03.06.2009 (…) Иногда думаю: зачем? есть ли в страдании смысл? Потом опоминаюсь: все по воле Его. Терпеть и терпеть. При этом не думайте – я много веселилась (не могу без этого). Если перестану – значит, веселюсь уже в другом месте… На прощальном вечере в Калифорнии вспоминали фольклор 70–80-х годов: садистские стишки и все, что к ним примыкает. Я хохотала до слез. Там каждое слово – наповал! Во что вылилась эта вся совковая риторика, эта военная тема и рвотный рефлекс от «соплей в сиропе»! Это же только подумать! (…) Во время позавчерашней вечеринки всплыл харьковский стишок на тему Есенина «Ты жива еще, моя старушка…». Этот стих всегда мне казался уязвимым. Ну – кто так маме своей напишет?.. Типа – ну, жива, и ступай себе с Богом… Удивляло меня в нем что-то. И вот харьковский вариант:

Добрый совет любящего сына, короче. Как вся жизнь. В аэропорту Сан-Франциско аукнулось. Пристала ко мне тетка, чтоб я сумку с компом в багаж сдала. Ну – мы отбились. Довольно легко. И потом я тихо говорю (по-русски): «…Чтоб задавил тебя большой автомобиль…» Детского счастья хватило на полполета!

(…) И еще – от той волны неприязни очень хочется почувствовать, что есть на свете добро, тепло, обращенное ко мне. Ваша Б. Л.

6.06.2009. Дорогой Н. Н.! Какое счастье – получилось! Обидно было вчера, что из последних сил написала одно письмо – огромное и достаточно занимательное – и пустота! Но! Это было правильно! Я в конце письма написала: не знаю, стоит ли отправлять и смогу ли отправить. Вот судьба и решила: не стоит. Потому что грустными мыслями делиться немилосердно. Нечестно по отношению к друзьям. И все, как всегда, правильно. Мне сейчас намного легче. ВЕДЬ Я В ЧЕХИИ!!!! Понимаете? Это для меня настолько много значит – как живая вода! Сразу после завтрака пошла в книжный – накупила кучу (КУЧУ!!!!) книг, еле донесла. Там еще пообщалась с продавцами, они мне кое-что присоветовали. А вчера перед сном попили чешского пивечка. Душа ублажена. Если все меня бросят, переселюсь в Чехию, на Мораву (мне тут сказали, что у меня моравский акцент – смешно!), и буду тихо доживать свои дни в покое драгоценной чешской земли. (Мечты, конечно, я же пока на это не наторговала книгами своими, увы.) И еще маячит Москва впереди. Со всем и всеми, что там МОЕ. Это тоже греет душу. Они у меня там, в Америке, все силы забрали. Но я потихоньку восстанавливаюсь. Все будет хорошо. Сейчас книгонаркоманка похвастается Вам (знаете, прямо дрожу от счастья), каких поэтов я купила (потом буду понемножку Вам кусочки присылать – глянула и обомлела от красоты!) – Ян Неруда, Карел Маха, Иржи Ортен, Карел Эрбен! Это непереводимые авторы. Только, и только подлинник! Перевод – это как взять сгущенку, подкрасить морковным соком и сказать: вот настоящий мед, даже лучше. Ничего – я жива. Знаете, просто когда живешь в обстановке сильной нелюбви, теряешься. А Чехия – сама доброта. И ОНА знает мою любовь к ней (кровную – ОНА ведь родина моего сына!). Потому и отвечает мне любовью! Я ее ощущаю каждой клеткой. (В ужасе вспомнила, что так же точно Цветаева писала о Чехии: «родина моего сына», но менять не буду, пусть.) Спасибо Вам, что Вы мысленно со мной. Это очень и очень держит. Как я смогу Вам отплатить за это? Я не знаю даже, смогу ли когда-нибудь? Ваша Б. Л.

12.06.2009 Дорогой Н. Н.! (…) Напишу коротко несколько чешских впечатлений. Первое. Жена президента спокойно путешествует с минимальной (и совершенно невидимой) охраной. Сидя в пивной и увидев нас в окно, машет! Долго разговаривает обо всем на свете! А когда я спросила хозяйку отеля об этом поведении, для нас столь необычном, та мне сказала: «Ну если они не будут с народом, как им знать, что народу нужно?» Долго вчера, больше двух часов, ехали в аэропорт, спрашивала ее обо всем на свете. И вот второе удивление. Купила там одну популярную у них книжку, все ее знают. Автор – женщина. Пишет, в общем-то, о собаках. С юмором. Но между собаками и прочими дамскими штучками проложены потрясающие факты. В начале 90-х мне было не до Чехии, там своего было столько… Так вот, узнаю следующее (может, Вы знаете): оказывается, их тогдашний президент Гавел официально извинился перед немцами по итогам войны!!!!!! (Она об этом пишет очень саркастично, но меня поразил сам факт!) Я, как обычно делаю, когда меня что-то зацепит, перечитала этот абзац раз двадцать! Просто не поверила глазам! И спросила у нашей провожающей: «Так ли?» Она подтвердила. Сказала, что он буквально пресмыкался перед немцами! Он настолько ненавидит коммунистов и русских, что пойдет на что угодно! Он, говорит она, прекрасный драматург и так далее, но не политик. И в итоге стал очень непопулярным у людей. Опять же – пишу попутно. И еще: они уже начали страдать от Евросоюза! У них было прекрасное сельское хоз-во, так из Брюсселя пришел запрет на многие культуры. В частности (одно из многого): им запретили производить мед!!!! (У них был дивный мед.) Почему? Потому что по велению Евросоюза в мед положено добавлять АНТИБИОТИКИ (для сохранности!!!!!). И они отказались! А румыны с удовольствием согласились. Теперь в Европе мед с антибиотиками из Румынии! Это просто преступление! Хорошо, что в Швейцарии свой мед! И в России тоже! Нет времени и сил рассказать все, что она рассказала, но я в шоке! Теперь (как когда-то у нас кукурузой) у них поля засевают только сурепкой, чтоб не производили ничего своего, что не нужно Евросоюзу! И крестьяне нищают! И пожалуйста – когда мы критикуем свою систему (которой нет), надо знать и факты новейшей истории Евросоюза! Чехия была богатейшей процветающей страной!!!! Ладно, мне и так стыдно, что много написала, просто фактов поднакопилось слишком много! Ваша Б. Л.

