— Думаю, ты сделал достаточно, чтобы со мной встретиться, — ухмыльнулся и, прежде чем вырубил «Скайп», сказал: — В среду, завтра.

— Завтра?! — К. ахает, понимая меня.

— Да! Я сам аж испугался, было одиннадцать вечера, и через час уже наступала эта среда. То есть без часу сегодня он мне назначил встречу!

И главное, даже не дал слова сказать, ведь у меня могли быть дела на завтра.

— Понимаю… — она кивает. — Но что было дальше?

— Дальше я пошел в душ и, сменив постельное белье, лёг спать, стараясь как можно быстрее уснуть. Но, конечно же, все мысли о совсем скорой встрече мешали мне это сделать…

========== 4.1 ==========

— М-м, и поди не спал всю ночь, верно? — К. расслабляется и думает, что всё так легко и предсказуемо.

— Нет, К., сон сморил меня ещё до рассвета, — тоже расслабляюсь, и говорю уже медленнее, чтобы припомнить всё произошедшее. — Я совсем не помню, какие именно идеи мельтешили в моей голове перед этим. Помню, что мыслей было много, но они все были такие спутанные, такие, я могу даже сказать, несуразные…

— Ладно, это не важно, милый, — К. заказывает у официантки ещё кофе. — Что было в среду?

— Ох, в среду… утром всё прям не заладилось. В какой-то момент, когда было уже приблизительно семь, я поймал себя на том, что стою и смотрю в стену.

— Ты рано встал?

— Да, раньше обычного. Просто проснулся, весь такой взбудораженный и возбуждённый, в эмоциональном плане. Знаешь, есть такие игрушки, у которых заводной ключ в спине. Вот у меня было такое чувство, будто во мне всю ночь прокручивали этот ключ, и, проснувшись, я был не хуже заводного зайца.

— Или заводной секс-игрушки! — К. заливается смехом от своей находчивости, а мне вот совсем не смешно.

— Я сейчас не стану рассказывать, если ты будешь хохотать над тем, что кажется лишь тебе остроумным, — говорю строго, но не чрезмерно.

— Хорошо-хорошо, — К. кладет свою руку на мою и убирает через секунду.

— В общем, я кое-как позавтракал, механически прожёвывая пищу, совсем не чувствуя вкус. Принял душ, даже включил телевизор, чтобы немного отвлечься за какой-нибудь бесноватой программой.

Вообще, я мог заняться работой или чем-нибудь полезным, но так уж вышло, что до полудня я смог сделать ровным счетом ничего. Помню, было уже минут десять первого, или пятнадцать, когда позвонил Том. Ты его не знаешь, это мой приятель с тех времён, когда я увлекался большим теннисом.

— А, потом ты подвернул лодыжку и распрощался со спортом? — зачем К. спрашивает то, что знает?

— Если подумать, я могу не рассказывать тебе о том телефонном звонке, так как Том в моей жизни никогда особой роли не играл. Но я обмолвлюсь парочкой слов, и, дорогая моя, поверь, я делаю это не для того, чтобы тебя потомить, — мимолётно улыбаюсь, — в общем, Том спрашивал, как у меня дела и свободны ли выходные. Я, конечно, ответил, что дела отлично, а про выходные — что пока не знаю. И нет, не потому, что я надеялся уже провести их с Мюрреем или что-то типа того, совсем нет. Я просто не знал.

В общем, мы поболтали с Томом обо всякой ерунде, в частности, о его проблемах с бассейном. Ох, дорогая, перепланировки — жуткая вещь. Но спасибо Тому, именно он тогда немного сбавил мою мысленную накрученность. Не представляю, каким я бы показался перед Мюрреем без этого звонка.

— Почему ты не позвонил мне? — перед К. ставят кофе со сливками. — Ты же знаешь, я всегда готова тебя выслушать.

— Мне хотелось говорить не о моих проблемах, мне нужно было отвлечься, а ты сразу бы поняла, что со мной что-то не так. — Прерываюсь, чтобы заказать у официантки воды без газа и шоколадный десерт.

— Ах, давай ближе к встрече, Сэмюэль.

— Ближе… — задумываюсь, прежде чем возобновить рассказ, — Я принял душ ещё раз и, когда укладывал волосы, заметил, что на правом виске, ближе к линии роста волос, появилась мелкая сыпь. Знаешь, немного воспалённая кожа, обычно такое появляется, если много нервничаешь.

