, что доживу до этого знаменательного события. Братислава... Чую в следующий раз мы уедем куда-то в Преторию, а я туда не особо хочу, после того как Сора сократила наши дипломатические и волонтерские корпуса на том континенте.
Что насчет Австралии?
К слову, сейчас я пишу эту записку при свете свечей, потому что у нас снова нет света. Сора грешит на старую проводку Дворца, а я на Такэо, что недавно увлекся физикой.
Моему сыну шестнадцать... Кто бы мог подумать...
С любовью, К
А ее сыну будет тринадцать. Совсем большой. Теперь он немного стесняется ее объятий и поцелуев в щеку. Чуть протяжно ноет "Мам, я уже взрослый!" Легко вырывается, вызывая лишь улыбку родителей. Ее маленький добрый мирок, которой она, как ей казалось, вполне заслужила. Лишь ее отношения с Куроки, словно холодная безмолвная тень, иногда появлялась у окна и тревожила Виктора.
Еще ее мужа удивляло то, с каким спокойствием она читала статьи бульварной прессы о его любовном прошлом. Она знала правдивую сторону, усмехалась при прочтении и даже в тихую связывалась с его бывшими, дабы приструнить их иногда лживый язык. И единственное что он слышал от жены были шутки и подколы. Она свято была уверена в своей власти над ним. Лишь однажды, кажется спустя неделю после празднования нового года, она стоя на кухне в одной ночнушке в тихую отрезала себе торт. И именно в тот момент она будет застукана своим женихом и заведет откровенный разговор, из которого как всегда выйдет с высокоподнятой головой.
-Мне все равно что там было у тебя в прошлом. Меня будут волновать лишь твои романы после свадьбы,- нож в ее руке звонко соприкоснулся со столешницей, отрезав новый кусок. И он верил. Верил, что она не спала с Куроки, с того дня как объявила его своим избранником; лишь он, старше ее на десять лет, стал единственным и неповторимым "принцем на белом коне".
Но ведь всегда есть эмоциональная сторона, не поддающаяся жесткому контролю. Виктор со своими пассиями расставался всегда друзьями. А после того как он стал князем -консоротом все стало намного хуже: он был впечатлен пронырливостью некоторых журналистов и продажностью его бывших любовниц. Но Анна была словно кремень: ее собственный отчет начался с апреля двухтысячи четвертого, а прошлое... Все свои, да и его, прошлые похождения она запирала в своих дневниках и никому не раскрывала. Иногда ей казалось, что чем меньше мы распространяемся о своей любви, тем дольше она длится. Хотя, когда ей исполнилось двадцать четыре, она будто околдованная стала замечать Виктора. Глупо и по-детски, как казалось ей, она могла минутами рассматривать его, пока он того не замечал, быть ближе. Сейчас, спустя года, она смогла осознать, что в какой-то миг она поняла, что просто влюбилась в этого человека. И ей стало страшно. Виктор не был таким далеким, как Куроки, он мог заметить все ее ошибки, и тут она начала его немного стесняться. Пару раз покраснела... Может быть именно в ту минуту она поняла, что у них с Куроки такого не было. Словно птицы в небе. Тут же все было по-другому. Ново, неизведанно и так близко. Со временем все измяняет смысл и восприятие.
Помнится она с матерью перемеряла кучу платьев дабы выглядеть потрясающей. Натянула на себя утягивающее белье, под хмурым взглядом Хезер, в то время отвечавшей только за нее. И усмиряла сердце, когда увидела в толпе Виктора. Раньше-то все было по-другому: она не планировала их встреч, не думала что одеть, что сказать, как не опростоволосится. А тут... Чуть ли не грандиозный план, который подарил ей столько последующих минут счастья. Сделав первый шаг, она не корила себя за это, как в прошлом, наоборот- благодарила судьбу и тот выпитый залпом бакал шампанского.
В глубине души она не была уверена, что они с Куроки смогли бы вынести, все то, что вынесли они с Виктором. Ее потрясающим, умным мужем, что страдал из-за своей неразумной жены, не дающей ни себе, ни ему покоя.
