После ритуального омовения новобранцам раздали долгожданную военную форму. И свершилось чудо: люди, полчаса назад имевшие явные индивидуальные отличия, превратились в неузнаваемых безличных марионеток. Артур вертел головой, с трудом узнавая в одинаковых фигурах черты своих коллег-призывников, а отныне новых боевых товарищей. Зомбификация успешно началась.
Нужно отдать справедливость армейскому порядку: завтраки, обеды и ужины осуществлялись здесь строго по расписанию. Конечно, отличить день от ночи в электрических сумерках подземного мира было невозможно, но время приёма пищи было установлено незыблемо.
Примерно с шестого раза («Взвод, справа по одному – марш! Отставить!») они расселись за длинными столами на десять человек, по пять пар лицом друг к другу. На краю стола – лагун с первым, чуть поменьше – со вторым, десять эмалированных кружек с компотом, едва-едва больше половины. И легендарное «соление» – так было обозначено в меню, регулярно вывешиваемом перед входом. Соление бывало трёх видов: квашеные зелёные помидоры (лучший вид), серая квашеная же капуста, и просоленная до окаменелости рыба неизвестной породы. Рыбу эту для удаления излишков соли вываривали и подавали в уже остывшем виде. Есть её не могли даже наиболее проголодавшиеся бойцы, выделявшиеся стальными желудками, поэтому все морепродукты вместе с остальными пищевыми отходами планомерно поступали на свинарник – как оказалось, был здесь и такой – и в разбавленном помоями виде поедались свиньями. Как это было возможно, Артур, однажды из интереса попробовавший «соление», представить себе не мог.
Вилки и ложки в солдатской столовой были алюминиевыми и состояли из трёх неразъемлемых частей: 1) держало, 2) стебель держала и 3) едало. Эти предметы были полны скрытого смысла. Бросалось в глаза, что некоторые из них были перекручены вокруг своей оси неведомой могучей рукой. Стебель держала в некоторых случаях имел изгиб в полоборота, в иных – целый оборот. Оказалось, что таким образом метится посуда старослужащих: каждому полуобороту соответствовало полгода. Использование военнослужащими предметов, не соответствующих своему сроку службы, не поощрялось.
Артуру досталась заурядная прямая ложка. Прямо в углублении едала неведомым мастером была выгравирована надпись «ищи, сука, мясо!». Задача была непростая: мясо в котле действительно найти было трудно. Принимаясь за еду, он слышал, как за спиной кто-то проворчал:
– Суп кандей из свежих мудей…
Ефрейтор Гребе ел не торопясь, но быстро. Это происходило оттого, что к первому он не прикасался вообще, второе вяло ковырял своей накрученной вилкой и медленно и надменно выпивал только компот. Ему и не нужно было набивать брюхо в общей столовой: старослужащие и сержанты имели возможность питаться отдельно. Для этого существовала каптёрка, где ротная элита нелегально варила настоящую картошку (остальные довольствовались безвкусными картофельными хлопьями), в которую, судя по распространяющемуся из каптёрки запаху, щедро наваливалась неизвестно откуда добываемая свиная тушёнка.
Гребе исповедовал тот принцип, что командир заканчивает приём пищи последним. Это означало, что после того, как опустеет ефрейторская кружка, тут же звучала команда «Встать-строиться!». Личному составу приходилось укладываться в отведённые судьбой примерно сто восемьдесят секунд.
После обеда ефрейтор Гребе, вместе с остальными командирами, привёл подчинённых в специальное помещение на собрание. Это специальное помещение называлась «ленкомната». То есть, конечно, давно уже переименовали её, Ленин-то не в чести теперь, но в народе каким-то образом сохранилось прежнее название.
Стены ленкомнаты были увешаны репродукциями портретов выдающихся полководцев. Тут же располагался стеллаж с идеологически выдержанной литературой, весьма немногочисленной, перед ним – небольшая трибуна с кирко-лопатным гербом, по бокам – цветочные горшки с чахлой геранью, в углу – большой плазменный экран телевизора. И множество сбитых рядами стульев, на которых и расселись новоприбывшие.
