Акценты в словах не спеша повторять, расставлять
И быть лицедеем, притворщиком, только за тем,
Чтоб выгадать взгляд твой… Никак не могу без затей.
Банальность чревата холодной и горькой тоской…
А так – уцелел, не пропал, не ушёл с головой
В коньяк, никотин, гаражи, где под рюмку друзья
Испачкают жизнь… И как правило, не тормозя
Рванут за «второй» и… пойдёт, завертИтся кино,
От коего станет уныло, похмельно, темно…
Уж лучше я буду притворщиком. Ты и сама
Осведомлена, разве нет, о моём амплуа.
Давай, подыграем друг другу, чтоб выйти опять
К любви, где какая-то сила могла нас прервать.
УТРО В ЛЕСУ
Залит лес рассветными лучами, -
Затаив дыхание, стоит он
Никого вокруг не замечая:
Ни охотника, ни следопыта…
Но роса умоет его листья,
Улетит вороной его дрёма…
И взорвётся песней голосистой,
Как ребёнок, день новорождённый.
Но пока кора ещё прохладна…
Не видать усатых насекомых:
Звонкий писк под листья леса спрятан,
Прелым дёрном нежно призакопан.
Прикрывает папоротник, прячет
Семь горошин бурой земляники…
Мухомор в траве, как детский мячик,
Словно позабытый кем, взгляни-ка…
Сев на ствол, в грозу упавшей ели,
Я восход с волнением встречаю.
Не заснуть бы в хвойной колыбели
Над лиловым цветом иван-чая…
И дрожит на иве невысокой
Шаль росинок, в лучиках играя…
То с тоски Ветрянник одинокий
По Зарнице-Девице вздыхает…
Притворилась ракушками мята,
Недотрога-ландыш снежно замер,
С беспокойством глядя, как опята
Обживают свой трухлявый замок…
Встрепенулась птица, полетела,
Замахала крыльями упруго
И с высот торжественно запела
В жёлтом свете солнечного круга.
Разливайся песня, разливайся
Да под гусли статных хвойных старцев…
И шепчу я лесу: ''Просыпайся…
По зиме ты сможешь отоспаться…''
посвящается Вершининой С. Б.
СЕДАЯ ЛУНА
Полярными синими днями,
В лазоревый час и ночной,
Теперь не придётся надолго
Тебе оставаться одной…
Не стоит цепляться за «нитку»,
Ведь «нитка», ты знаешь, тонка…
Всё будет в порядке, поверь мне:
Окрепнут спина и рука,
Сойдёшь ты с постылой кровати,
Отбросив неласковый плед
И встанет, с победой над болью,
Несущий спасенье – Рассвет.
Я знаю, даются не просто
Тебе эти тяжкие дни
Во тьме безрассудства здоровых
И лживой насквозь болтовни…
Так что ж это с нами случилось,
Прошу тебя, Солнце, скажи? -
Два «полюса» жизни в единый
Не рвущийся узел свяжи!
Но ты лишь вздохнёшь, ухватившись
За душеспасительный стол,
Что стал для Тебя в этой жизни,
Как, в шторм угодившим, атолл
И благодаря за спасенье,
Легонько погладишь его,
Поверх убегающей тени
Ладонь опустив тяжело…
Ты с ним никогда не утонешь:
Спасая, он держит тебя…
Ты встанешь, я знаю, ты встанешь,
Что в трусости вздрогнет Судьба!..
Мой Светоч, мой Ангел Хранитель,
В Любви излучающий Свет,
Тобою не раз среди ночи
Был Света просящий согрет,
И проклятый всеми безумец,
И мира последний изгой…
Для всех у тебя – утешенье,
Для всех – доброта и покой.
Зачем ты волнуешься, мама
И водишь рукой по столу,
Глядишь на икону Иисуса,
Что светится в левом углу?
Должно быть, опять в треволненьях,
За всех нас заблудших, одна? -
В осеннем простуженном небе
Седая-седая Луна…
Придёт к Тебе белая кошка,
Придёт к Тебе беленький кот:
Одна промурлычет о чём-то,
О чём-то другой пропоёт…
Обнимут с кошачьей любовью…
И боли твои заберут,-
Как будто бы снова, на время,
Забытую силу вернут.
Спрошу я тебя… и ответишь
Мне с доброю строгостью ты:
''Живите, не ссорьтесь, ребята…
Живой не мутите воды…»
Затем, помолчишь и добавишь,
Дыханье на миг затая:
«Умилостивь, Божия Матерь,
Сыночка за все племена…»
Закончится долгое время.
Возмогшая духом воспрять,
Ты выйдешь из тесного мира,
В котором лишь стол да кровать…
……………………………..
А ну, собирайся на воздух…
(и не уговаривай, мать!..),
Где в мягкой купели под Солнцем
Ты будешь сейчас отдыхать.
Но прежде, тебя мы усадим
На крепко сколоченный «трон»,
С которого вновь ты увидишь,
Как чайки гоняют ворон,
Любимое озеро, лодку,
А в лодке – Витька Хорошка,
Соседа-балбеса Федотку,
Что пакастит исподтишка,
Прополотый, чёрноземельный,
Картофельный наш огород,
Мостки, где плотву караулит
Огромный савохинский кот…
И камень, и палка, и ветер,
И чайка, и овод-дурак
Готовы помочь тебе, мама…
Готовы… Да, только вот как?
Завидев тебя, оживают
На стареньких клумбах цветы,
Учуяв тебя, прозревают
Рабы вечной ночи – кроты,
Клубничные грядки пылают
Малиново-алым огнём
И радостью жизни сияет
Зари золотой окаём.
Не знаю, кто может на свете
К тебе быть, родная, суров…
И ждёшь Ты всю ночь их, последних,
Природных своих докторов…
Полярными, синими днями,
В лазоревый час и ночной
Теперь не придётся надолго
Тебе оставаться одной…
Не стоит цепляться за «нитку»,
Ведь «нитка», ты знаешь – тонка…
Всё будет в порядке, поверь мне,
Окрепнут спина и рука…
Сойдёшь ты с постылой кровати
Пред взором радушных планет
И встанет с победой над болью
Несущий спасенье – Рассвет!
ЧЕРЁМУХОВЫЙ СНЕГ
Мы неспешно по лесу идём
Меж цветущей черёмухи и
Не надышимся ею: она
В белом кружеве платьев Готовится к балу…
холодов…
Начинается вечер. Опалово-алой
Акварелью разлиты по небу стихи…
Но стихи не прочесть, не понять,
Не запомнить: они
Только чувству подвластны,
А чувство – всё больше не в голос…
Тёмен бурый восток, где гуляет
С Макошею Волос
И еловые лапы
Не колки с приходом весны.
Велес мой, володеющий
Северным Миром,
Ты проведь нас сквозь тьму
Мшистых жутких лесов,
Подружи с персонажами сказов…
Пусть глазеют на нас
Молчаливо болотные травы…
Ягод красных бы горсть!..
Но лишь тьма, но лишь муть,
Да разводами чьи-то следы…
Значит, кто-то идёт впереди:
Непомерно могуч, выше туч…
«Кто ты, друг?!..», – я хочу ему крикнуть,
Да страшно…
Что за запах у этой листвы! -
Убелённой весною листвы
От вершин до корней…
Где-то прячется ключ,-
Ключ студёной воды…
Не найти, не взглянуть, не испить…
Но да слушать его –
Всё равно, что касаться бессмертья.
Белоцветом черёмухи покорены,
Мы никак не надышимся прелью вечернего леса…
И плывут холода,
Ускоряясь от злости, как бесы
