– Да ладно тебе плакать-то, бабуля. Не смертельно ведь. Переживу как-нибудь.

– И то верно. Ты у меня парень хоть куда. Еще найдешь свое счастье, – успокоилась Алла Львовна, хоть и понимала, что в тот момент творилось в душе внука, какие ураганы бушевали в его сердце.

«Господи, помоги Левушке, а он стерпит. Он у меня кремень, – каждый день повторяла про себя бабушка до прихода внука из армии. – А раз он теперь свободен, так помоги и во всем остальном. Уже можно…»

Владимира после женитьбы было не узнать: он как-то разом повзрослел, почувствовав груз ответственности за своих близких, за мать, жену и будущего ребенка. А уж когда родился первенец, Сережа – ошалевший от счастья папа, превратился в главного добытчика, защитника и ангела-хранителя своей семьи. И Вероника, и Елена Евгеньевна, и даже родители Ники не верили своим глазам – до такой степени изменился до недавнего времени пассивный и безынициативный Володя.

В то время в России как раз зарождался малый бизнес. После длительного «застойного» периода в 80–е годы, как грибы после дождя, начали расти кооперативы. Первое время чаще всего – нелегальные, подпольные, как тогда говорили. Многочисленные партийные, комсомольские, производственно–хозяйственные объединения и научно-технические центры не рассматривались государством как отдельные самостоятельные субъекты производства, что было на руку «новым русским» предпринимателям. Именно деятельность подобных структур и явилась предпосылкой развития малого бизнеса. Не секрет, что большое количество известных представителей сегодняшнего бизнеса вышло как раз из тех, уже забытых многими, кооперативов.

Володька оказался везунчиком, попал на «гребень волны» кооперации еще будучи студентом, незадолго до получения диплома: с двумя однокурсниками он организовал автомастерскую. В отличие от кооператоров, которые занимались исключительно мелкооптовой или розничной торговлей, каким-то шестым чувством или врожденной житейской смекалкой Владимир сумел предугадать правильное направление своего бизнеса. То там, то тут торговые точки разорялись, горели палатки и павильоны «непослушных» предпринимателей, а автосервис Владимира только процветал и набирал с годами обороты. Буквально через пару лет ребята из нелегального гаража перебрались во вполне приличное помещение – бывшую автобазу, обросли клиентами, обзавелись «крышей», получили официальный юридический статус. И все это – благодаря умению одного из соучредителей договариваться с нужными людьми и трудолюбию двоих других. Владимир был как раз из последних – он сутками пропадал на работе, блестяще справлялся с организацией рабочего процесса и был незаменим в роли руководителя.

Глава 5

Когда Лева вернулся из армии, его друзья уже перебрались в другой район города – ближе к центру, на покупке кооперативной квартиры в более престижном месте настояла Вероника. Возможно, тем самым Ника хотела пресечь встречи с бывшим возлюбленным. Но вслух об этом не говорила, хотя супруг и без слов все понял. Он тоже был рад смене места жительства, и также трусил перед предстоящим разговором с другом. Все чаще Владимир стал приходить домой нетрезвым, все больше ссор с Вероникой происходило вечерами. Нике было не легче, она со страхом ждала возвращения Левы, и, чтобы не думать об этом, с головой ушла в материнство.

Но Лева не искал встреч. В первую очередь, это было связано с обидой на предательство близких людей. К тому же Алле Львовне нездоровилось. Она прописала в квартире няню, уже давно ставшую членом семьи, часто разговаривала с Левой до глубокой ночи, торопилась выговориться, рассказать все важное, что до поры держала в секрете. Исповеди бабушки внук выслушивал терпеливо и трепетно, советы откладывал в уголках памяти, наказы обещал выполнить. Лева ведь никогда раньше не интересовался своими предками, его не задевал больной для многих «еврейский вопрос», подобным, как сам говорил, мелочам – он не придавал значения. Главным для него всегда был и оставался процесс приобретения знаний другого характера. Лева до мозга костей был учеником. А рассказы Аллы Львовны таили в себе массу нового, непонятного, не сразу принимаемого. Пусть не с первой попытки, но бабушка сумела сломить внутреннее сопротивление Левы, он втянулся в еженощные беседы, стал читать много литературы, которую заботливая старушка подобрала заранее. Чувствовала, что силы ее на исходе, потому и была настойчивой.

