Глядя в темную поверхность дымящегося в чашке отвара, убийца усилием воли выбросила из мыслей настойчиво всплывавшую перед глазами картину, увиденную в комнате Корнелия, и попыталась сосредоточиться на своих проблемах. В том, что рано или поздно беспочвенный страх обретет основание, она не сомневалась. Неосторожно сказанное слово, неправильно понятый жест, и бороться с чужими подозрениями станет невозможно. И многие ли встанут на ее сторону, на сторону не верящей в Ситиса и Мать Ночи?

 Неверные всегда предают, а значит, этого ждут и от нее. Быть может, от Гогрона и Альги тоже, но они в Братстве давно свои, данмерка за долгие годы службы стала недосягаемо высока в глазах остальных… что не помешало М`Рааджу приставить нож к ее горлу. Порыв, вызванный уколом с ее стороны. Вопрос в том, как далеко в таком порыве мог зайти хаджит…

«— На благо Братства, дорогая сестра, на благо Братства», — шипел хаджит, глядя на данмерку с едва сдерживаемой ненавистью, — «Ситис простит мне убийство неверных».

 Ситис простит… Он есть, его Ярость реальна, и она карает преступивших Догматы…или только тех, кто убил братьев по вере, а не волей случая оказавшихся в Братстве чужаков?

 Мысли спутались, разрывая разум противоречиями, и Терис с тихим вздохом уронила голову, прикрыв глаза. Только сейчас вспомнилось, что она встала еще до рассвета, весь день тряслась в седле, не считая пары остановок в придорожных тавернах, потом был Чейдинхолл, убежище, часовня… И за два часа, прошедших с того момента, прошла целая вечность, лишившая остатков сил.

 — Пей, пока не остыло, — Люсьен Лашанс неслышно вышел из темноты за колоннами и не слишком бережно положил на стол еще какие-то бумаги; судя по всему, он не садился за них уже долгое время, и теперь волей-неволей приходилось разбирать завалы горячо любимых Слушателем отчетов.

 Предложение помочь так и не прозвучало: искренний порыв погас от понимания вдруг ставшего весьма досадным факта, что в подобных делах Терис ровным счетом ничего не смыслила и писать умела очень плохо. Убийца влила в себя еще несколько глотков травяного варева, после которого стало несколько теплее и навалилось непреодолимое желание забраться в кресло с ногами и заснуть. Сонное спокойствие порядком портило осознание того, что скоро придется вернуться в убежище, мысль о котором вселяла вполне ясное желание оказаться как можно дальше. Хотя бы в ближайшие дни не спускаться туда, не видеть лиц братьев и сестер, не проходить мимо двери Корнелия, за которой уже навсегда погасли свечи… Лучше уехать куда-то подальше, отвлечься на работу, занять себя выслеживанием жертвы, приготовлениями, поиском способа подобраться к ней. Да чем угодно, пока не отпустит чувство неприязни к семье.

 — Есть какая-нибудь работа? — борясь со сном, Терис с надеждой посмотрела на Спикера, склонившегося над бумагами и быстро писавшего что-то на одном из листов.

 — Пока нет, — он отложил перо и бросил на нее на мгновение переставший быть отрешенным взгляд, — Тебе есть, куда поехать?

 Терис не сразу пожала плечами, чувствуя благодарность за то, что ее желание не возвращаться в убежище было понято и, вроде бы, принято с неожиданным пониманием. Только ехать некуда.

 — Родственники есть? — вопрос прозвучал безо всякой надежды услышать положительный ответ, скорее, как некоторая формальность.

 Где-то точно есть; у матери остались родители и брат в Валенвуде, а портовый район Анвила наверняка полон отцовой родни — моряков, шлюх и контрабандистов. При всем этом никого из предположительно многочисленных родственников Терис не знала даже по именам.

 — Друзья, знакомые? — затянувшееся молчание было принято как красноречивый ответ.

 Терис закусила губу, почти с безразличием осознавая факт, что друзей у нее не водилось, не считая убитой почти год назад Харны. О других сиротах, кого в тот год выпустили из приюта в большой мир, она знала немного и не стремилась узнать больше. Кто-то успешно работал в гильдиях или занялся ремеслом, кто-то обзавелся семьей, еще несколько пошли по кривой дорожке и затерялись в глухих лесах Нибенея. И, даже встреть она их, едва ли кто-то узнал бы ее. Другие же знакомые были людьми крайне сомнительными, и Терис не рискнула бы связываться с ними лишний раз без крайней необходимости. Впрочем, оставалась Роз…

 — Есть знакомая проститутка в Бравилле.

