– В смысле? – этот вопрос застал меня врасплох, потому что прежде мы с другом не касались этой темы.
– Ну, ты же не думаешь, что тебе разрешат его взять с собой в храм? – Агер озабоченно нахмурился. – Я бы взял его к себе, но нахожусь в той же ситуации, что и ты. Мне еще о своем нужно позаботиться, а он у меня… Ну, ты сама знаешь. Дурак дураком. И зачем я его только взял? Пожалел один раз, теперь вот мучаюсь. Ни приготовить, ни прибраться, ни вещи постирать – мне легче все самому сделать сразу, чтобы потом за ним не исправлять. Но поболтать – здесь он мастак. Но мне все равно его жалко.
– А какие варианты? – мне не понравилось то, что я услышала.
– Сама знаешь. Бросать амелу без хозяина не разрешат, за это никто нас по головке не погладит. Пристроить их точно не удастся – времена не те, старики никому не нужны. Значит, остается только один вариант.
Увидев, как мальчик провел пальцами по своему горлу, я пришла в ужас. Так вот как, значит, здесь принято обходиться со слугами, теряющими хозяина! Нет, на такое я никак не могла пойти. Вспомнив о том, с какой самоотверженностью Фирмик защищал меня во время похода, я с огромным трудом сдержалась, чтобы не обвинить друга в малодушии и жестокости. К счастью, мне удалось справиться с эмоциями, и я покачала головой:
– Фирмик мне дорог, ты это знаешь.
– Да, но…
– И я никому не позволю причинить ему вред. Даже если придется ради этого пойти против воли Бальтазара.
– Ну, вот, ты опять чушь несешь, – возмутился Агер, ударяя кулаком по столу. – Угомонись уже! С такими мыслями ты точно не станешь жрицей. Мне тоже не нравится то, как поступают с амелу, но что я могу? Правила есть правила, против них не попрешь. А решишься… Впрочем, ты сама все прекрасно знаешь.
– Да, закончишь, как Гавар, – кивнула я мрачным видом, вспомнив о сыне Олафа, который пошел против закона. – Но мне все равно это не нравится.
– А я, думаешь, в восторге? – встрепенулся мальчик. – Мой амелу хоть и болван редкостный, но я к нему привязался – все же он со мной уже не первый год. Предложи выход – и я с радостью сохраню ему жизнь.
– Спрятать их не удастся? – мне вдруг пришло в голову, что и Фирмик, и слуга Агера могли бы жить в лесной глуши, как и Ольга.
– Где? – грустно усмехнулся мальчик.
– Места много, было бы желание, – я взглянула в глаза собеседнику и наклонилась ближе. – До меня дошли слухи, что некоторые из несогласных скрываются в лесах, а некоторые даже добрались до Города Мертвых.
– Изменники? – скривился Агер с таким видом, словно проглотил гнилую капусту. – Фу, даже не упоминай этих отбросов общества. Уж лучше умереть, чем жить как они.
– Фирмик, думаю, с тобой не согласился бы, – слова друга рассердили меня, но я постаралась не наседать на него слишком сильно – пусть пока переварит эту информацию, а следующую порцию я добавлю позже. – Но мы увлеклись, поговорим об этом в другой раз. Ты прекрасно готовишь, у тебя с каждым разом получается все лучше и лучше.
– Да? – охотник смутился, но было видно, что ему приятна похвала. – Рад, что ты, наконец, оценила мою стряпню.
– Давно оценила, – рассмеялась я почти искренне, – просто раньше не говорила тебе об этом.
– Почему?
– Не хотела, чтобы ты заважничал.
– Аа…
Похоже, такое объяснение устроило моего друга, и он заулыбался, сразу забыв о слугах и судьбе, которая их ждала. Как и во время нашего первого разговора, позиция господина, свойственная Агеру, покоробила меня, однако я помнила о том, что он вырос, будучи уверенным в собственном превосходстве над простыми людьми, и поэтому не стала развивать эту тему. К тому же я уже видела, как однажды мальчик изменил свое мнение, так что верила, что и в этот раз все решится лучшим образом. В конце концов, я всегда могла обратиться за помощью к Ольге – сердобольная женщина вряд ли откажет мне, особенно когда узнает о моих намерениях вернуть ей сына. Единственная сложность заключалась в том, что мне нужно было остаться здесь. В прошлый раз Агер последовал за мной – то есть он не просто сбегал, но и помогал мне спастись. Позволит ли ему гордость отказаться от планов на будущее ради того, чтобы остаться рядом с матерью? Я не была в этом уверена, однако у меня не было особых вариантов.
