Эйдан больше не пробует говорить. Он просто шагает вперед и обхватывает голову близнеца ладонями, а потом прижимается губами к губам, прерывая этот нескончаемый поток слов.
- Я люблю тебя, слышишь? И мы уходим из стаи. Прямо сейчас.
====== 47. Дерек/Стайлз и стая ======
Комментарий к 47. Дерек/Стайлз и стая Дерек/Стайлз и прочая стая
https://pp.vk.me/c629508/v629508352/2969f/5cRR9Q9PsrA.jpg
Дерек тихонько выругался, когда Стайлз, отдавив ему руку и обе ноги, перелез на другую сторону кровати и скатился на пол.
- Во-о-олче, – тихонько позвал он, явно опасаясь разбудить большого и хмурого альфу. – Во-о-олче, ты спишь? Рождество же, Дерек.
Хейл уже проснулся (попробуй тут не проснись, когда через тебя эдакий слоник ползает), но на всякий случай пробормотал что-то сонно и плотнее закрыл глаза.
- Ну вот, так всегда, Стайлз должен идти один искать подарки, – буркнул себе под нос Стилински, натягивая трусы и любимую красную толстовку.
Внизу уже вовсю шумели волчата, а потому, закрыв за собой дверь в спальню, Стайлз кубарем скатился по лестнице, падая прямо на растрепанного Лейхи с засосом в полшеи.
- Ого. Это откуда? – Стилински бесцеремонно оттянул край футболки, чтобы лучше рассмотреть свидетельство позора. – Я как бы все понимаю, но сегодня же Джексон прилетает, ты думаешь он не убьет тебя за то, что его волчонок так удачно приземлился на чьи-то губы?
- Стилински, захлопнись, – Уиттмор вырос откуда-то из-за спины и притянул к кудрявого, смачно целуя в губы. – Прекрасная ночь, малыш. С Рождеством, – и всунул в руки сверток в шуршащей бумаге, перетянутый красной ленточкой.
“Наверное, ночью вернулся”, – запоздало сообразил Стайлз и тут же завопил на Айзека, начавшего разворачивать подарок.
- Нет-нет-нет, стойте, вы офигели!? Все подарки – под елку. И потом уже достаем оттуда и разворачиваем по-очереди. Все понятно?!
И грозно сдвинул брови для убедительности.
- Да, мамочка, – прыснула только что вышедшая из кухни Эрика и подмигнула Бойду, который то ли пытался сохранять серьезное выражение лица, то ли вообще не умел улыбаться. Стайлз пока не разобрался в этом вопросе.
- Вообще, Дерек скоро проснется, надо бы сварить ему кофе, – заторопился на кухню Стилински, как от входа раздался какой-то шум, топот и смешки одновременно.
В лофт ввалились Скотт под руку с Эллисон и Лидия с близнецами, которые сегодня казались особенно одинаковыми в колпаках Санта Клауса и свитерах с оленями.
Айзек бегал вокруг со своим фотоаппаратом, снимая все и всех без разбора и цепляясь за мебель своим длиннющим шарфом, которым зачем-то обмотался с утра пораньше. Наверное, стесняется, что Элли увидит засос размером с Атлантику на его нежной шейке, – сообразил Стайлз, снимая с огня готовый кофе.
Когда Дерек созрел для того, чтобы выйти из спальни, в лофте царил такой хаос, что разобрать, кто где находится и чем занимается, не представлялось возможным.
- Что здесь происходит? – Спросил альфа в никуда, даже особо не повышая голос.
Волчата замерли на месте, а потом загомонили все разом, поздравляя вожака с Рождеством. Дерек усмехнулся, видя, как к нему пробирается Стайлз с дымящейся кружкой кофе, расталкивая всех руками и ногами.
“По-о-осторонись!”, – то и дело звонко вопил мальчишка, грозно вращая глазами-блюдцами.
- Господи, детка, ты бы хоть штаны надел, – закатил глаза Хейл, увидев облачение своего бойфренда.
- С Рождеством, Дерек! – Заорал Стлински, повисая на шее оборотня и чудом не обваривая его горячим напитком.
====== 48. Дерек/Айзек ======
Комментарий к 48. Дерек/Айзек https://pp.vk.me/c629508/v629508352/29bd3/3MNpkcGjWzk.jpg
Он несется вперед, рассекая воздух. Капли крови уже мертвой добычи подсыхают на морде, ее сладкий вкус все еще щекочет язык. Еще один глупец, осмелившийся нарушить границу владений Альфы – хозяина этих земель. Глупец, который больше не сделает ни вдоха. Глупец, которого он рвал на куски, когда уловил протяжный жалобный стон вдалеке, а еще этот запах – сладкие персики и нектар цветов, что распускаются на закате, расправляя гигантские насыщенно-синие лепестки, переливающиеся сапфирами в лучах догорающего солнца.
