– Так… как ты выжил вообще? То есть, твоя мать? – не вытерпел Владик.

– Так её волшебник подобрал, – сказал полукровка как-то сухо, – Когда случайно до его дома в лесу добрела. И рухнула возле. Сначала хотел сдать своим, на артефакты… – заметив недоумённый взор парня, пояснил, – То есть, кровь её чтоб взяли на артефакты. Вампирская кровь, увы, одна из самых мощных – и волшебники приноровились с её помощью делать мощное магическое оружие. Иногда даже напрочь всю кровь вытягивают, всю до капли… А потом… он её пожалел… спрятал у себя в доме. А жил он на границе как смотритель территории. Ну и… осталась она у него, до поры до времени… Что они там потом друг в друге нашли – мне неведомо. Но он её до последнего защищал от своих, когда те узнали… Она сбежала… он достался им… Потом её приняли в другую вампирскую деревню. А потом заподозрили что-то, выставили за пределы ромбов… Ну, это, знак такой защитный, вампирский. Что-то типа круга у обычных людей и волшебников.

Некоторое время было тихо. Лишь где-то в темноте вдалеке ухала сова.

– И всё-таки, как нам поверить, что ты – не человек Сержа? – холодно спросил черноволосый вампир, – С Сержа Кровавого станет нам лазутчика подослать.

– Подозрительность, Клод, раньше тебя родилась, – вздохнул Аркадий.

– Да я знаю, – тот усмехнулся, – С чего ты взял, что нет?

Они молчали ещё дольше. А у Владика вдруг громко заурчал живот – и он страшно смутился. И перепугался заодно. Это ж так в нём обычного человека заподозрят. Или кровью накормят. И что хуже – неизвестно.

– Я могу вам ещё рассказать, что знаю о последних новостях, – вздохнув, предложил полукровка, – Сами понимаете, что волшебники меня по голове не погладят за слив информации противникам.

– Ну, давай, – вдруг согласился Клод, – А я нашим письмо чиркану. За информацию, так и быть, накормим и, если драка будет небольшая, прикрою. Что там напарники выберут – дело их. Я просто ненавижу быть в долгу. А что касается серьёзных сражений, то тут уж ты или сбегай в одиночку, или присоединяйся к нам. К волшебникам, если ты не их разведчик, тебе уже дорога заказана: они даже за подозрение в предательстве жестко наказывают своих.

– Или он может уйти в смешанное поселение, нейтральное к этой войне, – задумчиво продолжил Арсений.

– Лучше затеряться меж обычных людей, – подросток вздохнул, – Хотя у них, я заметил, тоже какие-то склоки постоянно… А пока мне с вами по пути.

– Тебя звать-то как? – вдруг улыбнулся брюнет.

– Нэррис, – полукровка вдруг протянул ему раскрытую ладонь.

Арсений колебался всего чуть-чуть, потом пожал протянутую руку.

– А моё мнение как обычно не учли! – провыл Аркадий.

– Не одного тебя, – ухмыльнулся Владик, из чувства противоречия.

– А тебя вообще не спрашивали, – огрызнулся светловолосый.

– А у тебя причёска дурацкая! – не остался в долгу парень.

– Ну, что ж, теперь будет кому от нас Аркадия отвлекать, – подмигнул Арсений Клоду.

Тут живот у обычного парня бурно запротестовал против хамского обращения и игнора.

– Кстати, пора бы поужинать, – задумчиво произнёс Аркадий.

И человека передёрнуло.

– Да я про скатерть-самобранку.

Владик недоуменно моргнул и стал красочно представлять, откуда берут партии донорской крови для вампирских скатертей-самобранок. И в каких ёмкостях там подают кровь. Отчего его желудок призадумался и даже решил на время заткнуться со своими бунтами против жестокого обращения к его величайшей персоне.

Клод жестом поманил Нэрриса – тот, чуть помедлив, всё-таки подошёл – и нарисовал пальцем у него на лбу ромб.

– Всё ещё не доверяешь? – усмехнулся тот.

– Тебе же сказали: подозрительность прежде меня родилась, – затем черноволосый вампир поманил к себе человека.

Тот, робея, приблизился. Едва уловимыми касаниями Клод что-то прочертил по его лбу.

– А почему ему три ромба? – удивился Нэррис, – Вы же нас обоих сегодня в первый раз видите.

– Потому, что кончается на «у», – проворчал шатен.

И Владик растерянно моргнул. Слышать от вампира обыкновенную человеческую детскую дразнилку было непривычно. Впрочем, они что-то упомянули про вампирскую скатерть-самобранку… и парня опять передёрнуло. Арсений вздохнул. Они с Клодом переглянулись и как-то многозначительно улыбнулись друг другу.

«Жизнь, прощай!» – подумал Владик. И ещё подумал почему-то, что теперь мерзкому захватчику территории, то есть, приёмному сыну его родителей, достанутся все возможные деньги на карманные расходы.

Клод достал из кармана штанов маленькую каменную коробочку, открыл – та на миг вспыхнула ярким светом – вытащил оттуда тонкий платок с обшитыми вышивкой прорезями у краёв. Расстелил тот на относительно чистом и самом сухом месте внутри ромба. Коробку сложил, спрятал в карман. Через несколько секунд платок вдруг разросся почти что с простыню, разве что поуже обычных, человеческих. И с вышитым узором. Красно-золотыми лебедями на фоне чёрных причудливых зарослей колючек с редкими листьями. На ярко-синем фоне.

– Кусок чёрного ржаного хлеба, поверх кусочки чеснока, поверх них – ломтики помидоров и пожирнее. Три штуки, – спокойно приказал Клод.

На скатерти с минуту после того появился кусок хлеба, не магазинного, а какого-то другого, ароматного, несимметричной формы. На нём горделиво лежал толстый кусок помидора и ещё пара колечек – валялись на скатерти. И из-под всего этого проглядывали кусочки чеснока. Владик потрясённо вытаращился на них. Неужели, предводитель отряда их съест? Неужели, ему уже жить надоело?

– Молодой вампир, на скатерть не свинячьте, – раздался откуда-то из ткани скрипучий старческий голос.

– Я сказал: три бутерброда! С чесноком и помидорами!

– Вы не так сказали, молодой вампир. Вы сказали три ломтика помидоров. И не хамите старшим! – проворчал всё тот же голос и чуть погодя на скатерти возникли три причудливых бутерброда из ржаного хлеба, с чесноком и помидорами.

– Благодарю вас, – сдержано сказал Клод, подхватил самый большой кусок хлеба, и, придерживая помидоры другой рукой, впился в него зубами, с наслаждением прожевал, проглотил. И… не сдох.

Аркадий заказал две тарелки горохового супа, с грибами и луком, бутерброд с маслом и сахаром, кувшин компота.

– Последний кувшин сегодня разбили, новых пока не поступало, – проскрипела скатерть.

– Давайте ведро, – не смутился блондин.

И едва не получил ведром по зубам, с трудом успев его подхватить. Судя по каплям, попавшим на лицо Владику и стёкшим в рот – компот. А на щеке земля…

Владик сплюнул с досадой, едва не попав на скатерть.

– На скатерть не плевать! Запрещено! – заверещала скатерть-самобранка так, что парень подпрыгнул и шарахнулся от неё.

А Нэррис невозмутимо продолжил:

– Картофельного пюре, с зелёным консервированным горошком и зеленью: большой веточкой укропа, петрушкой, зелёным и репчатым луком…

– Консервированного зелёного горошка нет, – ехидно отозвалась скатерть.

– Давайте обычный…

– Опять радикулит вас мучает? – сочувственно спросил Арсений.

– Опять… – тоскливо раздалось из скатерти-самобранки.

Брюнет продиктовал какой-то рецепт мази, преимущественно, травяной.

Последовало долгая пауза, после чего скатерть сдержано поблагодарила.

А Арсений, подмигнув Владику, заказал огромную пиццу с помидорами, сыром, грибами и зеленью.

Клод заказал хлеба с подсолнечным маслом и солью…

– От чрезмерного поедания сухомятки вы заработаете язву желудка, – доложил скрипучий голос.

Вампир нахмурился, но ответил предельно вежливо, что за такую заботу благодарит, но сегодня от сухомятки отказаться не может.

Они ещё чего-то заказали. Потом все многозначительно покосились на Владика.

– Ну… мне… дайте пару пачек сушёного солёного кальмара…

– Нету кальмара! – возмутилась скатерть-самобранка.