В декабре 1986 года перед новогодними праздниками Ника неожиданно столкнулась с Левой нос к носу. В буквальном смысле этого слова. В универсаме перед Новым годом творилось что-то невообразимое, к каждому прилавку выстроились длиннющие очереди, давка, духота, крики и ругань по всему магазину. Период тотального дефицита даже на самые жизненно необходимые товары и продукты питания озлобил советский народ.

Знакомое до боли лицо Ника выхватила из толпы входящих, когда сама пыталась протолкаться к выходу. На долю секунды бывшие влюбленные соприкоснулись и тут же были разнесены противоположными людскими потоками. От внезапной близости обоих бросило в жар, у обоих запылали лица. Обернувшись, Вероника увидела, что Лева пытается выбраться назад. Сердце заныло, как в прежние времена, и… приказало остаться.

Лева, взлохмаченный и растерянный, выскочил из дверей магазина, лихорадочно шаря по толпе взглядом. Наконец, увидев Нику, он бросился навстречу ей, но остановился в нерешительности.

«Ничего не изменилось. Ничего, – сказала себе Вероника, раскинув руки, приглашая Леву в свои объятия. – Будь что будет! И гори все синим пламенем!»

Вступив второй раз в прежнюю реку и Вероника, и Лев не испытали каких-либо разочарований, а тем более – угрызений совести. Наперекор пословице знакомые воды беспрепятственно приняли их и плавно понесли по течению. Встречались влюбленные у Левы. Встречались не часто: то у Левы возникали неожиданные замены дежурств (он после окончания института был распределен в один из лучших медицинских центров Москвы), то Вероника не могла найти причин, чтобы сбежать из дома на свидание.

– Эх… – всегда вздыхала няня, когда открывала Нике дверь. – Какая жалость, что Аллочка не дождалась… Вот бы порадовалась-то за вас…

А Ника каждый раз краснела – не говорить же старой женщине, что ей как раз и хорошо от того, что Алла Львовна не видит происходящего.

– Вероника, давай поговорим серьезно, – почти на каждом свидании просил Лева.

– Нет! – категорично возражала Вероника, но однажды вдруг сама начала разговор:

– Мне тебе нужно кое-что сказать. Только молчи и ничего не говори. Выслушай до конца. Я жду ребенка, и именно поэтому нам нужно прекратить встречаться.

Водоворот чувств, которые за несколько секунд наполнили все тело Левы, словно подменил его. Он заговорил быстро, не давая Нике вставить даже слово.

– Вот! Наконец-то! Это и должно было произойти. Я столько времени пытался рассказать тебе о своих… о наших планах, но ты никогда не слушала. Теперь все изменилось. Теперь нас будет трое. Нет! Четверо. Сережку же мы тут не оставим. Я уже все продумал, все подготовил… Понимаешь, это, конечно, страшно – покидать Родину, но ведь не мы первые, не мы последние. А потом и твоих родителей заберем. Вот только няня не хочет ехать. Но я все сделаю, чтобы у нее тут было все хорошо. Я дал ей слово. И у нас все будет хорошо. И еще я тебе должен кое-что рассказать. Но ты должна…

– Что?! Эмигрировать?! Нет! Нет! И еще раз нет! – истерично закричала Ника. – Не обольщайся. Я никуда с тобой не поеду. – А затем с изрядной долей цинизма добавила: – Кстати, с чего ты взял, что это твой ребенок?

Ведь знала, что заденет за живое, потому вложила в последнюю фразу как можно больше злости. Не отводила глаз, смотрела в упор, наблюдая за переменами в лице друга.

– Не мой?.. – Лева сник и погас, как когда-то давно, в юности.

Ника даже поежилась, тихо буркнув себе под нос: «дежавю… опять перегоревшая лампочка…», но вслух произнесла резко и решительно: