Депрессия Вероники затянулась почти до Нового года. Накануне праздников девушка, как обычно, стояла у окна, а Лева готовился к сессии, на сей раз – на кухне. Кроме них двоих в квартире никого не было.

На хлопок и порыв ветра вслед за ним Лев среагировал моментально. Он влетел в комнату Ники готовый к самому страшному, но девушка стояла у открытого окна живой и невредимой и улыбалась. Улыбалась впервые за полгода.

– Привет… – Ника, как в былые времена, игриво состроила глазки. – А там внизу Вовка, – невозмутимым тоном сообщила она любимому и раскинула руки в разные стороны. – Вот с таким букетищем!

И, правда, под окнами стоял Володя с букетом ядовито-алых роз. Лева от радости чуть не вывалился из окна:

– Вовка! Черт! Скорее поднимайся.

Несколько часов до прихода родителей Ники друзья провели вместе. Девушка больше молчала, загадочно улыбаясь. А ребята наперебой рассказывали друг другу о своей жизни – той, которую провели врозь.

Вероника постепенно начала возвращаться к прежнему образу жизни. Встречи втроем случались не часто, но и вдвоем Ника с Левой стали проводить времени все меньше и меньше. Володька сразу после Нового года подал в своем питерском ВУЗе, где учился, документы на перевод в Москву, и это ему удалось. В скором времени он уже был зачислен без потери курса в МАИ – Московский авиационный институт. Он, как и Лева, стал частым гостем у Ники, но предпочитал наносить свои визиты в разное время с другом. Вероника делала вид, что так и должно быть, ее мать только плечами пожимала, а отец Ники вообще старался никогда не вмешиваться в бабские, как он выражался, дела.

В конце каждого лета троица любила отмечать его окончание походом в парк. Детьми они там просто гуляли, в юности катались на лодке, а повзрослев, подолгу засиживались в кафе за столиком с видом на пруд.

После знойного мая, а за ним и первого летнего месяца август 1981 года был на удивление приятным. Троица сидела в любимом кафе. Вероника тараторила про недавнюю свадьбу принца Чарльза и Дианы (впрочем, она вспоминала об этом почти каждый день на протяжении месяца, как только Вовке удалось «достать» запись трансляции эпохального события):

– Какая же она красавица! Правда? Вы согласны? – то и дело восклицала Ника. – А лондонский кафедральный собор! О! Я так хочу в Англию! И такую же свадьбу…

– Ну, для этого тебе нужно было, во-первых, родиться в другой стране, во-вторых… – начал, было Володя, но его перебил друг:

– Ребята, а мне повестка пришла, – подавленным голосом сообщил Лева. – В армию забирают через месяц.

– Вот сволочи! – Володька аж позеленел от злости. – Какая армия? У тебя же бронь, студентов-медиков в армию не забирают, я точно знаю.

– Как видишь, у тебя не точные сведения. Забирают. Еще как забирают. В первую очередь евреев. Их на сегодня очень не хватает армии. Потому и…

– Блин! И прямо перед началом учебы. Четвертый курс… Эх…

– Блин блином, а Родине потребовались мои… ээээ, в общем – я потребовался Родине.

– Вечно ты все в шутку обращаешь, – сморщила носик Ника. – Лучше давайте подумаем, что можно предпринять, чтобы «отмазать» Левку от повинности.

– А не надо меня «отмазывать», – парировал друг. – Пойду и послужу Отечеству.

– Ну и дурак, – Ника резко поднялась и направилась к выходу из кафе. Видно было, как ее плечи мелко затряслись, но походка оставалась твердой и уверенной.

– Не провожать! – не оборачиваясь, приказала девушка, и пажи, пытавшиеся было догнать ее, тут же выполнили волю своей королевы.

Проводы Льва в армию проходили грустно-нелепо: тихо, мирно, с бутылкой лимонада и ломящимся от деликатесов столом. Бабушка Левы была категорически против спиртного, потому застолье и получилось таким невеселым. С продуктами расстарался Владимир, а вернее его мать, которая к тому времени сумела дорасти до директора магазина. Елена Евгеньевна с возвращением сына домой тоже вернулась… к себе самой. А будучи матерью-одиночкой, привыкшей к самостоятельности, смогла вернуть себе и былую славу отличного руководителя.