 Лашанс какое-то время смотрел на Терис, после чего безнадежно отвел взгляд вернувшись к бумагам.

 — В этой дыре тебе делать нечего. Сходишь завтра за своими вещами, поживешь здесь.

 Терис едва не выронила стакан, но вовремя удержала его, только плеснув на руки уже не горячим отваром, на который она не обратила никакого внимания.

 — Правда можно?..

 — Можно, можно. Я же обещал тебе тренировки со скелетами, — Спикер перелистал и отложил в сторону чей-то отчет и взялся за следующий, заново обмакивая перо в чернила, — И алхимией заодно займешься.

 ***

 Под ногами проскрипели половицы, но звук не встревожил никого, давая понять, что в доме больше никого нет. Все еще прислушиваясь и стараясь ступать тихо, Терис добралась до закрытой двери, открывшейся без скрипа, за которой тонул в сумраке подвал, пропитанный запахом холода и камня. Он тоже пустовал, и из-за каменной двери доносилось только едва слышное шуршание Шеммера; судя по звуку, он что-то сосредоточенно грыз. Когда полукровка бесшумно проскользнула в зал убежища, он на мгновение оторвался от порядком изгрызенной ножки стола, но, сообразив, что она здесь не затем, чтобы его ругать, вернулся к своему делу.

 Терис ускорила шаг, испытав некоторое облегчение: меньше всего хотелось видеть кого-то из братьев и сестер, которые сейчас или спали или разошлись по заданиям. Потом, когда в голове наступит некоторое подобие порядка, она будет рада встретиться с ними, поговорить, может, удастся даже общаться так, как будто бы ничего не произошло… Потом, но не сейчас. Не сегодня.

 «Не завтра и не на этой неделе».

 Мысли, немного успокоившиеся в форте, вновь вернулись к Корнелию и тому, что его убило. Что-то из Пустоты, способное покарать за грехи… Несомненно сильное: у погибшего брата был меч, его обучали, он знал молитвы и был сведущ в магии, но все это его не спасло, когда оно пришло. Пришло по воле Ситиса, увидевшего его преступление…которое преступлением по сути и не было. Чего-то не хватает в этом, какой-то все объясняющей детали, скрытой где-то между строк, между острых черных букв Догматов. И эту деталь, упорно ускользающую от понимания, было необходимо найти, хотя внутренний голос неоднократно задавал тревожащий беспокойством вопрос «зачем?».

 Просто знать. Уберечься от ошибок. От обвинений. Подольше прожить, потому что теперь жить хочется сильнее, чем раньше, в жизни появилось место и люди, ставшие куда ближе прежних знакомых, имена и лица которых забывались легко и без сожалений.

 Спикер, Винсент, Альга…да и другие были не так неприятны, как Мари, Раадж и Харберт. Нужно немного времени, чтобы разобраться в себе и в них. И в том, что происходит вокруг.

 Терис помедлила, прежде чем зайти в комнату, которую они с Мари делили уже несколько месяцев. Она и раньше не очень любила оставаться наедине со своей соседкой, которая вначале лишь утомляла своими разговорами, а позднее начала всерьез пугать ими, теперь же хотелось по возможности избегать не только общения, но и встреч с ней. Убийца свидетельствовала против давно знакомого ей и вдобавок влюбленного в нее Корнелия, и уж наверняка за ней не встанет подвести под наказание совершенно чужую ей новенькую, занявшую часть ее комнаты и не верящую в Мать и Отца.

 Удача сегодня явно сопутствовала Терис: комната встретила полной тишиной, бросилась в глаза аккуратно заправленная кровать Мари, взгляд зацепил и крюк на стене, где всегда висел изящно изогнутый кинжал. Теперь же он отсутствовал, как и обычно располагавшиеся на полочке миниатюрные прозрачно-зеленые склянки для ядов и зелий. Для нее работа у Спикера почему-то нашлась, как и для других…