— Привет, товарищ майор! Собирайся, поедем на место происшествия. Мистика какая-то. Якобы в одном учреждении нашли привязанным к отопительной батарее бригадира сторожевой вневедомственной охраны, а из сейфа похищена большая сумма денег. Видишь, до чего дошло, уже наших, милицейских, сторожей связывать, как кур, начали! — И, заметив, что Славин продолжает стоять, спросил: — Чего ждешь? Собирайся!

Лисицын не заметил, что во время его рассказа Славин успел убрать все бумаги со стола в сейф и сунуть в карман коричневого пиджака пистолет.

— Я давно готов, Леонид Федорович!..

Они вышли из подъезда и начали садиться в машину. Лисицын заметил в окне дежурного и махнул ему рукой. Тот сразу выбежал из подъезда:

— Слушаю вас, товарищ полковник!

— Собаку доставил на место происшествия?

— Так точно. Собаковод с собакой уехали на одной машине с оперативной группой три минуты назад.

— Направь туда и судмедэксперта.

— Зачем, товарищ полковник, сторож же живой?

— Слушай, Круглов, не раздражай меня!

— Есть не раздражать! — Дежурный, улыбаясь, вскинул к козырьку фуражки руку. — Судмедэксперт сейчас будет направлен!

— Сам бы мог догадаться! — бросил Лисицын, сел в машину и приказал водителю: — Казимир, с сиреной, на Обувную, побыстрее!

«Волга» на большой скорости понеслась вперед. Водитель вел машину мастерски. Он умело маневрировал по узкой улице Немиге, изредка включая сирену, и довольно быстро прибыл к месту происшествия. Они вошли в небольшое двухэтажное здание. В коридоре было много людей. Все хотели заглянуть в открытую дверь, расположенную справа. Молоденький лейтенант робко уговаривал всех отойти и не мешать, но к нему, видно, уже привыкли и никакого внимания на него не обращали. Славин хотел вмешаться, но не успел. За дело взялся Лисицын.

Толпа начала быстро редеть, и через минуту коридор опустел. Лисицын сказал лейтенанту:

— Вот так-то! — И вошел в кабинет. Сотрудники, прибывшие раньше, увидев Лисицына и Славина, посторонились, и перед ними оказался человек, крепко-накрепко привязанный к батарее. Ему было на вид не больше тридцати лет. У него только что вытащили изо рта кляп, и он жадно дышал, молча тараща на людей голубые глаза. Следователь взял из оперативной сумки ножницы и хотел перерезать узлы, но Лисицын остановил его:

— Веревку режь, а узлы сохрани.

Сам шагнул к раскрытой двери, ведущей в следующую комнату. На середине комнаты лежал небольшой сейф, дверка была открыта, замок взломан. Лисицын спросил у сотрудника научно-технического отдела, который возился с лупой и кисточкой у сейфа:

— Нашел что-нибудь?

— Нет, в перчатках работали, наверное.

А полковник уже возвращался в первую комнату. Позвал начальника уголовного розыска районного отделения и спросил:

— Что расположено на втором этаже?

— Квартиры, там люди живут. Вход с обратной стороны.

— Послал наших побеседовать с жильцами?

— Так точно. Многих уже дома нет, а те, кто есть, говорят, что ничего не слышали.

— Хорошо. Поручи, чтобы эту работу сегодня вечером довели до конца и опросили всех жильцов. Рядом нет объектов, которые охраняются сторожами, или где имеются дежурные ночью?

— Напротив через дорогу общежитие. Там на первом этаже круглые сутки находится дежурный, а других объектов нет.

— Направь в общежитие толкового сотрудника. Пусть выяснит, кто прошедшей ночью дежурил, и побеседует с ним, а также пусть поговорит с жильцами общежития, возможно, кто-либо из них что-то интересное для нас и скажет.

Увидев, что сторожа уже развязали, Лисицын предложил остаться в комнате начальнику уголовного розыска районного отделения милиции, Славину и следователю капитану Леонову, а остальным всем приказал выйти. Полковник спросил потерпевшего:

— Как вы себя чувствуете, сможете рассказать, что произошло?

— Да, смогу.

Он потер рукой затылок, провел ладонью по лицу.

