Вскоре он сам показался на тропинке, и Меропа припала к изгороди, чтобы наконец-то без страха быть обнаруженной впиться взглядом в его тонкие черты лица. Они смотрела ему вслед и улыбалась сама себе. Сейчас все наладится, думала она, теперь-то она может сама решать свою судьбу. До свадьбы, как и до выхода отца из тюрьмы было несколько месяцев, и Меропа решила во что бы то ни стало заполучить Тома.
Она впервые жизни колдовала. Уже на следующий день у Меропы получилось склеить черепки когда-то разбитого горшка, который она скрыла от отца и спрятала под своей кроватью. Тогда она и узнала, что значит колдовать. Чувства к Тому так зажгли ее, что она хотела колдовать еще и еще. Меропа смеялась, махая палочкой вокруг себя и творя не бывалую ранее магию. Она осознавала, что родилась волшебницей, и была живой как никогда.
Она знала, что может больше, лишь бы Том был рядом с ней, касался ее волос длинными худыми пальцами, какими он цепко держал лошадиные поводья, заглядывал ей в глаза и улыбался тонким ртом, произнося самые важные слова. О, как она хотела услышать от него, что он ее любит, что она ему важна!
Меропа жила одной лишь мыслью о нем и уже к осени могла изготовить неплохие зелья. Каждый день, который теперь проходил в умиротворенном уединении, она просыпалась с всепоглощающим желанием жить и любить вместе с Томом каждую змею в саду, каждую букашку, каждую птицу в небе. Она все увереннее держала палочку и колдовала надо всем, что попадалось под руку, нужно ли было настругать коренья или отправить горшочек с кашей на огонь.
Даже в зеркале теперь отражалась очень даже не дурная девушка. Меропа починила свое платье магией и создала из листьев еще одно, понаряднее. Она варила отвары для волос и мыла ими голову, чтобы придать им немного объема и здорового блеска, как у возлюбленной Тома.
Меропа кружила по саду, счастливая от своей магии, свободы и любви. Она была готова летать, и все, чего ей не доставало, это ответных чувств красавца Риддла. Она еще долго наблюдала за ним из-за изгороди и деревьев, только лишь смотрела в его красивое лицо и гладила взглядом каждую его черточку. Она изучала также Сессиль, его невесту, сравнивала ее с собой, и с тоской осознавала, что ей с ней не сравниться, а Том никогда не изменит выбор в ее пользу.
Тогда Меропа решилась. Отец вечно бранил ее за то, что она, как маггла, подбирает вещи с пола и раскладывает их по местам вручную. Меропа, сполна ощутив себя волшебницей, теперь была уверена в себе и своих магических силах и все благодаря Тому, его красоте и его за версту слышимому древесному аромату. Она решила, что даже такая вещь, как чужая любовь, может быть подвластна чарам, и принялась варить любовное зелье.
Уже в середине августа, как раз ко времени последних жарких дней, из котелка потянуло кедром и сандалом, перемешанными с дорожной пылью и запахом лошадей. Меропа сидела возле котелка и несколько минут вдыхала этот аромат, забывшись и едва не упустив проезжающего мимо Тома.
Заслышав, как цокают вдали копыта, Меропа вышла из дома с кувшином холодного чая с добавленным в него любовным зельем и достала палочку. Одно заклинание — и конь, испугавшись неизвестно чего, встал на дыбы и сбросил на землю не ожидавшего такого поведения наездника.
Меропа спрятала палочку и выбежала на тропинку.
— Вы не сильно ударились, сэр? Вам помочь?
Она думала, ее язык онемеет от страха, но все было решено еще в тот момент, когда она завершала зелье. Она говорила с ним, о Мерлин, могла ли она еще пару месяцев назад мечтать о том, чтобы сказать ему хоть слово?
Мужчина недовольно поднялся — даже в ярости он был красив, Меропа не выпускала из виду ни одной эмоции на его аристократически остром лице — и хмуро посмотрел на нее, будто пытаясь понять, кто к нему обращается.
— Нет, ничего страшного, спасибо, — сухо ответил он, дергая беспокойного коня за поводья.
Меропа прикусила губу. Как он смотрел на нее… Ей стало так больно от этого равнодушного, смотрящего сквозь нее взгляда. Не такой взгляд она фантазировала себе. Оттого ее решимость стала крепче.
