- Вы прямы. И я буду говорить прямо. Зачем горы клану Турдум? Вы прекрасно живете и без них.

От такого, стариканы аж крякнули удивленно. Сбился настрой противостояния. Главный старейшина хмурит кустистые седые брови.

- Первый, не шути так, - спокойно, без угрозы отвечает, - Наш клан расселился по землям нынешней Гондарии. Живем, да не жалуемся. Но знаешь ли ты, как мы живем?

В разговор вмешивается барон Шадовид.

- Это все не важно. Королю не понравится, если хоть малая частичка земель вот так просто окажется вне королевства. Отдать землю другому народу. Что за чушь!

Оставляю его слова без внимания. Махнул ладонью.

- Говори, почтенный кэхас. Я слушаю.

Нимгур сжал пальцы в кулак.

- Как крысы мы живем. Те из наших, что в городах, средь людского рода века жили. Помогали, слова дурного не говорили. Чем люди нам отплатили? Горят дома, кузницы, люди плюются при виде нас. Нелюдью обзывают! На поселения наши постоянно лихой люд нападает. Обращаемся к властителям, а что в ответ? Мы не подданные, валите отсюда и не смейте появляться. Вот, Первый, как мы живем.

Нимгур печально повел головой.

- Не ладно это, не по заветам предков поступаете. Обиду мы таим в сердцах. Если б не Первые, уверен будь, в ответ бы кровь людская полилась. Мы лишь хотим вернуться. Жить в мире. Вернуться к истокам... домой.

Тишина. Тяжкое молчание. Здесь даже у Шадовида сердце екнуло, опустил он взгляд. Я смотрю в глаза старейшин, и вижу в них другие. Всех их предков из видений, подаренных кровью Первых. Воины Альсаса начинают тревожно поглядывать на меня, волнуется отец. Шадовид поднял голову, понял все по моему лицу.

- Погоди, Азидал.

- Молчи, - отец придавил барона грозным тоном, - Я сказал, как он молвит, так и будет.

Я ступаю вниз, встаю перед Нимгуром.

- Кэхас. Вы помните и чтите Договор, что давно забыли люди. Когда-то вы протянули руку дружбы Первым людям. Дали еду, кров, бились за нас, когда мы не могли, не умели. Стояли на смерть там, где прятались наши женщины и дети. Пускай обычные люди забыли все это.

Изумление бежит среди людей. Недоверие, даже гнев на меня. Моя магия сама струится свозь меня, наполняет зал. Солнечные лучи светят ярче, в зале свежо, дышать приятно.

- Первые не забыли, - говорю твердо, громко, - Ничего. Я, Азидал, помню и чту Договор. Как вы когда-то протянули руку Первому из людей, так я протягиваю ее вам.

Крепкое рукопожатие смыкает наши ладони, до треска хрящей. Низушник улыбается во весь рот.

- Я возвращаю, что ваше по праву. Ваш Дом.

- Королю это не понравится, - шепот барона, - Людям тоже.

Говорю сильнее, громче, перебивая его.

- Горы Турдум отныне принадлежат народу Кэхас! От имени Первых и Властителей Альсаса, я дарую их Вам. Отныне и пока кровь Первых есть в этом мире, будет так.

Нимруг трясет мое руку. Панибратски хлопает по предплечью.

- Я говорил, Первый херни не ляпнет! Верно, хрящи бородатые?

- Ха! Удивил! - оглаживают бороды старейшины.

Нимруг отпустил меня. Озорно блестят мудрый глаза, глядя на Шадовида.

- Ты, барон, дырку заднюю не сжимай. Не будет ваш король сердиться. Есть у нас предложение. Клан Турдум будет служить правящей семье Альсаса. Покуда чистая кровь Первых бежит в ваших жилах, будет так!

- А? - отец аж рот приоткрыл.

- По людским законам проблем нет, - щерит зубы в ухмылке старейшина.

- Такого еще не бывало, - Шадовид прикрывает глаза, - Сойдет.

- Вы уверены, - отец встает с трона.

- Вот тебе мое Слово! - гремит кулак по нагруднику брони, - А с ним Слово Турдум! Кардас свидетель, Слово Кэхас - крепче гор!

- Раз такие дела, - трет щетину отец, - Пойдем-ка за стол, почтенные кэхас.

Переговоры едва не скатились в пьянку. Низушники знают толк в застольях, отец не смог встать, когда они уходили. Только закрылась дверь, как он отрубился. Я же, на этот раз обошелся без спиртного, зато мяса налопался, от души.

Иду в свою комнату, отдуваюсь. Клан Турдум будет прибывать частями, надо распечатать проход в подземный город, снять ловушки. Город более пяти веков опустевший, уборки там предстоит, Даргал присвистнет. Не скоро Турдум заживет новой жизнью.

Прохожу мимо знакомой комнаты. Там раньше тренировочный хлам валялся. Слышу стоны. Женские. И чего там твориться?

Дверь приоткрыта, заглядываю. О, Вельда и Ландик. Вельда в том наряде, что при первой встрече. Туника, штаны, туфли заменили сапожки. Суровый воин помогает мелкой девушке сесть на шпагат, выгибает ее, так и сяк. Даже у меня бы мышцы трещали, как натянутые до упора канаты. Вельда стонет сквозь зубы, дорожки слез по щекам.

- Ну и что это? - захожу внутрь, - Ландик, чего свою госпожу мучаешь?

Воин отпрянул, вытянулся.

- Приказ выполняю. Не моя идея, - перевел удар прохвост.

- Это. Моя просьба, - Вельда тяжело дышит.

Она поднимается с пола.

- Ты же ненавидишь тренировки?

Вельда подходит ко мне, быстро утирает мокрые щеки.

- Уже забыл наш ночной разговор, Азидал?

- Смутно, честно говоря.

Вельда тычет пальцем мне в грудь.

- В Пакараме я считаюсь идеальной красавицей. А ты меня уродкой обозвал!

- Разве? Ты миленькая, это я с пьяных глаз ляпнул. Извини.

- М-миленькая? - запнулась девушка, хмурит тонкие брови, резко требует, - Давай без отговорок!

- Что тебя за демон укусил, Вельда?

Девушка закрыла глаза, глубоко вздохнула. На ее лицо вернулось безбрежное, привычное спокойствие. Она подошла совсем впритык, смотрит снизу требовательно, раздраженно.

- Я знаю, ты любишь, когда говорят прямо. У нас в Пакараме тоже так принято. Ты мне нравишься, Азидал. Я стараюсь стать лучше ради тебя.

- Внезапная любовь, как мило. Выброси это из головы, - фыркнул я, - Я помню, ты предназначена Серебору. Успокойся, расслабься и наслаждайся безмятежной жизнью. Вряд ли у нас что-то получится.

- Ты тупой? - резко выдыхает она, - Я сказала, что люблю тебя! Плевать я хотела на желания дяди и Серебор! Женщины нашей семьи решают сами за себя. Против этих традиций даже дядя Шадовид не пойдет!