— Моя фамилия Ломов, работаю бригадиром сторожей вневедомственной охраны. Сторожа моей бригады разбросаны по многим объектам, и в мои обязанности входит проверять, как они несут службу. Вчера так случилось, что неожиданно заболел сторож, который должен охранять большой промтоварный магазин. Заменить его было некем. И тогда я решил снять отсюда сторожа и поставить его охранять магазин, а здесь остаться самому. Вы видите, здесь есть телефон, и я предупредил своих сторожей, чтобы они мне звонили через каждые два часа, а для регистрации этих звонков я взял с собой журнал учета проверок несения службы.

Все шло нормально. Многие сторожа мне звонили, и я делал об этом отметки в журнале. Около двух часов ночи я услышал, как во двор въехала машина и остановилась у дверей. Я решил, что это приехал кто-то из руководства учреждения. Они иногда проверяют, как несут сторожа ночью службу. Открыл дверь и обомлел. На меня набросились трое, на их лицах были маски. Один из них направил на меня пистолет и сказал: «Только пикни, и у тебя в голове будет сквозняк!»

Они первым делом оборвали провод телефона, потом приказали мне повернуться лицом к стене. Заломали руки назад и связали их бинтом. Один из них взял журнал, вырвал оттуда листы, и они, сделав кляп, засунули мне его в рот, а затем веревками привязали меня к батарее. Я слышал, как они начали ломать сейф, а потом кто-то ударил меня по голове, и я потерял сознание. Когда пришел в себя, было уже утро. Первой на работу пришла уборщица, она-то и подняла тревогу.

Лисицын подошел к двери и, выглянув в коридор, громко спросил:

— Судмедэксперт приехал?

Из глубины послышался голос:

— Да, да, я здесь!

— Идите сюда.

Вошел судмедэксперт. Он поздоровался и остановился рядом с потерпевшим. Лисицын попросил его осмотреть голову Ломова и если надо перевязать. Эксперт внимательно осмотрел ссадины на голове и смазал их зеленкой. Полковник спросил у сторожа:

— Никаких примет не заметили у преступников?

— Нет, они были в масках.

— В какое время они уехали?

— Не знаю, я был без сознания.

Славин заметил, что при последнем ответе потерпевшего судмедэксперт как-то странно посмотрел на него. Когда Лисицын приказал начальнику отделения уголовного розыска поехать вместе с потерпевшим в клинику, чтобы сделать перевязку, а затем привезти его в управление для допроса, Славин выждал, пока они уйдут, и спросил у эксперта:

— Захар Захарович, что вас смутило, когда потерпевший отвечал на последний вопрос?

— Понимаете, он сказал, что не слышал, когда уехали бандиты, так как был без сознания. А на голове у него только две пустяковые царапины, от которых сознание нельзя потерять. Никаких припухлостей я тоже не обнаружил. Скорее всего он настолько струсил, что просто ничего с перепугу не помнит.

Лисицын подошел к двери и попросил пригласить руководителя учреждения и бухгалтера. Вскоре в кабинет вошел высокий худой мужчина. Это был начальник, а вслед за ним через минуту — низкий, в очках, с лысой головой — бухгалтер. Они сказали, что в сейфе находилось семьдесят пять тысяч рублей. Лисицын спросил:

— Сторож знал об этом?

Бухгалтер ответил:

— Конечно, знал. Я ему сам об этом говорил и просил из учреждения никуда не отлучаться.

— А кто прошлой ночью должен был проверить сторожа?

— Я, — ответил бухгалтер и, смутившись, добавил: — Но получилось так, что не смог.

— А почему?

— Я вчера что-то, очевидно, съел. И меня всю ночь мучил живот. Я решил, что сторож у нас опытный и беспокоиться мне нечего, поэтому и не стал проверять.

— А как вы сейчас себя чувствуете?

Бухгалтер смутился еще больше и тихо ответил:

— Я и сегодня нездоров.

— А может, это у вас от переживаний, на нервной почве, ведь я же вам вчера говорил, чтобы в банк деньги сдали? — проговорил начальник учреждения.

— Иван Христофорович, но ведь мы зарплату вчера допоздна людям выдавали, и банк деньги не принял бы.

Лисицын спросил:

— Так какая точно сумма денег в сейфе была?