Извозчики фургонов и телег орали друг на друга и на пешеходов, стараясь проложить себе дорогу во всеобщей суматохе; торговцы, зазывавшие покупателей в свои, ютящиеся на первых этажах, лавчонки, пытались перекричать громкоголосых извозчиков, тем самым ещё больше усиливая хаотичный гул города. Из открытой двери кузнечной мастерской на Альберта повеяло жаром, он ощутил запах раскалённого железа и увидел мастера, склонившегося над наковальней и отстукивающего маленьким молотком звенящую дробь, придавая окончательную форму длинному узкому клинку. Этот город жил. Жил в прямом смысле этого слова; он дышал, двигался, играя людьми и передвигая их с места на место, словно шахматные фигурки, следуя лишь ему одному известному, сценарию игры...

Были тут и нищие, которые сидели у глухой стены одного из домов, выставив напоказ свои культи и ужасные язвы. Они гнусавили грустные песни о том, как жестоко им пришлось пострадать от чёрного волшебства.

Богачи, проезжавшие мимо в раззолоченных каретах, с надменным видом смотрели прямо перед собой, не обращая никакого внимания на простолюдинов. Торговцы всех "мастей" и достатка, заполняли рыночную площадь, где Альберт и его спутник надолго застряли, пытаясь пробиться сквозь шумную толпу продающих и покупающих людей.

Повсюду, на стенах домов и на флагах, украшавших островерхие кровли самых высоких зданий, красовались королевские гербы, постоянно напоминающие жителям города о том, подданными какого государства они являются.

"А у них тут даже армия своя есть, — подумал Альберт, глядя вслед промаршировавшему мимо фургона чётким строевым шагом, большому отряду арбалетчиков. — И эта армия имеет представление о дисциплине".

Воины, которых увидел Альберт, несли своё оружие на плечах, их лица выражали ледяное равнодушие ко всему, что происходило вокруг них, но можно было не сомневаться, что если на Ваах нападёт враг, короткие смертоносные стрелы их арбалетов унесут немалое количество вражеских жизней.

Ваах существовал за счёт бойкой оживлённой торговли и когда фургон, наконец-то прорвавшись через рыночную площадь, выехал на менее оживлённую улочку, то даже и здесь Альберту попадались на глаза лоточники, выкрикивающие скороговоркой названия своих товаров.

Попетляв ещё немного по улицам города, извозчик повернул повозку в широкий просвет между домами и перед глазами Альберта предстал большой закрытый двор с фонтаном посередине и невысокими деревьями, рассаженными вокруг него. До этого Альберт не заметил в Ваахе ни одного дерева, ему казалось, что в этом городе не может существовать какая-либо растительность, настолько плотно тот был застроен. Однако здесь, словно в оазисе, деревья стояли, усыпанные листьями, а на земле, не прикрытой панцирем из булыжника, зеленела аккуратно подстриженная травка.

В глубине двора Альберт заметил людей, которые сидели на высоких ступеньках короткой широкой лестницы, которая вела к входу в двухэтажный дом с колоннами и длинным, в ширину фасада, балконом, располагавшемся на втором этаже.

Извозчик направил фургон прямо к этому маленькому дворцу и, остановившись у ступеней лестницы, сказал:

— Всё, господин Альберт, приехали. Это — дом Грозника.

Альберт вышел из повозки, краем глаза наблюдая за людьми, меланхолично смотревшими на него, и, вытащив свою, изрядно потрёпанную в долгом путешествии, сумку, поставил её на землю. Затем он расплатился с извозчиком и тот быстро уехал, стремясь засветло попасть в свой родной посёлок.

Альберт поднял сумку и повернулся лицом к дому Грозника. Люди, сидевшие на ступенях, равнодушно смотрели на Альберта, никто из них не издал ни звука при его появлении. Было их человек пятнадцать и, судя по их одежде, все они были бедны. Несколько женщин, одна из которых держала ребёнка на руках, сидели с одной стороны лестницы, мужчины же занимали другую сторону. После того, как извозчик выехал из этого двора, покрикивая при этом на своих лошадей, здесь воцарилась благодатная тишина, нарушаемая лишь звуком журчащей воды невзрачного старого фонтана, обложенного по кругу острыми обломками красного камня. В пространство этого двора не проникал ни один из звуков многоголосого города, здесь не было даже ветра, и Альберт почувствовал, что ему стало жарко в своей тёплой одежде. Здесь был уголок лета, тогда как на всём побережье Буйного Моря царствовала холодная весна.

— Здравствуйте, — поприветствовал Альберт сидящих на лестнице людей. — Белый Маг Грозник сейчас здесь?

— Здесь-то он здесь, — откликнулся сидящий ближе всех к Альберту в прокопченной куртке и в плотно облегающем голову кожаном шлеме с изображением молота и наковальни. — Но мы все здесь пришли к нему с разными просьбами, так что придётся вам, господин, подождать. Вы последний приехали, вот за мною и будете стоять.

"Однако... — с досадой подумал Альберт. — Надо же, и здесь очереди, ну никуда от них не деться! Ну, нет уж, граждане, или как вас там — подданные короля, долго стоять здесь я не намерен!".

Он молча стал подниматься по лестнице, направляясь прямо к закрытым дверям из оранжевого дерева. Но трое мужчин быстро встали со ступеней и, обогнав Альберта, преградили ему путь, встав плечом к плечу и угрожающе сжав кулаки.

— Вы что, господин, законов не знаете? — спросил тот самый человек в шлеме — коренастый кузнец с огромными ладонями. — Здесь нет ни бедных, ни богатых. На этом пороге равны все. Вернитесь и усядьтесь, как мы! Ждите своей очереди!

— Нет, — твёрдо ответил Альберт, упрямо глядя кузнецу в глаза. — Я целый месяц добирался до Вааха, я - доктор, и у меня есть с собою письмо к Магу Грознику! С этими словами он достал из кармана уже изрядно потрёпанный листок бумаги и протянул его кузнецу. — Надеюсь, вы умеете читать?

Тот осторожно взял письмо и начал читать его вслух, так, чтобы слышали все собравшиеся. Читал он плохо, по слогам, постоянно сбиваясь и пыхтя, словно большой потревоженный ёж, однако письмо было недлинным, так что вскоре он всё же дочитал его до конца, и, с облегчением переведя дух, отдал письмо Альберту.

— Ну, это же совсем другое дело! Сказали бы сразу, что вы ученик лекаря, зачем же цирк тут устраивать! Только всё равно вы сейчас войти-то не сможете. Дверь закрыта. Грозник лечит больного человека. Вот когда дверь откроется, тогда и идите. По закону мы вас должны пропустить.

Альберт оглянулся. Люди поддакивали кузнецу, кивая головами, но лица их не выражали восторга по поводу неожиданного появления среди них заезжего доктора. "Их можно понять, — думал Альберт, усаживаясь на невысокое ограждение у края лестницы, чуть поодаль от остальных. — Лица у них такие, будто они со вчерашнего дня здесь сидят!".

Ждать, однако же, пришлось довольно долго. Альберту, которого очень утомила езда по мазергалийским дорогам, ужасно хотелось прилечь, вытянуться на траве, прямо здесь, в этом уютном дворике и немного поспать, но мысль о затерявшемся где-то на просторах Мазергалы друге, заставляла его подавлять свои желания.

Мужчины и женщины негромко переговаривались. Все они пришли сюда с какими-то своими проблемами, несчастьями и бедами и надеялись получить здесь избавление от их бремени. У кого-то пропал брат, у кого-то муж, кто-то пришёл с мучившей его болезнью, которую доктора и Маги отказывались лечить; один человек пришёл узнать, стоит ли ему начинать торговлю, после того как он уже полжизни провёл в море. В общем, все, кто находился на этом пороге пришли сегодня за какой-либо помощью и, по их мнению, лишь Белый Маг Грозник мог решить большинство этих проблем.

— Он, конечно, не всесилен, но вспомните ту историю, когда сын у вдовы Сигореи с улицы Роз провалился в печную трубу прошлым летом и два дня никто не мог его найти, а Грозник, когда Сигорея пришла к нему, сразу сказал — где её сын, тут же взлетел на крышу и вытащил сорванца. А тот уже при смерти был. Помните?... Эх, узнать бы поскорее — жив ли Сондрог, спокойней на душе было бы! Уж два месяца назад должен был вернуться, а его всё нет и нет! — сказал мужчина в запылённой жёлтой куртке, вероятно пришедший сюда издалека. Голос его прозвучал так, что было заметно — он успокаивает скорее себя, чем окружающих его людей.