— Ха-ха! — рассмеялся Грозник и, тряхнув бородой, с улыбкой сказал:

— Оказывается, всё дело в деньгах! Но, милая девушка, я знаю, как вы любите своих друзей, Лукана и Георгия, знаю, как вы привыкли к ним, знаю и о том, что отец ваш недавно погиб и, неужели, вы подумали, что из-за такой мелочи, как шкурки топов и упряжка, я могу разлучить вас с друзьями?! Я хорошо знаю Криволицего, он не станет со мною здороваться, если я вас немедленно не доставлю к нему! Короче, слушайте меня, молодые люди, и не перечьте мне, — Грозник жестом подозвал Георгия и Ниру поближе, и, взяв их за руки, продолжил:

— Я подарю вашу упряжку вместе с собаками Свободным Охотникам с Делии, а вас обоих я перенесу в Ваах и там я дам вам столько денег, госпожа Нира, что вы с Луканом сможете купить себе и собак и новые сани и запас продуктов на весь год, ну и ещё, все, что вы захотите. В пределах разумного, конечно... — Грозник замолчал, пристально глядя Нире в глаза, и спросил:

— Вас это устраивает, госпожа Свободная Охотница?

Нира смущенно произнесла:

— Но я не привыкла задолжать, кому бы то ни было, и не знаю, смогу ли я когда-нибудь и чем-нибудь рассчитаться за вашу доброту.

Глаза Грозника превратились в узкие щелочки, и он жёстко ответил:

— Я, как Старший Советник короля Аллоклия получаю из казны Его Величества такое жалование, что могу позволить себе покупать по двадцать таких караванов, как этот из долины Делии, каждый месяц! Неужели вы подумали, госпожа Свободная Охотница, что я опущусь до того, чтобы когда-нибудь напомнить вам про этот, пустяковый для меня, долг?!

Видя, что Белый Маг не на шутку рассердился, Нира, прижимая руки к груди, поспешно забормотала:

— Простите меня, простите, господин Грозник! Я не хотела обидеть вас!

— Что ж, — произнёс Грозник, и выражение его лица смягчилось, — потому меня и называют добрым волшебником, что я не могу долго сердиться. Собирайте вещи, не берите с собой ничего лишнего, запомните, в моем доме есть всё, включая любые мелочи. Вы ни в чём не будете нуждаться!

— Значит, кроме арбалета, мне и брать-то нечего, — заключила Нира, подобрав своё оружие, которое она бросила в снег при появлении Грозника.

Георгий вытащил из поклажи саней свой сверток с документами, расстегнул куртку, и положил его за пазуху. Затем он поправил закреплённую за спиной саблю Грога, для которой Горцы, пока Георгий пребывал в их пещере, подобрали удобные ножны, взял в руку свой арбалет и произнёс:

— У меня всё.

Нира, тем временем, как следует затянула ремни на санях для того, чтобы во время переноса с них ничего не свалилось, но впрягать в сани псов она не стала, сказав Грознику:

— Охотники с Делии сами сделают это, а я не хочу, чтобы во время полёта собаки чувствовали себя связанными.

Грозник кивнул в знак согласия и, подлетев к собакам, потрепал Бонзо и Лекта по холкам. Псы заскулили от удовольствия и принялись облизывать ладони Белого Мага. Он улыбнулся и, обращаясь к Георгию и Нире, промолвил:

— Не волнуйтесь, я уверен в том, что отдаю собак в хорошие руки и, надеюсь, Криволицый ещё увидит своих псов, — Маг замолчал, пристально глядя псам в глаза, и Георгию показалось, что Грозник разговаривает с ними, хотя губы волшебника не шевелились.

Георгий поймал себя на мысли о том, что у него уже не вызывает удивления то обстоятельство, что в этом мире люди могут телепатически общаться с животными, а ведь только за одно такое утверждение в его родной России человека могли поместить в психиатрическую лечебницу.

— Вам придётся подождать меня здесь, — сказал Грозник, обращаясь к Георгию и Нире. — Но я вернусь ещё засветло, а вы не покидайте этого места, чтобы мне опять не пришлось разыскивать вас.

Георгий и Нира молча кивнули и волшебник, поднявшись в воздух, застыл метрах в двух над санями и собаками, которые уселись на снег, не проявляя признаков беспокойства. Видимо Грозник сумел внушить им, что никакой опасности для них в предстоящем перелёте нет.

