— Где может быть сейчас Черт?

— В Гагре.

— Где-где?

— На Черном море, в Гагре.

Заместитель начальника уголовного розыска города, пожилой полковник, улыбнулся:

— И вы, конечно, хотите туда поехать?

— Так точно. — И чтобы у полковника не было сомнений, Славин пояснил: — Я нашел девушку, которую Черт приглашал поехать с ним. Но ее не отпустили с работы, так как отпуск по графику в октябре.

— Как же вы его там найдете?

— Гагра не очень большой город, фотография его у меня есть, приметы знаю. Думаю, что вместе с местными товарищами мы найдем его быстро.

— Ну что ж, действуйте, но только вы один. Подрезову придется заняться раскрытием убийства, которое совершено сегодня утром...

— А ну, соня, вставай! Хватит спать! — Веселый голос жены Алексей услышал над ухом неожиданно и вздрогнул, но глаза не открыл. «Пусть думает, что сплю». Надежда наклонилась к его лицу. И тут Алексей неожиданно подхватил ее и забросил на кровать.

— Ага, попалась! — обнял ее Алексей. — Будешь знать, как во время отпуска приставать к мужу.

— Ой, Лешка, пусти! А то детей на помощь позову, — смеялась Надя, пытаясь вырваться. Но это ей не удалось, и она громко позвала: — Ребята, на помощь!

В соседней комнате послышался шум, и через минуту в спальню ворвался трехлетний бутуз в длинной ночной рубашке. Он издал боевой клич и бросился к кровати. Отец подхватил его, и малыш оказался между родителями. В комнату заглянул Вася. Недавно ему исполнилось восемь лет, и он старался вести себя степенно, но, увидев веселую возню, не сдержался и бросился на кровать. Вскоре в квартире слышался веселый детский визг и хохот взрослых. Надя пыталась вместе с детьми одолеть мужа, но сделать это было трудно. Алексей легко расправился с ними, и вскоре жена и дети признали себя «побежденными».

— Ну, хватит, ребята, — сказала Надя, — пошли отсюда, пусть отец встает. Сегодня нам предстоит далекое путешествие.

Ребята уже давно ждали этого дня. Сегодня родители должны отвезти их на далекую Гродненщину к дедушке и бабушке. Вася уже бывал у них, а Леша ехал впервые. Надежда Леонтьевна и Алексей Васильевич во время отпуска решили съездить в санаторий. Ребята на это время оставались в деревне.

День в беспокойной суете прошел быстро, а вечером вся семья уже ехала в поезде. Дети прилипли носами к стеклу, рассматривая открывающийся перед ними новый незнакомый пейзаж. Приумолкли и родители. Они сидели за небольшим столиком напротив друг друга и смотрели в окно. В памяти Алексея Васильевича всколыхнулись тревожные дни июня сорок первого, когда в день их свадьбы пришло великое горе — война. Многое произошло за это время. Они с женой прошли всю войну и остались живы. Зато его пожилые родители так и не дождались светлого дня победы. Отец и еще семь стариков, схваченные фашистами как заложники, были расстреляны, а в конце сорок третьего от воспаления легких умерла и мать. Утешением Алексею Васильевичу было то, что остались живы родители Надежды Леонтьевны, к которым они и везут детей.

Алексей Васильевич встретился со взглядом жены и понял, что они думают об одном и том же. Надежда Леонтьевна улыбнулась и, желая отвлечь его от грустных мыслей, сказала:

— Леша, ты в отпуске и должен отдыхать.

— А я и отдыхаю.

— Посмотри, какая красота кругом! Сколько зелени! А пройдет несколько дней, и мы с тобой будем барахтаться в море. — Надежда неожиданно всплеснула руками и подозвала детей: — Ребята, а хотите я расскажу, как ваш любимый папочка меня однажды обворовал. Представляете, украл мою одежду!

Вася и Леша, улыбаясь, недоверчиво смотрели то на отца, то на мать. Алексей Васильевич сделал серьезное лицо и сказал:

— Действительно был такой случай. Я украл у мамы халатик и босоножки. Но тут же признался, и она простила. Так что имейте в виду, нашу маму, даже понарошке, обманывать нельзя. Она, во-первых, сразу же узнает, что говорят неправду, а во-вторых, может сразу же взять в плен, как тогда взяла меня.