Волк останавливается на мгновение и вскидывает морду, принюхиваясь. Запах становится четче, насыщеннее, к нему прибавляются нотки боли, и он устремляется вперед. «Успеть. Лишь бы успеть», – стучит в голове. Волк не понимает, почему это так важно – жизненно необходимо. Волка гонит вперед инстинкт. Спасти. Защитить.
Он находит существо у корней огромного дуба, раскинувшего широко в стороны узловатые руки-ветви. Тормозит, зарываясь лапами глубоко во влажный жирный чернозем, и смотрит вперед, чувствуя, как странно тянет внутри, там, где быстро и горячо бьется о ребра горячее злое сердце оборотня.
Он тонкий и хрупкий, почти прозрачный, золотистая кожа посерела и кажется обмазанной пеплом – холодным и вязким, липнущим к пальцам. Длинные уши не подрагивают любопытно, как прежде, а мягкие бронзовые волосы свалялись, пропитавшись густой кровью, сочащейся из раны на затылке. Кровью, что пахнет свежими фруктами, как и весь этот остроухий мальчишка – воздушное, неземное создание, распростертое сейчас на земле у ног волка. Создание, так похожее на изломанный стебель райского цветка, который никто никогда не видел.
Волк тихо скулит, а потом жалобно воет, устремляя морду в высокое, скрытое изумрудной листвой, небо. Садится, обвивая лапы хвостом, а потом по заросшему черной густой шерстью телу зверя пробегает едва заметная дрожь: оборотень скидывает личину волка, чтобы вернуть себе человеческий облик.
Эльф открывает глаза, когда его касаются горячие, перепачканные землей и травой пальцы, поднимая на руки.
- Дерек, – и тень бледной улыбки проступает на прекрасном лице. Сквозь пелену боли, мутной пленкой затягивающей прозрачный голубой взор, волк видит вспыхнувшую радость и теплоту. Перед тем, как сознание отключается, увлекая существо в страну бессознательного, он проводит ладонью по заросшей колючей щетиной щеке и еще раз выдыхает имя большого и страшного волка. – Дерек.
Он наткнулся на их поселение несколько полнолуний назад – воздушные, эфемерные создания, будто сотканные из золотистых лучей солнечного света, пробивающегося сквозь густую зелень вековых деревьев. Эльфы, о которых оборотень слышал лишь в старинных преданиях и легендах, что так любила его мать Талия Хейл – Альфа крупнейшей стаи волков в кажущемся бесконечном лесу, что разбивался о возвышающиеся на западе скалы, как ледяные волны – о берег. Они обитали высоко в кронах деревьев неподалеку от границ его земель и казались прозрачными, невесомыми – сказочными. Порхали с ветки на ветку, как бабочки, и, кажется, почти не спускались на землю. У них не было крыльев, но изящным, легким, почти воздушным телам они и не были нужны. Эльфы собирали травы и ягоды, питались росой и цветочным нектаром, а еще постоянно пели. И, кажется, даже время замирало на месте, оцепенев от восторга, когда кто-то из них начинал выводить нежную, трепещущую мелодию на диковинном языке, которого он, Дерек, никогда прежде не слышал.
Волк, что оставил свою стаю, бросил сородичей ради одиночества и тишины, лишь изредка перемежаемых предсмертными хрипами настигнутой добычи, стал приходить к поселению эльфов все чаще. Он наблюдал издали, ловя себя на том, что любуется гибкими изящными телами, наслаждается музыкой, журчащей в их голосах. Не приближался, следуя каким-то скрытым инстинктам, в которых даже не пытался разобраться.
А раз задремал, сморенный жарким летним полуднем, и сам не заметил, как тело изменилось: фигура зверя задрожала, поплыла, как мираж в жаркой пустыне. Молоденький эльфик, что любовался нежно-розовыми цветами на другом крае поляны, любопытно дернув острыми ушами, спрятался за деревом, но тут же высунулся из густого подлеска, наблюдая, как меняется волк. Будто кто-то невидимый перекатывает в ладонях как глину, вылепляя из тела совсем новую, не звериную сущность. Эльф замирает, завороженный мощью и красотой спящего тела, тянется, чтобы коснуться пальцами предплечья, где так красиво перекатываются под кожей литые мышцы. Но тут густые черные ресницы вздрагивают, поднимаясь, и взгляд того же оттенка, что и листва высоко над головами, пронзает насквозь, пригвождает к месту. Тот, кто еще недавно был волком, усмехается, видя, как сжимается от ужаса это воздушное чудо. Потягивается, расправляя плечи, и заговаривает впервые за последние несколько лет.
