— Едем сразу к Хлопунгу, господин Альберт? — спросил Слогун. — Или завернем вон в тот кабачок? — он показал рукоятью кнута на приземистое строение, стоящее за указателем.

— Нет, сразу к старосте, — отрезал Альберт. — Сначала дело — потом кабаки.

Улицы Зирдена, ухоженные и чистые, постепенно меняли представления Альберта о Мазергале, как о варварской, словно сошедшей со страниц книг по истории средних веков, стране. Серых покосившихся лачуг здесь не было. Крепкие и красивые дома наводили Альберта на мысль о том, что здесь живут неплохие мастера-строители. Каждый из домов был выкрашен своим владельцем в любимый цвет, что придавало улицам Зирдена праздничный, хотя и несколько пестроватый вид. Ровные низенькие ограды из штакетника напоминали Альберту окраины родного городка N.

Жители Зирдена, просто, но опрятно одетые, шли по своим делам, не обращая внимания на забрызганный грязью фургон и, лишь, невесть откуда взявшаяся, вездесущая ребятня, по своей врождённой привычке везде и во всём находить себе развлечение, бежала за повозкой, громко крича.

Альберт счёл разумным не высовываться из-под тента фургона, понимая, что сразу же привлечет к себе усиленное внимание обитателей посёлка своим внешним видом. Наконец, копыта лошадей застучали по булыжной мостовой площади, и Альберт понял, что они уже почти приехали. Но, неожиданно Слогун выругался, резко натянул поводья, и лошади, недовольно заржав, остановились.

Прямо перед фургоном стоял высокий человек, абсолютно лысый, в белом балахоне с ярко-зелёными пятнами, полы которого волочились по земле. Взгляд этого человека был более чем странным. Казалось, он не видел фургона и лошадей перед собой, а увидел нечто удивительное, потрясшее его до глубины души.

— Второй! Второй пришёл! Слышите, жители Зирдена — второй пришёл! — воскликнул незнакомец громоподобным голосом. — Он спасет королевство! Слышите — он спаситель! Он — второй!!!

Слогун яростно щёлкнул кнутом в воздухе и закричал:

— Отойди, Проклум, отойди, зашибу, Гулл тебя возьми!

Извозчик попытался объехать стоящего, как столб, безумца, но тот вновь преградил лошадям дорогу.

— О, "второй", выйди, я хочу посмотреть на тебя! Проклум хочет видеть тебя! Ты слышишь меня, второй?! Ты — смерть Дастиана! Ты — смерть Дастиана! — орал сумасшедший, хватаясь за оглобли повозки.

Слогун спрыгнул со своего сиденья на мостовую, подбежал к Проклуму и с силой оттолкнул его от фургона. Тот попятился назад, оступился и упал на спину, ударившись затылком о, плотно пригнанные друг к другу, камни площади.

Альберт уже собрался было выскочить из повозки, но Проклум быстро поднялся и, что-то бормоча, повернулся спиной к фургону и, потирая ладонью ушибленный затылок, быстро удалился прочь, ни разу не оглянувшись.

— Вот проклятый сумасшедший! — выругался Слогун, залезая на козлы. — И откуда только он взялся?! Как будто из-под земли вылез!

— Вы, кажется, назвали его — Проклум? Вы знаете его? — спросил Альберт.

— Кто ж его в этих краях не знает?! — ответил Слогун. — Когда-то Проклум был Белым Магом, добрым человеком, его все уважали, шли к нему, и он всем помогал. Болезни там разные лечил, людей спасал-находил, дождь вызывал... — Слогун вздохнул. — А потом Проклум сошёл с ума. Несёт теперь всякую чепуху. Орёт теперь, что он — прорицатель и что в Мазергале будет война. Вот уже десять лет, как орёт, а никакой войны-то нет! Но он — безобидный, на людей не бросается..., только сейчас..., никогда таким его не видел, надо сказать об этом старосте. А то если он так будет под повозки бросаться, кто-нибудь возьмёт, да и пришибёт беднягу. Пусть уж лучше под замок его посадят, всё проживёт подольше!

— Слогун, а что это он орал про какой-то там Дастиан? Что означает это слово? — спросил Альберт.

