– Ольга! Я знаю, что ты слышишь меня! Выходи, нужно поговорить о твоем сыне.
Замолчав, я подождала пару минут, но мне никто не ответил. Вообще, можно было подумать, что рядом со мной никого не было, кроме лесных животных. К какой-то момент я даже пожалела о том, что не позволила женщине спасти меня, но тут же подумала, что это было бы слишком самонадеянно, ведь все могло выйти иначе, и охотница могла опоздать. Я ведь не следила за часами, возможно, она в тот момент оказалась рядом по случайному стечению обстоятельств. Было бы очень обидно погибнуть таким глупым образом. Тем не менее, я решила не сдаваться так быстро и снова позвала:
– Твоего мужа звали Гавар, и он погиб, защищая тебя. Вот видишь, я знаю все. Твоему сыну грозит опасность, это очень важно!
И снова мне никто не ответил. Помявшись на месте еще какое-то время, я развернулась и разочарованно побрела в обратном направлении.
– Откуда тебе известно это?
Я подпрыгнула на месте от неожиданности, и только тогда заметила Ольгу, которая стояла в тени раскидистого дуба и со спокойным видом целилась в меня из лука. Увидев, что стрела направлена прямо мне в лоб, я поежилась и вытянула перед собой руки, показывая, что не вооружена.
– Ты только не волнуйся. Меня зовут Ана, я скоро должна стать жрицей, как и ты когда-то. Но Агер мой друг, и я знаю о том, что его ждет. Поэтому…
– Я не спрашивала о том, кто ты такая, – охотница безапелляционным тоном перебила меня. – Мне интересно, откуда у тебя информация обо мне и моем супруге. Об этом не знал никто, кроме Бальтазара и…
– И Сола, – добавила я, решив, что небольшая ложь не помешает, особенно если она имеет благие намерения. – Сол – мой учитель.
– Ты хочешь сказать, что он рассказал тебе обо всем? – женщина презрительно усмехнулась, и я почувствовала, что моя жизнь висит на волоске.
– Нет, не он, – я постаралась говорить уверенным голосом, хотя у меня внутри все дрожало от страха. – Ты сама.
– Что?! – женщина опустила лук и, прищурившись, взглянула на меня.
– От вяза вправо, потом, за зарослями можжевельника, влево, потом все время прямо – там твоя ловушка, так? – не давая опомниться Ольге, я описала маршрут, который выучила назубок. – Могу рассказать, как до твоего дома добраться. И то, как он выглядит, и что у него внутри.
– Но откуда… – похоже, охотница была впечатлена моей информированностью, потому что, к моему удовольствию, ослабила натяжение тетивы и теперь смотрела на меня со смесью страха и удивления.
– Это долгая история, – я улыбнулась, изо всех сил демонстрируя доброжелательность. – Думаю, нам удобнее будет поговорить в твоем доме.
– Что ж, показывай дорогу, раз так, – подумав несколько секунд, согласилась женщина и, спрятав стрелу в колчан, повесила лук на плечо. – Только не думай, что я так легко поверю тебе. Если выкинешь что-нибудь, я с легкостью сверну тебе шею.
– Не сомневаюсь в этом, – кивнула я и, надеясь, что внутренний навигатор меня не подведет, двинулась вглубь леса.
К счастью, я хорошо запомнила дорогу и добралась до жилища Ольги без приключений. Когда мы остановились возле хижины, охотница, пораженная тем, с какой легкостью мне удалось отыскать нужное место, встревоженно оглянулась – похоже, она все еще подозревала какой-то подвох и поэтому была начеку. Чтобы продемонстрировать доверие, я повернулась к ней спиной и, толкнув дверь, вошла внутрь. Знакомая обстановка подействовала на меня успокаивающе, и я с удовольствием уселась на табурет, не дожидаясь приглашения. Ольга же, встав у дальней стены таким образом, чтобы иметь возможность видеть всю комнату вместе с входом, обратилась ко мне:
– Итак, слушаю тебя. И советую тебе не хитрить. Ты ведь сама сказала, что в курсе моего прошлого, и поэтому должна понимать, что я сразу почувствую любую ложь.