До возвращения Фирмика было еще, как минимум, пара часов, и я подумала, что за это время вполне могла бы успеть навестить Ольгу, чтобы познакомиться с ней заново, и вернуться обратно. В очередной раз вспомнив слова Артабана, когда он обещал позаботиться о моем друге, я на секунду засомневалась в своем выборе: может быть, не стоит играть с судьбой? Возможно, стоило бы оставить все, как есть, и доверить жизнь Агера старшему из братьев? Взглянув на мальчика, который что-то болтал о великой чести, которая мне скоро будет оказана, я вдруг почувствовала, что несу за него ответственность. Это помогло мне принять окончательное решение. Что бы ни говорил Артабан, но я обязана была поступить по совести – иначе я бы никогда не простила себе, если бы с влюбленным в меня мальчишкой что-то случилось.
Наверное, это было слишком самонадеянно с моей стороны, но я чувствовала себя немного старше Агера. Мои чувства к нему были, скорее, братскими – тем более что я успела сравнить его с Ламаром и пришла к выводу, что воин страны Энки интересовал меня гораздо больше этого юного мечтателя. Ламар был настоящим мужчиной – сильным, смелым, уверенным в себе. Я ни разу не замечала в нем сомнений по поводу того, кто он и зачем, чего нельзя было сказать об Агере. Представив себя скачущей на коне рядом со своим возлюбленным, я вдруг почувствовала тоску по нему и пожалела о том, что так и не решилась рассказать ему о своих чувствах. А когда до меня дошло, что больше такой возможности может и не представиться, я едва не расплакалась – настолько мне вдруг стало жалко себя.
– Все в порядке? – охотник заметил выражение моего лица и встревоженно нахмурился. – Такое ощущение, что ты жука-вонючку проглотила.
– Тьфу на тебя, дурак! – несмотря на то, что эти слова оскорбили мой внутренний романтический настрой, образ был настолько забавным, что я не выдержала и рассмеялась. – Ладно, забудь. Задумалась просто.
– Вот и хорошо, – Агер похлопал себя по животу и поднялся из-за стола. – У меня дела, увидимся.
Проводив его взглядом, я еще некоторое время ковырялась ложкой в тарелке, пытаясь собраться с силами и выйти из дома. Все опять станут глазеть на меня, а Олаф, скорее всего, поинтересуется моим здоровьем. И хоть я уже привыкла быть в центре внимания, это все же не доставляло мне особого удовольствия. Впрочем, спрятаться у меня не было никакой возможности, и я, вздохнув, поднялась: раз уж я решила спасти своего друга, то такие мелочи как любопытные крестьяне не должны были меня смущать.
Оказавшись снаружи, я несколько секунд постояла на крыльце, пытаясь заново оценить пейзаж, и с удивлением отметила про себя, что здесь было не так уж и плохо – во всяком случае, по сравнению с теми местами, по которым мне приходилось путешествовать за последнее время. Усмехнувшись, я подумала, что все и правда познается в сравнении. Сочная зелень, обжитые дома и доброжелательные, хоть и немного запуганные, люди – все это выглядело теперь иначе и представляло для меня несравнимо большую ценность, чем всего пару недель назад. Мне даже пришло в голову, что здесь можно было жить – не припеваючи, конечно, но все же. Может быть, Бальтазар не так уж и плох? Отогнав от себя эту мысль, я вспомнила обо всех зверствах, в которых он был повинен, и пообещала себе никогда больше не идти на поводу у сиюминутных ощущений.
– Добрый день, госпожа!
Опять Олаф застал меня врасплох, будто следил за мной, и я на секунду растерялась, но быстро пришла в себя и приветливо помахала ему рукой:
– Здравствуй, Олаф!
Старик все не уходил, и мне пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы отвернуться от него с равнодушным видом и пройти мимо. Мне было невыносимо жаль этого пожилого человека, потерявшего сына, но я не могла позволить себе привлекать внимание местных – слишком многое теперь зависело от моей актерской игры. Стараясь не обращать внимания на сельчан, которые, как и в прошлый раз, замолкали, стоило мне появиться, я быстрым шагом прошла по деревне и сбавила скорость, только когда оказалась за ее пределами. Лес, видневшийся неподалеку, показался мне почти родным, и я едва не забыла о своей встрече с кабанами, когда достигла первых деревьев. Подойдя к тому месту, где меня когда-то спасла мать Агера, я услышала похрюкивание и предусмотрительно взяла вправо, чтобы обойти опасное место. Мне было известно о том, что охотница наблюдает за мной, и поэтому я не стала изображать из себя рассеянную путницу, а просто выбрала более или менее открытую площадку и, встав в ее центре, громко позвала:
