Макс отшвырнул футболку, которую только что пытался надеть, подошел, сжал ее плечи и произнес, глядя в глаза:

— Тебя я любил и люблю.

Потом отвернулся и продолжил одеваться.

— Тогда почему… почему… ты такой?

Рита заплакала. Макс не стал ее утешать. Просто сказал:

— Так получилось. Прости…

Рита запуталась в своей жизни. Рядом находились сразу двое мужчин, и каждый по-своему был дорог ей. После того что произошло у них с Максом, она чувствовала вину перед Борей и не могла больше отказывать ему. Но в его объятиях она думала о Максе за стенкой, и ей было стыдно. Не находя оправдания своему проступку, она ощущала себя грязной. Если бы она когда-нибудь изменяла мужу или тот плохо обращался с ней, тогда еще можно было бы как-то объяснить самой себе, что происходит. А так она просто изнывала от чувства вины, в голове был полный хаос.

Наедине с собой она пыталась разобраться в собственных чувствах. С одной стороны, она любила и любит Макса, и Борис здесь ни при чем. С другой, у них семья, дочь, они хорошо прожили эти годы, они друзья. Тогда зачем ей Макс?

Или так: Борису нужна их семья, Максу — ее любовь, но она-то одна! Конечно, некоторые женщины совмещают семью и любовь, вернее — любовника, но она так не может.

Она думала об этом постоянно, пока не устала и не отупела. А в окружавшей ее жизни ничего не менялось. Борис с Максом по вечерам смотрели телевизор и пили пиво, иногда звали Вику «расписывать пулю». Вместе ужинали. Сидели рядышком, оживленно беседуя. Рита накладывала на тарелки еду и цинично думала про себя: кормлю их вместе за одним столом и ложусь с ними в одну постель. Было противно. Неужели Макс этого не понимает, не чувствует пошлости ситуации? Но как она могла допустить такое! Подчинялась ему, как зомби! Что это? Любовь? Или наваждение? Любовь должна нести радость и свет, а не вызывать угрызения совести.

…Она вернулась домой полная решимости. Это надо прекратить! Она больше не позволит Максу использовать себя. Он просто играет ее чувствами! Не женился, потому что боялся! А сейчас не боится! Пожимает руку ее мужу, а потом этой же рукой лезет ей под юбку!

Вика была дома. Собиралась идти гулять.

— Ты уроки сделала? — хмуро спросила Рита.

— Сделала.

— Покажи.

У Вики поползли на лоб брови.

— Ты что, станешь проверять мои тетради? С чего вдруг?

— С того, что ты, моя милая, пока ученица средней школы, а не дама взрослая, хоть и намалевалась, как… как черт знает что! — стала заводиться Рита, что вообще-то случалось довольно редко. Она была спокойной матерью и всегда признавала право дочери на самостоятельность.

— Мам, ты чего? — уже потише спросила Викуська, уставившись на мать во все глаза.

— Я тебе покажу — чего! А ну неси дневник!

В этот момент пришел Борис. Он был благодушно настроен, вероятно, в предвкушении приятного вечера со старым другом.

— Что за шум, а драки нет? — весело спросил он, снимая куртку.

— Мама будет теперь у меня уроки проверять, — поджав губы, процедила дочь и пошла в свою комнату. Через минуту она вернулась с дневником.

— На, читай.

Дневник был точно такой, как всегда. Викуська училась средне. Но Рита так на нее накинулась, словно дочь за одну неделю из круглой отличницы превратилась в отпетую двоечницу.

— Что за отметки! И откуда это замечание? Дневник грязный, как у свиньи! Ты что, чище писать не можешь? Некогда? Все подружки! За гулянием учиться некогда!

Борис недовольно оттопырил нижнюю губу. Он редко видел жену в таком состоянии.

— Ритуль, угомонись. У нее всегда был такой почерк.

— Ну, правильно! Тебе на все наплевать! Пусть учится как хочет и гуляет с кем вздумается! А ты будешь со своим дружком пиво попивать и в потолок плевать.

— Ну, я еще иногда и работаю, — сдержанно заметил Боря.

— Я тоже работаю! И убираю, и готовлю, и по магазинам бегаю! А вы эгоисты, думающие только о себе!

— Мам, чего ты добиваешься? Чтобы я гулять не пошла?

— Да! Я хочу, чтобы ты посидела дома и подумала о своей жизни!

— Хорошо! — бросила Викуська и, повесив куртку, демонстративно ушла в комнату.

— Рит, ты что разошлась? — спросил Борис, когда дверь за дочкой закрылась. — С ней нельзя так. Она ведь уже взрослая.

— А со мной можно? — Рита уже плакала. Ей было плохо. Она понимала, что никто не виноват в ее несчастьях, просто ей не к кому пойти с этим, вот она и бесится, а зло срывает на дочери. От сознания этого ей стало еще горше, и она заревела в голос.

Борис никогда не умел выносить ее слез.

— Ну-ну, перестань. — Он обнял ее за плечи. — Я все понимаю. Ты устала. Чужой человек в доме. Дел прибавилось. Хочешь — ничего не делай по дому. Мы с Викуськой сами…

— В самом деле, мам! — дочка тихо вышла из своей комнаты, услышав ее плач. — Возьми отпуск, поезжай к морю. Там еще тепло. Отдохнешь от нас. Мы сами прекрасно справимся.

Ее круглые карие глаза смотрели сочувствующе. Рита обняла мужа с дочкой и прижала их щеки к своему мокрому лицу.

— Нет, нет, — целовала она поочередно то одного, то другую, — никуда я не поеду… Как же я без вас… Простите меня… Это все нервы…

Только сейчас она заметила Макса, стоящего в дверях. Он растерянно наблюдал эту семейную сцену и смотрел на нее пронзительно, с затаенной болью. Потом тихо вышел и прикрыл за собой дверь.

В эту ночь он не пришел ночевать…

…Рита была не права, когда считала, что Макса не тяготила сложившаяся ситуация. Он сто раз пожалел о своем порыве и о том, что не сдержал себя. Он понял, что Рита ничего не забыла, что она по-прежнему любит его, но понимал и то, что семья для нее — важнее, чем собственные чувства. И если ей придется выбирать, она выберет не его. Во всяком случае — сейчас. Если бы он мог вернуть то время, когда занимал главное место в ее сердце, он, не задумываясь, отдал бы все. Рита не знала всей правды о его бегстве. Тогда он подумывал о женитьбе. Если бы они заканчивали институт вместе, все обстояло бы иначе. Или если бы его распределили в их город. Но он получил назначение в Ташкент. Захочет ли Рита ехать в Ташкент? Может, жениться и оставить ее на три года одну? Об этом и речи быть не могло! Он сойдет с ума от ревности! Со своими сомнениями Макс поехал к матери. Мать была его наставником и советчицей. Отец жил своей жизнью среди книг, поглощенный наукой. Он занимался археологией, и современная жизнь, даже жизнь его близких, мало его занимала. Мать спокойно выслушала планы сына насчет женитьбы и привела серьезные аргументы против.

— Послушай меня, сын. Я верю, что ты ее любишь. Допускаю, она хорошая девочка и стоит того. Но! Первое: она перешла, говоришь ты, только на третий курс. Значит, ей еще три года учиться.

— Она может перейти на заочный.

— Может. Однако при ее специальности это не выход, все равно что заочно научить врача оперировать. Диплом будет, а знаний — нет. Если она поедет с тобой, то, скорее всего, бросит институт, как я когда-то. А потом пожалеет. И будет доучиваться с детьми на руках, а это, поверь, не так просто. Второе: ей только девятнадцать лет. Ты вполне уверен в прочности ее чувства? И наконец, главное: что ты как муж, как мужчина можешь дать ей сейчас? У тебя ни кола ни двора. Ты молодой специалист, не заработал в своей жизни еще ни копейки. И понятно, что еще несколько лет мы с отцом будем поддерживать тебя, чтобы ты встал на ноги. Но вторую семью мы не потянем. Хватит с нас твоего брата.

Брат Макса женился рано, жил в другом городе. У него было уже двое детей, жена не работала, и родители регулярно высылали ему деньги.

— Мы с отцом ждем не дождемся, пока Ксюша начнет работать. Чтобы передохнуть. В санаторий съездить. Пять лет не отдыхали! Думали, тебя доучим, полегче станет. А ты такой сюрприз нам приготовил!

— Да ничего я пока не приготовил! Я пришел к тебе посоветоваться!

— Ну, раз пришел, тогда выслушай совет: поезжай в Ташкент, отработай положенный срок. Твоя девушка как раз окончит институт. Если у вас это серьезно — никуда она от тебя не денется. Письма будешь писать. В отпуск приезжать.