— Да не "что", а "кого"! — поправил Альберта Слогун. — Моряки рассказывали мне, что далеко-далеко, в Буйном Море есть остров Крук и им правит пират Дастиан. А Проклум орёт, что Дастиан нападёт на Ваах. Да только шкипер Клинс, вы его помните, господин Альберт, говорит, что этот Крук, так себе островок, мелочь и кораблей у Дастиана всего пять-шесть. Так что "кишка у него тонка" на Ваах-то напасть. В Ваахе — армия и флот есть! А этот Проклум орёт, что в башку бешеную взбредёт и всё! — закончил свою тираду Слогун и добавил, показывая вперёд рукоятью кнута:

— О, смотрите-ка, староста сам к нам идёт! Ну, правильно, он из окна своего дома, наверное, всё видел.

К фургону, широко расставляя ноги, двигался белокурый человек невысокого роста, стройный, подтянутый. Одет он был в куртку и штаны одинакового, темно-зелёного цвета. Широкополая шляпа, лихо сдвинутая на затылок и зажатая в зубах чёрная курительная трубка, придавали ему залихватский вид. Широкий кожаный ремень с длинным кинжалом в ножнах и начищенной до блеска медной бляхой смотрелся несколько по-военному.

Когда Хлопунг подошёл ближе, Альберт заметил, что староста довольно молод — лет тридцати-тридцати пяти от роду. Хлопунг остановился рядом с повозкой и, поведя своими жёлтыми, как колосья пшеницы, бровями, не поздоровавшись, нагловато спросил:

— Кто вы, откуда, и куда направляетесь?

Альберт вылез из фургона и сказал, вынимая из кармана письмо Кристиса:

— Вот, держите, — протянул он письмо старосте, который стоял, заложив руки за спину, и пренебрежительно попыхивал своей длинной чёрной трубкой. — Это вам всё объяснит.

Тот молча взял письмо и, прищурив один глаз, принялся за чтение. Когда Альберту стало казаться, что Хлопунг уже целую вечность держит в руках этот листок, староста поднял глаза и, возвращая письмо, процедил сквозь зубы:

— Что ж, господин Альберт, тот факт, что вы ученик господина Кристиса — делает вам честь... Только вот я что-то не припомню, чтобы я вас видел когда-нибудь здесь, в Зирдене. Да и господин доктор ни словом не обмолвился о том, что у него есть ученики... — Хлопунг замолчал, "впившись" недоверчивым взглядом в лицо Альберта, и тот уже открыл было рот, чтобы в очередной раз солгать, но староста, глубоко вздохнув, продолжил:

— Ну, Рум с вами. Господин Кристис объездил пол-Мазергалы, и я верю ему. Что ж, господин Альберт, вы имеете право заночевать в Зирдене. Я вам советую остановиться вот здесь, — он вытянул руку и показал на двухэтажный дом с вывеской над входной дверью. Надпись на вывеске гласила — "Таверна "У Грингора". Ночлег и еда — всегда!".

— Здесь не такой клоповник, как у Валтара в Бруксе, — Хлопунг брезгливо скривился и хмыкнул, а затем, обращаясь к Слогуну, сказал:

— Проклум ведь не причинил вам никакого вреда. За что же вы ударили бедного сумасшедшего?

— Я его не бил. Он так орал, господин Хлопунг, что я стал бояться, как бы он не набросился на меня, вот и толкнул его легонечко! Вы бы его хоть под замок посадили!

— Не смейте мне советовать! — рявкнул Хлопунг. — Занимайтесь своим фургоном и не лезьте в дела Зирдена! Ими занимаюсь я!

"Какой неприятный тип, — подумал Альберт. — Прямо-таки упивается своей властью! Нет, у него нельзя спрашивать о Жоре. Этот Хлопунг хитёр, как сто лисиц"! — решил Альберт и тут вдруг вспомнил о том, что доктор Кристис просил передать, чтобы всех кому будет нужен доктор, посылали в Бруксу. Альберт сказал об этом Хлопунгу и тот буркнул в ответ, что "Кристис любит возиться со всякой беднотой, у которой в кармане — всего лишь вошь на аркане".

Альберт промолчал. Он лишь подумал: "Интересно, кем же он был до того, как стал старостой? Наверняка, никем! Как меняет человека власть! Этого белобрысого клоуна она изменила отнюдь не в лучшую сторону!".

Между тем староста продолжал внимательно рассматривать Альберта. От его цепкого взгляда не ускользнула ни одна деталь костюма странного гостя. Альберт почти физически ощущал на себе этот взгляд, но и сам смотрел, не моргая, прямо в глаза этому "рьяному служаке".