23.07.2009 Дорогой Н. Н.! (…) У нас тут катаклизм! Невероятная гроза, прошел град – я глазам не поверила, не видела и не представляла себе, что градины могут быть на самом деле, без гиперболизации, с куриное яйцо! Я думала сначала: кто-то камни кидает с крыши, когда увидела на земле белые шары и шарики. Удивлению не было предела! Они падали и не таяли сразу из-за своей величины. На дороге остановилось движение – опасно очень. Но сейчас только дождь. Каких только чудес не увидела я здесь! Храни Вас Бог. Ваша Б. Л.

27.07.2009 Дорогой Н. Н.! Привет Вам из Вербье, это высокогорный лыжный курорт. Из окна вижу огромные ледники, солнце ослепительно сияет, а вечером было холодно. Эта часть Швейцарии (французская) обеспечивает всю страну абрикосами (Вализ). Пока ехали (от нас ехать 2 часа 40 минут), видели повсюду вдоль дороги палатки, торгующие оранжевыми, желтыми, красными абрикосами. Тут проходит ежегодно очень престижный музыкальный фестиваль, все знаменитости считают за честь тут играть. Вчера видели Майю Плисецкую и Родиона Щедрина. Сегодня надеюсь пообщаться с ними. Он, кстати, не только композитор, но и великолепнейший пианист. Вчера играл свое «Подражание Альбенису». Они оба полны огромной энергии, прекрасно выглядят, очень подвижные, худенькие. Навожу посильный лоск, просматриваю книгу. Местами довольна. Ваша Б. Л.

28.07.09 Дорогой Н. Н.! Ваш приказ выполнен! После концерта был ужин высоко-высоко в горах в огромном шале одного из спонсоров фестиваля. К., обожающий Плисецкую, не решался к ней приблизиться. Пришлось мне. И вот мы уже так все вчетвером подружились! Сели ужинать рядом. Весь вечер говорили. Щедрин предложил К. сыграть его фортепьянный цикл «Частушки». Они очень сложные, мало кто справляется, а К., считает он, сделает это блестяще. Попросил наши координаты, чтоб ноты прислать. Конечно, ни у кого не было ни ручки, ни бумажки. НО! У меня был блокнотик. И ручка тоже. И вот. Я рассказала, что далеко-далеко есть такой Н. Н. Они с Майей так мило слушали, какой Вы замечательный. И после этого Родион дал мне автограф для Вас. Прямо именно для Вас, с Вашей фамилией и именем. Ничего, что в маленьком блокнотике? В общем, один подарочек ждет Вас. Говорили о Гоголе, Лескове. Они их самые любимые. Родион объяснялся в любви Маечке. «Живем (официально) 51 год вместе, а неофициально и сказать страшно, а люблю ее все больше и больше». Они очень молодые, подтянутые, умные – два гения настоящих. (Он написал оперу «Очарованный странник», в Мариинском будет премьера – это я пока не забыла.) Так о многом говорили! И еще Родион сказал, что все время говорит Майе, какое счастье, что они дожили до свободы! Немыслимо. И мне: «Вы еще очень молоды, не понимаете, какое это счастье». (Нашу с К. разницу в возрасте мало кто ощущает.) Представляете, какой был вечер, вернее ночь? А когда уезжали оттуда по горному серпантину, вот тут мне было страшно – жуть! Была страшенная гроза в горах (больше 2000 метров над уровнем моря). Ливень стеной, молнии и красные вспышки, грохот – жуть. И еще: генеральный директор фестиваля, богатейший человек, огромного роста швед, стал произносить тост. Мы пошли его слушать, так как сидели в отдельном зальчике. И Родион – Майе: «Маюся, иди ко мне, я хочу тебя обнять!» Обнял, прижал к себе – как хорошо! А во время тоста Майя мне говорит: «Мартин (директор) – невероятная личность. Отдал почку сыну, чтобы тот жил!» Как же драматична жизнь! Написала сумбурно, но сегодня поедем домой, позже бы не сумела, а очень хотелось Вам рассказать. Кстати, случайно оказалось, что на концерте я сидела рядом с братом Майи и его женой, которые живут в Лозанне. И потом они сами ко мне подошли – милые очень! Ну – каково? А? К., когда Щедрин писал для Вас автограф, говорит: «Вот она всегда для друзей немыслимо что придумает». А как же иначе? В чем тогда радость жизни? Ваша Б. Л.