Георгий инстинктивно попятился назад, не сводя глаз с Грозника, который, паря в воздухе, бормотал какие-то слова, смысл которых был Георгию непонятен. Балахон и борода волшебника развевались на ветру, и это, похожее на отрывок из сна, зрелище, завораживало Георгия своей сказочной неправдоподобностью.

Внезапно, словно подхваченные невидимой огромной ладонью, сани и собаки поднялись вверх, псы, застывшие, словно каменные изваяния, при этом не шелохнулись, хотя глаза их, пребывающие в непрестанном движении, ясно доказывали то, что собаки находятся в сознании и прекрасно видят то, что происходит сейчас с ними.

У Георгия вид сидящих в воздухе псов вызвал невольную улыбку. Они напомнили ему глиняные статуэтки собак, одна из которых в его далёком детстве стояла в родительском доме, в шкафу, под стеклом.

"Вот это — настоящая магия! — думал Георгий. — Если бы здесь сейчас был Дэвид Копперфильд, он бы умер от зависти!".

Тем временем Грозник сдвинулся с места и полетел вперёд, придерживаясь середины реки и увлекая за собой свою парящую в воздухе ношу. У Георгия сложилось впечатление, что сани и собаки связаны с волшебником невидимыми нитями. Глядя на то, как Маг, постепенно набирая скорость, удаляется от места их встречи, Георгий подумал: "Он поднял сани и собак не более чем на метр вверх, хотя, наверное, мог бы лететь и над верхушками деревьев... Наверное, Маг не хочет напугать псов до смерти, ведь собаки боятся большой высоты...".

— Жора, нам надо укрыться от ветра, — отвлекла его от размышлений Нира. — Снимай лыжи, выкопаем в снегу яму. Грозник вернётся ещё не скоро, а вьюга, по-моему, и не думает утихать.

— А? — переспросил Георгий, ещё находящийся под впечатлением всего, только что увиденного. — Яму? Ах, да, конечно...

Сняв широкие лыжи и, использовав их в качестве лопат, Нира и Георгий быстро выкопали довольно глубокую яму, после чего уселись в неё бок о бок, повернувшись при этом спиной к ветру. Глубина ямы оказалась такой, что её края были выше голов сидящих в ней людей примерно на три ладони.

— Если волшебник не врёт и если это действительно тот самый добрый Грозник, — сказал Георгий, набивая трубку, подаренную ему Луканом, ароматным табаком из кисета, — то всё складывается очень хорошо, и скоро я буду дома, а ты, Нира, встретишься с Луканом. Может быть, ты начнёшь новую жизнь и поселишься в Ваахе, ведь волшебник обещал дать денег.

— Я видела Грозника всего раза два, когда была с отцом в Ваахе, — тихо откликнулась Нира, — да и то — мельком. Но я хорошо запомнила его лицо, да и псы Лукана не могли ошибиться. Видел, как они встретили его? Нет, Жора, это точно — Грозник. И он поможет нам. Не сомневайся.

Георгий высек искру из примитивного огнива (он уже научился пользоваться им, как заправский Охотник), раскурил трубку и выпустил изо рта клуб сизого дыма, который немедленно был разнесён в клочья порывом ветра. Глубоко затянувшись и грея обе ладони о горячее тело трубки, он произнёс:

— У нас, в России, никто не поверит первому встречному-поперечному, будь тот хоть трижды бел-перебел. У нас, Нира, тоже полным полно всяких магов, колдунов и целителей, только я не верю в их силы. Все они — шарлатаны и никто из них не сможет поднять в воздух даже малюсенького камушка. А тут... — он на секунду умолк. — Столько всего сразу, что голова кругом идёт. Вот, например, мне интересно, каким образом Альберт с Луканом оказались в гостях у Грозника, и как Маг нашёл нас?

— Грознику в Мазергале принято верить, — жёстко ответила Нира, и Георгий услышал в её тоне нотки упрёка в свой адрес. — Он никогда и никого не обманывал. Он — самый честный человек во всей Мазергале, да и, пожалуй, на всей Дельдаре. Ему верят все и он — не чета тем Магам-самозванцам, которые живут в твоей стране.

Георгий пропустил колкость Ниры мимо ушей и решил оставить эту тему, сказав самому себе, что время покажет, кто был прав, а кто — нет.

Вьюга по-прежнему пела свою заунывную песню, гуляя по речной долине и подсыпая мелкий снежок во временное убежище странников. Подняв глаза к тусклому небу, Георгий подумал о том, как медленно тянется время, когда кого-то ждешь. Он не в первый раз пожалел о том, что позабыл надеть на руку часы именно в тот самый день, когда понёс папку Забредягина Альберту.