По лицам ребят было видно, что они ничего не поняли из разговора родителей, и повернулись к окну.

Надежда Леонтьевна пересела к мужу и, наклонившись к нему, прошептала:

— Твое счастье, что с нами дети, не то я тебе показала бы такой плен, что ты тут же попросил бы прощения. — Она положила голову ему на плечо и сказала: — Если бы ты знал, как мне хорошо!..

Рано утром поезд прибыл в Гродно, а к обеду Купрейчики приехали в деревню. Сыновья сразу же убежали с деревенскими мальчишками гулять, а взрослые остались за праздничным столом.

Было решено, что Надежда Леонтьевна и Алексей Васильевич уедут из деревни на следующий день после завтрака. Но когда рано утром они пришли на реку и искупались, поняли, что оторваться от этих мест тяжело. Надя попросила:

— Давай побудем, Леша, хотя бы несколько часиков. Время же позволяет.

Алексею Васильевичу и самому не хотелось уходить. Они долго барахтались в чистой приятной воде и, наконец обессилев, улеглись рядышком на сочной густой траве. Солнце уже стояло высоко и припекало все сильнее и сильнее. Было тихо, над полями царили тепло и покой. На душе было спокойно и хорошо. Надежда, Леонтьевна положила голову на руку мужа и, словно продолжая разговор, начатый вчера в поезде, спросила:

— А ты действительно помнишь, как ты украл у меня халат и босоножки?

— Ты тогда решила идти в купальнике в деревню, а я сопровождал тебя по кустам?

— Да.

— Нет, не помню.

— Лешка, ты нахал! — отодвинулась от мужа Надежда Леонтьевна. — Как хорошо здесь. Почему бы нам отпуск не провести здесь?

— Если захочешь, то на следующий год приедем сюда.

Надежда Леонтьевна помолчала немного, а затем, раздумывая над чем-то, тихо сказала:

— Вряд ли...

— Как это вряд ли? Если решим, то приедем. Возьмем удочки, научу тебя рыбу ловить.

— Мне кажется, что нам, по крайней мере мне, нельзя будет.

Алексей Васильевич почувствовал, что жена что-то недоговаривает. Он повернулся к ней и посмотрел в глаза.

— В чем дело, Надюша?

Лицо Надежды Леонтьевны порозовело. Она прильнула к мужу и тихо сказала:

— Милый, у нас, наверное, появится третий ребенок.

— Вот это да! — Алексей Васильевич сел. — И ты молчишь? Ну, мама, обрадовала ты меня! — Глаза его счастливо блестели. — Знаешь, если будет девочка, назовем ее Леной...

— А если мальчик, — перебила его Надежда Леонтьевна, — Петром.

— Согласен. — Алексей Васильевич опять лег на мягкую траву и задумался. Он вспомнил Петра Мочалова, годы войны, когда почти ежедневно ему, Купрейчику, командиру взвода разведки, приходилось рисковать жизнью. «А ведь следовало драться с врагом ради сегодняшнего дня!» — подумал он и неожиданно спросил:

— Надюша, а ты помнишь, как мы встретились на полустанке? Смотри, как бывает в жизни: люди могут друг друга искать годами, а встретиться совсем в неожиданном месте.

— Я тогда так растерялась, что потеряла способность разумно мыслить. Когда дотронулась до тебя, решила: пусть меня режут на мелкие кусочки, а мужа своего никуда не отпущу, никому не отдам... Но особенно мне тяжело было, когда фактически сама тебя погрузила в санитарный поезд и не узнала... а поняла, что это был ты, лишь тогда, когда поезд ушел. Знаешь, после того мне часто казалось, что я схожу с ума, особенно когда представляла себе, что творилось в тот момент у тебя на душе.

— Ничего, милая, все уже позади. Нам ведь в жизни повезло: мы не потеряли друг друга, выжили. Странно, чем дальше время отделяет меня от войны, тем крепче становится желание увидеть тех, с кем рядом воевал, пережил трудности...

Время уже подходило к полудню, когда они спохватились. Вернулись в дом. После обеда начали собираться в путь. Поезд из Гродно на Минск уходил поздно вечером, и Купрейчики не торопились.

Дети отпускали родителей без особой печали. Они понимали, что родителям надо уезжать, а у бабушки с дедушкой они будут жить привольно.