Был уверен, что получается, почти сутки прошли. А потом просто увидел их в коридоре. Забини вжимал Драко в стену, а тот так красиво откидывал голову, подставляя свою белую шею жадным губам, так изгибался и громко стонал… И все вокруг вдруг стало таким расплывчатым, мутным. Гарри подумал, что запотели очки, растерянно стянул с переносицы, принялся протирать полой мантии, уронил. А потом Драко прохрипел уже ставшее ненавистным имя, и Гарри просто ушел. Сбежал без оглядки, рухнул на скамью за стол Гриффиндора, да так и застыл. Будто в зеркале Василиска увидел.
>…<
— Драко, отлипни ты уже от меня. Он не смотрит, слышишь? Не смотрит. Уткнулся в тарелку носом и пыхтит, — Блейз дернулся, пытаясь отцепить от своей мантии руки лучшего друга, но тот вцепился так крепко, что сделать это, видимо, можно было лишь разодрав ткань. — Драко, мы выглядим идиотами.
Малфой дернулся, будто выныривая из какого-то магического транса. Пихнул Забини так, что тот чуть не свалился с лавки, зашипел сквозь зубы:
— Ты сказал, что он смотрел там, в коридоре. Что он видел, что его задело. Забини, я тебя хвостороге скормлю…
Блейз насмешливо вскинул брови, быстро спрятал пробивающуюся ухмылку. Только озорно блеснувшие черные глаза выдавали истинные чувства слизеринца.
— А ты крепко запал, правда, Драко? Взял тебя Поттер за жабры. Сам, наверное, не знает, как крепко держит. Эй, не дергайся, дурень. Я на твоей стороне. Смотрел твой Поттер. Пялился так, я думал, в обморок грохнется. Но что дальше, Драко, придумал?
Малфой нахмурился, задумчиво откинул со лба белую прядь. А потом завис, глядя, как Поттера куда-то уводит грязнокровка, как-то приторно-ласково поглаживая по рукаву и шепча что-то на ухо.
И чувство, будто Оглушающее кто-то кинул исподтишка.
— Ничего. Просто, Блейз, ничего. Он решил все закончить. Он правда устал. Надоело. Видишь, с Грейнджер милуется. Похер, ты понял, Забини?! Насрать!
Выкрикивает последнее слово так громко, что оборачиваются не только слизеринцы, но и студенты других факультетов. Испуг, недоумение, насмешка, любопытство, вялое равнодушие — в этих взглядах смешалось так много всего. И так пусто на самом деле. Бессмысленно. Жалко. Он не замечает, как Блейз отодвигает недоеденный пудинг, как выбирается из-за стола и быстро уходит.
В голове такая мешанина, что поспорит даже с худшим из зелий Лонгботтома, даже с того урока по Зельеварению, когда Поттер…
Драко Малфой, ты — хуже девки Уизли, этой рыжей веснушчатой…
Драко… Драко, что ты творишь?
>…<
— Гарри Поттер, сейчас ты расскажешь мне все без утайки, и даже не смей увиливать, ты понял?
Голос Гермионы оглушает, прокатываясь по коридорам школы, отскакивая от каменных стен. Она тащит его за собой по лестницам, коридорам и переходам, даже не удосуживаясь убедиться, поспевает ли друг.
Тычками, чуть ли не пинками заталкивает в какую-то комнату. Гарри близоруко щурится, не сразу соображая, где они оказались…
— Гарри Поттер, какая встреча. Такой милый, такой взъерошенный, - призрак выпрыгивает прямо из центрального умывальника и раскидывает руки, лезет обниматься.
— Миртл… Элизабет, мы не…
— Нет-нет, разумеется, вы не побеспокоили. Я всегда рада гостям. Как у вас с Драко? Он такой грустный сегодня, больше часа просидел в ванне старост. Какой-то бред бормотал, думала, расплачется, как девчонка, представляешь? Его что, кто-то обидел? Знаешь, Гарри, ты должен приглядывать за своим парнем. Я, конечно, понимаю, что это Малфой, но он ведь твой…
Девчонка призрак вдруг замолкает, переводя взгляд с пылающих ушей мальчика-который-выжил на лучшую ученицу Гриффиндора, что, кажется, захлебнулась воздухом и может лишь хлопать ресницами, недоуменно пялясь на друга.
— Гарри? Малфой?..
— Герми, Миртл несет какой-то бред, я тебе сейчас все… — лихорадочно тараторит, краснея еще сильнее, пытаясь спрятать глаза под очками, кутаясь в мантию, жалея, что это не мантия-невидимка.
— Поттер! Вот где ты, — дверь распахивается, впуская смуглого и какого-то шального слизерница. — Я тебе, гаду, все кости переломаю, если не сделаешь что-нибудь прямо сейчас.