— Не изволите освежиться? — выпалила она, протягивая кувшин с чаем и вычищенный до блеска стакан. — Ужас, как жарко, да?
Том не принял питье, ответив холодно:
— Благодарю, я не хочу пить. Всего доброго.
Он успокоил коня и невозмутимо вставил ногу в стремя, а другую без каких-либо усилий перебросил через седло. Меропа не выпускала из внимания ни одного его движения, жадно впитывая и запоминая, как он седлает коня. Она сначала расстроилась, что Том отверг ее предложение, но как только он проехал мимо и оказался к ней спиной, она решилась на еще одно колдовство: она выстрелила заклинанием прямо в заднюю ногу коня, так что тот припал на нее и, издав болезненное ржание, остановился, не доходя до поворота.
— Да что с тобой сегодня такое? — недовольно обратился к коню Том.
Меропа поспешила на помощь.
— Я немного разбираюсь в конях, хотите помогу?
— Ты? — насмешливо спросил он, но даже эта насмешка была мила ее сердцу, ведь она кривилась на его тонких губах, а слова говорились его высоким голосом. — Бродяжка разбирается в конях?
Меропа скромно улыбнулась, изображая кокетство. Она отставила кувшин в тень дерева и подошла к животному, сжимая палочку в кармане своего нового платья. Конь успокоился под ее чарами, и она прикоснулась к крупу, будто бы массируя мышцы, а сама скороговоркой шептала отменяющее заклинание. Конь вновь встал на все четыре ноги и успокоенно фыркнул. Том все это время наблюдал, стоя поодаль. Меропа заметила в его глазах удивление, смешанное с подозрением.
— Не стоит сейчас ехать на нем, — сказала она, отходя от коня, который еще не свыкся с тем, что снова чувствует свою четвертую ногу. — Конь, похоже, устал, лучше дойти до дома пешком. Все-таки не хотите выпить, сэр? Это чай из трав, я их сама собирала. Как раз собиралась к столу.
Том подошел к коню, сам ощупал его ногу, проверил состояние и что-то для себя решил. Меропа в это время тревожно наблюдала за тем, как собираются складки на его высоком лбу. Том посмотрел вдаль, словно оценивая, как долго ему придется идти по жаре через всю долину, и согласно кивнул:
— Ну что ж, если это вас не затруднит.
Он обернулся к ней, и она, подавая ему наполненный до краев стакан с напитком, купалась в его взгляде, пусть даже пока таком равнодушном. Ее занимали только одни мысли: Том обернулся к ней, он посмотрел на нее, она стояла вот на этом самом месте перед ним, и он видел ее. Она существовала для него.
Меропа не упустила момент, когда Том допил холодный чай и его взгляд неуловимо переменился. Темные глаза теперь смотрели теплее, а на губах исчезла улыбка презрения, ее место заняло расслабленное подергивание уголком рта, будто в недоумении. Словно Том смотрел на нее, и до него добиралась мысль, что эта бродяжка не так уж и плоха и даже вполне хороша собой.
Меропа забрала стакан из его ослабевших пальцев, содрогнувшись от восторга, когда они случайно соприкоснулись руками. Меропа улыбнулась ему и получала в ответ неловкую, озадаченную улыбку.
— Если вам понравился чай, заезжайте почаще, у меня его много, — прошептала она, делая к нему шаг ближе.
Том не отошел и все так же продолжал смотреть на нее с отрешенной улыбкой, пристально и изучающе разглядывать ее с ног до головы темными глазами. Меропа на короткое мгновение испугалась, что зелье не сработало, но Том заметно потеплел к ней. Он прощался очень дружественно — вельможи не обращаются так с людьми без рода, — а уводя за собой коня, он обернулся на повороте в нерешительности. Меропа послала ему самую нежную улыбку, какую умела делать.
Он пришел на следующий день. Остановился у живой изгороди, которую Меропа неумело остригла под манер, который принят в поместье — она пару разу в выходные прогуливалась до большого дома на холме, надеясь застать Тома за теми странными маггловскими играми или за прогулкой в саду, — и она вышла к нему в своем лучшем платье, сотканом из магии и первой опавшей листвы. Том смотрел на нее нежно, извинялся за вчерашнее, говорил, что не был готов к такому подарку судьбы и лишь ночью, не сумев уснуть в течение нескольких часов, понял причину своего беспокойства, поэтому с утра тут же решил пересечь долину и сообщить ей о своих чувствах.