Уже минут пятнадцать они сидели друг напротив друга. То и дело открывая и захлопывая рты.
-Черт,- тряхнув головой Куроки, протянул руку к чашке кофе. Они сидели в миленьком уютном кафе, расположенном на первом этаже их отеля.
-Мда,- Анна немного криво улыбнулась. -В прошлый раз мы хотя бы подкалывали друг друга насчет звонков...
-Я могу подколоть тебя начет того телохранителя, что провожал тебя до стойки регистрации.
-Ты очень мил,- фыркнула княгиня.- У нас снова религиозные войны, да и здоровье мое в последнее время желает лучшего.
-Почему ты не говорила?- ну, вот вместо того, чтобы как и девятнадцать лет назад задирать ее, он возмущался и был немного испуган. -Можно было просто позвонить.
-Ничего страшного,- сердито отмахнулась Анна. -У меня в семье два неугомонных ребенка, таскающих заразу, а еще и Виктор со своей бесконечной волонтерской программой, мама почти живущая в приютах, Саша, что преподает. Не говоря уж о прислуге и парламенте. Одна Жанна занимается исключительно бумагами...
Куроки улыбнулся. Ему нравилось, что она наконец-то ожила, хотя бы на секунду отбросив свои тревоги. Это их маленький заслуженный отпуск. Он его заслужил.
-И как поездки Виктора?- искренне поинтересовался мужчина, инстинктивно вспоминая последнее газетное фото князя-консорта. Признаться, для своих пятидесяти он выглядел словно бог. Знал бы он, что Анна посмеивалась над собственным мужем, ласково именуя его "Чудом Голливуда". Вот только Виктор, в отличие от жены, не убирал свои морщины косметическим и пластическим путем.
-В этот раз он умудрился подхватить дизентерию в Малайзии, но ЮНИСЕФ от него в полном восторге,- усмехнулась женщина, отпив свой свежевыжатый вишневый сок. -Он хотел чтобы я с ним поехала, но тут так удачно подвернулся день рождения Киарда и наш с тобой юбилей, что он просто не мог сопротивляться.
-Тебе повезло с ним,- в его голосе все же прозвучала нотка грусти, что он не смог сдержать. Он с Сорой очень редко подшучивали друг над другом, теперь казались ему чопорными.
Они еще долго разговаривали, сидя в этом кафе-ресторанчике, а после милого ужина при свечах, привычно и чинно, отправились в свой двухместный раздельный номер.
-И тогда я передал бумаги Сакуре,- смеясь закончил историю Куроки. Он стоял с бокалом шампанского в руке и изображал свою яркую сестрицу. Анна, у которой болели щеки от смеха, сидела перед ним на диванчике и старалась аплодировать.
-Ты жесток,- без доли упрека произнесла она, встав и подойдя к нему. Женщина положила свои руки ему на плечи и едва качнулась в сторону, намекнув на танец. Куроки поставив бокал на столик, приобнял ее за талию. И чуть прижал к себе. Тихо мурлыкав медленную мелодию Анна прижалась к его щеке и поцеловала. Дольше чем обычно и так искушенно. Куроки же улыбнулся уголком губ и приподнял ее над полом, так чтобы их глаза оказались на одном уровне.
-Мы будем спать в разных спальнях.
-Понятно,- одобряюще произнесла Анна и вновь поцеловала его в щеку, но уже более кротко. -Это и не обсуждается.
-Теперь моя очередь,- он начал напевать одну из своих любимых песен Стинга, за которого его так ругала мать. И за полночь они решили разойтись: на следующий день у них была долгая и длинная экскурсия, а еще позвонил обиженный Киард, которого снова обделили печеньем.
-Он невероятно похож на отца,- улыбнулся Куроки, расстегивая манжеты на рубашке и направляясь в свою спальню.
-Да. Знаешь,- окликнула его Анна, словно собравшись с духом. -Когда "нам" будет сорок лет, я напишу книгу и опубликую ее. О нас.
Эта мысль давно ее не покидала, постоянно вертелась на языке и просилась на свободу.
-Зачем? -устало спросил мужчина, облокотившись о дверной косяк и наконец посмотрев на нее.