Сцена ревности? Гарри выдыхает, опуская ресницы. Пусть. Пусть делают, что хотят. Он устал, так устал. В конце концов, можно перевестись в Дурмстранг…
— Блейз, я знаю, что теперь вы с Малфоем, ты можешь не беспокоиться…
— Да, правда что ли?! — Забини чуть ли не взвизгивает, заставляя Гермиону попятиться, а Плаксу Миртл — испугано вздрогнуть и взвиться под потолок, — а я беспокоюсь, знаешь ли. Пиздец как беспокоюсь за лучшего друга. Какого Дракла ты сделал с Драко, что он вынудил меня лизаться с ним средь бела дня возле Большого зала и вообще места себе не находит? Он так плох, что Золотой мальчик решил бросить его, как сломанную игрушку? Не ожидал от тебя, Поттер, не ожидал…
Затыкается, когда Гермиона шагает вперед, оттесняя его от Гарри плечом. Целится палочкой.
— Отойди от него. И… Блейз, объясни уже, что происходит.
“Может, я просто сплю?”, — вспыхивает вдруг в голове. — “Сплю и вижу какой-то ужасно неправильный сон. Но скоро наступит утро, и морок развеется…”
Будто проваливается в какую-то яму, где нет ни звуков, ни мыслей, ни образов, только тянущая грусть, скручивающая внутренности в узел. Приходит в себя, как от удара, улавливая окончание тирады слизеринца:
— … бросил его, оставил, ты понимаешь? А Драко совсем свихнулся, только что на стены не лезет. Скоро в Мунго упрячут, и все из-за Поттера вашего. И что он в нем только нашел?
— Гарри Поттер! — голос девушки звучит обманчиво-мягко, даже вкрадчиво как-то, но по чуть сузившимся глазам Гарри понимает - дело плохо. — Если ты сейчас же не объяснишь мне, как ты решил разгребать это дерьмо, клянусь, я обездвижу тебя Ступефаем и сама отволоку к Малфою.
Если бы все было так просто. Если бы… Гарри вздрагивает, вспоминая лениво-скучающий свинцовый взгляд и равнодушную фразу: “Однообразие приедается, правда?”.
— Ему все равно, и у него теперь Блейз, - цедит из себя кое-как, давясь словами, как жаброслями, даже чувствуя вкус тины и песка на языке.
Забини закатывает глаза (этому на Слизерине специально что ли обучают?) и выплевывает презрительно, демонстративно не глядя на Поттера:
— Грейнджер, вот скажи, он правда такой тупой? Или, быть может, вообще умственно-отсталый?
— До Гарри просто туго доходит, - Гермиона вздыхает и ее глаза так решительно вспыхивают, когда она шагает к другу, что Поттер невольно отступает, но сзади - только холодная стена, из которой время от времени высовывается любопытная голова заплаканного призрака. - Ничего, сейчас мы с тобой, Забини, это быстро исправим.
>…<
Драко вертит в пальцах вилку, тихо злясь на себя за то, что вообще приперся на ужин. Есть не хочется, а лицезреть все эти рожи… Правда, Забини как провалился, и Поттер с новой подружкой запаздывает, но кому какая…
Додумать он не успевает, потому что слева на лавку плюхается запыхавшаяся грязнокровка, улыбается мило и как-то лукаво что ли.
— Добрый вечер, Драко. Что, кусок в горло не лезет?
И столько в этой фразе участия и одновременно веселья, что Малфой стискивает пальцы, лишь бы не воткнуть злосчастную вилку в руку девчонки.
— Грейнджер, отстань, — шипит почти парселтангом, хотя отродясь не умел, это ведь знаменитый Гарри Поттер… Мерлин, Драко, ты можешь не вспоминать о шрамоголовом ублюдке хотя бы один вечер? Взять и забыть…
Гермиона Грейнджер за столом Слизерина. Это вызвало маленькую сенсацию, учитывая, как прекратились разговоры, как звон приборов о посуду стал тише, сколько взглядов обратилось к ним - сразу от учеников четырех факультетов.
“Какого черта, Грейнджер?”, — спросил бы Малфой, если бы не было настолько плевать. Просто насрать. Просто… да делай что хочешь. Подняться, уйти в свою спальню, отгородиться от всех Заглушающими…
Но он не двигается с места, потому что в этот самый момент на пустующее место справа как ни в чем ни бывало опускается Поттер и тянется к кувшину с тыквенным соком. И тишина в зале повисает такая (даже хлопанье крыльев под потолком почему-то смолкает), что Драко явственно слышит грохот собственного сердца о ребра.