Неожиданно для самой себя я обнаружила, что мне гораздо проще рассказать ей всю правду, не скрывая ничего, чем пытаться фильтровать информацию. В конце концов, что я теряла? У меня уже был богатый опыт в области вранья, и я помнила, к чему это привело нас всех. Так почему бы не рассказать обо всем? Приняв решение, я выдохнула и принялась излагать свою историю – с самого начала и до того момента, как я позвала мать Агера по имени, появившись в лесу несколько минут назад. Женщина внимательно слушала меня, периодически задавая уточняющие вопросы, и когда я закончила рассказ, она некоторое время молчала, уставившись перед собой. Наконец, протерев глаза, Ольга взглянула на меня:
– То есть я умерла? Мне сложно поверить в такое, но я кое-чему научилась у Бальтазара в свое время и поэтому могу допустить многое. С Солом я хорошо знакома, он способен на самопожертвование. Агер… Мой сын принял меня, это согревает мне сердце. Примет ли снова?
– Он добрый мальчик, – вырвалось у меня. – Конечно, вся эта военная чушь сильно забила ему голову, но я помню все, что он для меня сделал, и поэтому не могу допустить, чтобы его отправили на эту бессмысленную войну.
– Подожди, – попросила охотница, нахмурившись. – Мне сложно принять тот мир, который ты только что описала. Хоть я и живу здесь в одиночестве уже много лет, но все же привыкла к кое-какому порядку, а твои слова переворачивают все с ног на голову. Позволь мне пока пребывать в неведении.
– Но… – начала было я, но, наткнувшись на твердый взгляд собеседницы, осеклась. – Да, конечно, как скажешь.
– Вот и хорошо, – кивнула Ольга. – Итак, вернемся к моему сыну. Ты говоришь, что ему грозит великая опасность. Конечно, я не хочу этого, особенно если допустить, что все не так, как нам рассказывали. Что ты предлагаешь?
– Ничего особенного, нам просто нужно повторить то, что мы однажды уже сделали, – я пожала плечами, потому что, на самом деле, не видела смысла в попытке заново изобрести велосипед. – Я приведу Агера к тебе, а там уже все будет зависеть только от тебя. Разница лишь в том, что вам не нужно будет никуда бежать – оставайтесь здесь.
– А ты отправишься в храм после всего, что узнала? – женщина подошла ко мне вплотную и внимательно посмотрела прямо в мои глаза. – Не боишься?
– Еще как боюсь, – нервно рассмеялась я, чувствуя себя неуютно под испытывающим взглядом собеседницы. – Но вариантов у меня нет. Или я помогу Артабану, или мне так и придется всю жизнь скрываться и притворяться другим человеком. Это хуже смерти.
– Может быть, – Ольга отвернулась от меня и с задумчивым видом прошлась по комнате. – Должна ли я хранить в тайне все, что ты мне рассказала?
– Ты имеешь в виду Агера? – я нахмурилась, пытаясь понять, стоит ли посвящать моего друга во все подробности. – Думаю, пока ему лучше ничего не знать. Может быть, позже. Он сильный и выдержит, я в этом не сомневаюсь, но твой сын очень деятельный человек. Боюсь, он не сможет сидеть на месте, зная, что мне угрожает опасность. Если мне понадобится его и твоя помощь, я найду способ послать вам весточку, но до того момента прошу тебя сидеть как можно тише. И еще… Тебе не нужен помощник? Молчаливый и работящий?
– А? – удивилась Ольга. – Какой помощник?
– Мой слуга. Он старый, но еще очень даже ничего. Выносливый, сообразительный. Если ты помнишь те времена, когда была жрицей, то должна знать, что случается с амелу после того, как их хозяева проходят инициацию.
– Хм… Задала ты мне задачку. А что Агер сказал бы по этому поводу?
– Твой сын любит Фирмика – он сам мне говорил об этом. И в походе старик не доставлял нам никаких хлопот – напротив, помогал и даже вылечил мне ноги своими настойками после того, как я потеряла сознание.
– Травник, говоришь? – охотница уважительно прищурилась и, приняв решение, махнула рукой. – Ладно, приводи своего Фирмика, посмотрим, что это за чудо такое древнее.
Я не стала говорить женщине о том, что, скорее всего, Агер захочет притащить с собой и своего амелу, пусть она сама узнает обо всем от него. Хорошо было уже и то, что охотница согласилась приютить Фирмика – судьба старика сильно беспокоила меня, и я искренне порадовалась тому, что его удалось пристроить в добрые руки. Поймав себя на мысли о том, что воспринимаю его как домашнего питомца, я устыдилась своих мыслей, но, подумав, решила не заниматься самоедством: в этом мире к слугам относились именно так – и, возможно, это даже хорошо, что я прониклась местными моральными ценностями. Оставалось только не начать воспринимать их как должное.