Володька налегал на еду, чтобы не заскучать, Лева сидел грустным и задумчивым в отсутствие возлюбленной. Няня сновала между кухней и праздничным столом, поднося все новые и новые блюда. А Алла Львовна постоянно отлучалась – тайком от внука она бегала к соседям, пытаясь дозвониться до Вероники. Ее отсутствие в такой ответственный момент жизни жениха очень тревожило пожилую женщину.

Ребята не знали, что в тот вечер Ника встречалась с человеком, который обещал помочь с поступлением в театральный ВУЗ. Он преподавал в Щукинском училище, и заверил Надежду Васильевну, что до следующего лета сделает все возможное и даже не возможное, чтобы у девочки отпали все препятствия для поступления. Встреча с Никой предполагала начало выстраивания отношений между преподавателем и ученицей. И уж никак не могли представить себе друзья Вероники, что их подруга сможет «похоронить» свою мечту. А именно это и произошло на так называемом прослушивании.

Внешность девушки настолько ошеломила будущего учителя, что он совершенно забыл для чего пришел, и вместо делового разговора предпринял отчаянные попытки в ухаживании за красоткой. А так как тактичность человеку была не свойственна, его поведение Ника расценила как оскорбление и сбежала из ресторана, а потом очень долго рыдала у себя в подъезде. В таком настроении пойти к Леве она не могла. Сердцем понимала, что пойти нужно, что Левка ждет, а ум рассудительно останавливал – ни к чему ему видеть еще твои слезы и боль, мало ему своих… Именно тогда Вероника навсегда избавилась от театральной зависимости и поняла, что куда лучше будет пойти учиться в любой другой институт. Да хотя бы в тот же МАИ, где учился Володька. Тем более что с точными науками у Вероники никогда не было проблем, в школе она училась очень даже не плохо.

Глава 4

Лева ушел служить и буквально с первых дней от него ежедневно начали приходить письма. И не по одному в день – Ника пачками доставала их из почтового ящика. Сначала смеялась от радости, строчила ответы, но постепенно ситуация стала ее раздражать: Лева не обладал писательским талантом, его рассказы об армейской жизни были скупы, а слова любви не отличались разнообразием.

– Одно и то же! Каждый день одно и то же… Как заезженная пластинка. Ты согласен со мной?! – не то спрашивала, не то утверждала Ника.

– Ну… – уклончиво кивал в ответ Володька.

– Три месяца! Ты понимаешь – три месяца пишет как под копирку. Я скоро в «Кащенко» попаду от этой переписки.

– Так не читай. Или читай через одно.

– Какой ты умный. Просто находка! Клад! – Вероника впилась взглядом в друга, точно видела его впервые. – Не нудишь… Всегда рядом в нужное время… И любишь меня. Да не красней ты, как девица. Я ж не дурочка, все знаю про тебя.

Володька от такого неожиданного поворота событий онемел и оцепенел. Он даже моргать перестал.

– Значит так: ты начинаешь готовить меня к поступлению в институт. Какой? Ну, скорее всего в Плехановский, там вроде бы у маман связи имеются. Предки подкинут деньжат, договорятся с преподами из Плешки. Сейчас все берут взятки, найди такого, кто сумеет уболтать приемную комиссию, для моей мамочки – элементарно. На всякий случай нужно подстраховаться. Ну как? Согласен?

Еще бы Владимиру не быть согласным! Он понял, что настал его звездный час. Не воспользоваться моментом было для него не в силах. И он воспользовался. И очень успешно воспользовался. Да так, что очень скоро Вероника сделала долгожданное заявление:

– Я жду ребенка. И ты, как честный человек, обязан…

– Дальше можешь не продолжать! Естественно, я человек честнее некуда. Женююююююююююсь! – Вой счастливого будущего отца, наверняка, был слышен даже на улице. Он сгреб Нику в охапку и закружил по комнате. – Женююююююююююсь!

Ни о том, что они встречаются, ни о приближающейся свадьбе и интересном положении Ники ребята Льву ничего не сообщали. Обо всех событиях ему рассказала бабушка. Алла Львовна долго откладывала тяжелый разговор, каждый раз, когда внук звонил, придумывала кучу причин и поводов, чтобы не обрушить на голову своего дорогого Левушки плохие известия. Как ни странно, Лев воспринял новости на удивление легко, точно уже все знал наперед.