— Как губителен стресс, — К. кивает. — Надеюсь, Мюррей не заметил этого, а то наверняка подумал, что…

— Ш-ш-ш, — шикаю на неё, всё время забегающую вперед. — При выборе одежды мне было нелегко. Я хотел выглядеть шикарно, но боялся, что в этом «Beavis and Butthead» буду только смотреться комично. Одеваться просто я тоже не горел желанием. И в итоге я остановился на чёрных брюках и белой рубашке.

— А? Не слишком ли…

— Я специально так сделал, чтобы он подумал, будто я с работы. — Перебиваю её, — Не хотел, чтобы у него была хоть какая-то мысль насчёт того, что я с самого утра, да с самой ночи, жду лишь одной нашей встречи. Поэтому выбрал деловой стиль, это и презентабельно, и идёт мне, и он бы понял, что он не центр моей жизни. Ну, и что спать я с ним всё же не собираюсь.

— Ты же хотел ему…

— Это было в момент жаркого помутнения! — снова перебиваю её, и уже более сдержанно добавляю: — Меня за это осудить нельзя.

— Угу, ты трусы-то надел на встречу? — мешает ложечкой кофе по часовой стрелке и добавляет в него сахар.

— Конечно, — хмыкаю и продолжаю, когда передо мной официантка ставит заказанную воду и десерт: — Я не собирался опаздывать и хотел сразу дать ему понять, что я пунктуален, как всякий деловой человек.

— Одежда, пунктуальность… — тянет К. — ты точно хотел его очаровать.

— Ш-ш-ш! — мне снова приходится шикнуть на неё. — Эти чёртовы пробки всё равно не дали мне осуществить задуманное. Я был возле «Beavis and Butthead» примерно в двадцать или двадцать пять минут третьего. Жутко взволнованный, рассерженный тухлым движением по городу, в общем, я был сам не свой. Времени собраться и перевести дух совсем не было, поэтому я вышел из машины и, разве что, бросил на себя взгляд в боковое зеркало, и опять заметил это раздражение на виске. Настроение было поганым, но я уже держался за дверную ручку кафе.

— Почему ты не выехал пораньше?

— Ох, К., потому что тебя не было рядом, и ты мне не подсказала! — закатываю глаза. — Я просто был растерянным с самого утра, это необычное состояние. Будто я шёл на казнь, а не на встречу с ним.

— Но ты ведь сам хотел этого? Ты был не рад?

— Хотел… скорее это была необходимость. Мюррей просто не мог уже мне морочить голову на расстоянии, мне надо было увидеть его, чтобы всё понять. И это не радость, это сплошное волнение, нервы.

— Хорошо, что дальше? — К. облизывает ложечку, и я отвожу взгляд в сторону, чтобы приняться за воспоминания:

— Я зашел в кафе, и там не то чтобы было полно народу, всё же рабочий день, и уже не обед… но я, признаться, ожидал меньше людей. Свободных столиков было всего два: один у самого входа, а другой — в конце, но возле него был картонный Бивис или Баттхед (я их не различаю) в человеческий рост. Я высматривал Мюррея, но находил только других: трёх девочек-подростков, потягивающих молочные коктейли и заливисто смеющихся над каждым словом, влюблённую парочку, что-то яро выясняющую, компанию молодых людей за пивом, взрослую женщину с кофе, уткнувшуюся в ноутбук… в общем, все были, а его не было.

Меня толкнули, и, обернувшись, я заметил, что это парень лет пятнадцати с другом, и я мешаю им пройти, застыв на пороге.

Даже не подумав извиниться, я прошёл в глубь кафе, выбрав из двух зол меньшее — лучше сидеть возле картонки с Бивисом или Баттхедом, неважно, чем рядом с дверями и постоянно отвлекаться на их открытие.

Он опаздывал и опаздывал безбожно, но это было ещё полбеды, ведь существовала большая вероятно того, что он просто э-э… кинул меня. Я тогда горько осознал, что мы даже телефонными номерами не обменялись.

— Уф, — вздыхает К., — вот это точно зря, как вы с ним не записали друг друга, на всякий случай? Ведь у кого-то могли возникнуть непредвиденные обстоятельства, которые…

— Я тут рассказываю, или ты? — говорю я, не то чтобы спрашивая. — Но ты права, это было серьёзное упущение. Могло случиться всё, что угодно, а сообщить это было никак.

Так вот, ко мне подошел официант, такой длинный и прыщавый, как герой мультика, с каким-то странным головным убором на голове, красного цвета. На его бейджике было написано «Патрик», и он положил передо мной меню. Хотя, знаешь, милая, меню — это слишком громко для двух ламинированных плотных листков.