Место на трибуне занимал тучный майор, ласково поглядывавший на молодое пополнение. В ленкомнате было тепло, стулья были удобные, и поэтому глаза закрывались как-то сами собой. Казалось, здесь даже стены навевали приятную дремоту.
– Меня зовут майор Фитюк, – представился майор, откашлявшись. – Я заместитель командира батальона по воспитательной работе. Проще говоря, замполит. Поздравляю вас, товарищи курсанты, с прибытием к месту службы – в учебный батальон особого назначения подземных войск!
По рядам прокатился удивлённый ропот, суть которого кратко можно было выразить: "каких-каких войск?!"
Майор Фитюк поднял пухлую ладонь:
– Товарищи, прошу внимания! Я не оговорился – именно подземных войск. Точнее, подземной авиации России. Войска эти секретные настолько, что даже президент страны и министр обороны не знают об их существовании. Даже абвер… арр… – майор напрягся и, наконец, вытолкнул трудное слово – аббревиатура «ПВО» выбрана не случайно. Это означает не «противовоздушная оборона», как должны думать посторонние и враги, а «подземный военный округ». Может сложиться впечатление… – он вдруг замялся, потеряв мысль. – Короче, как бы это сказать… Вы всё увидите сами. И учтите, вам всё равно никто не поверит, даже если вы после демобилизации и будете кому-то что-то рассказывать. Чего я настоятельно не рекомендую.
Замполит долго расписывал, какая честь выпала каждому перед ним сидящему, как, тем не менее, свято следует блюсти военную тайну, тем более, что им будут вверены самые наисекретнейшие государственные секреты, обеспечивающие неприкосновенность суверенитета и незыблемость стратегического баланса вкупе с высочайшим международным авторитетом. И так далее. В продолжении всей майорской речи ефрейтор Гребе, как и остальные младшие командиры, профессионально спал с открытыми глазами.
Из этой политинформации Артур почерпнул, во-первых, номер части и почтовый адрес, каковой следовало сообщить родственникам для переписки, во-вторых – некоторые подробности местного быта. Оказалось, что войсковая часть располагается в полностью изолированной от поверхности планеты громадной каверне искусственного происхождения. Эта полость называлась «объект Дутый» – скорее всего, из-за какого-нибудь мудрёного способа создания. Единственной связью с «большой землёй» являлись так называемые «кроты» – собственно, подземные самолёты, хотя и без крыльев. На одном из таких транспортных средств они сюда и прибыли. Самолётами они назывались за сверхвысокую скорость передвижения, принцип которого настолько засекречен, что его не знает никто.
Вот обслуживанием этой супертехники они и будут заниматься. А также и решением связанных с этим иных стратегических задач. Некоторым, особо усердным и дисциплинированным, предстоит стать пилотами – при этом майор Фитюк патетически воздел указательный палец. И быть переведенными из учебного подразделения в линейную часть.
Представителем этой таинственной части был, например, пилот Лукинский. На него не распространялась юрисдикция местных командиров: к учебному батальону он был просто прикомандирован. И мог – естественно, предварительно поставив в известность дежурного офицера части – отлучаться без последующего отчёта о своей деятельности.
Также личному составу были представлены любимые отцы-командиры. Ефрейтор Гребе, как и ожидалось, был назначен начальником отделения, в которое попал Артур. Командирами ещё двух отделений стали младшие сержанты Пукальчик и Цеков, а заместителем командира взвода – сержант Зозуля. Представлены были командир роты старший лейтенант Ахтыблин и новый старшина Маслов – высоченный сутулый детина с девичьими плечами и женским тазом. Были упомянуты также командир части подполковник Юркин и начальник штаба капитан Каркалыга – последних представляли заочно, поскольку у этих облечённых высшей властью чинов существовали более важные дела, чем встреча с новобранцами.
