Чонин думает, чем он может еще помочь Тао, но в голову не приходит абсолютно никаких идей.
*
Тао снятся непонятные отрывки. Всё мутное и размытое. Ни четких форм, ни лиц людей, никакой конкретики. Все смутно, невзрачно и обрывочно. Словно фотоснимки или кадры с вырезанными сценами из кинофильма.
Двухэтажное здание из красного кирпича и толпа ребятишек. Яркие лампы над операционным столом. Бегущий темноволосый мальчишка тащивший его за руку. Светлые залы со множеством детей и подростков. Ряды книг на полках. Звук постукивания и двигавшиеся пальцы на электронной клавиатуре. Звонкий смех и мелькающие комнаты с беготней от робота желающего погладить «утащенные» вещи. Боль в порезанном пальце и попытка незаметно его спрятать. Он знает только одно, ему не простят ошибок. Надо делать вид, что все всегда в порядке. Главное улыбаться. Всегда. Улыбка может спрятать все что угодно.
Солнечные лучи, подсвечивающие зеленую листву, грязновато-голубое небо. Шум улиц. Движение машин. Осколки техники. Темные тени. Неразличимый голос. Крупные ладони. Музыка. Асфальт под ногами с редкой листвой. Тревожный шепот и тепло чужой кожи в руках. «Люблю тебя…» Страх и отчаянье, бешенный стук сердца. Белые дверцы отъезжающего грузовика. И резкая боль, прошибающая все тело, словно пронзенное молнией.
Тао просыпается оттого, что подушка намокла от слез. Он слегка отстраняется от нее, переворачивая другой стороной, и вытирает мокрые следы на щеках. Парень пытается вспомнить, что ему снилось, но ничего не выходит. Он помнит только одно — фигуру в черном капюшоне.
*
— Ну, Кенсу! Ну, пожалуйста!
— Чонин! 29 августа! Издатель больше не может терпеть. Показывай, что там у тебя! Будем работать!
— Я в магазин собирался! У нас продукты закончились!
— Я схожу. Куда идти только?
Ким и До прерывают свой спор, оборачиваясь к дверям кухни, где стоит заспанный Тао.
— Ты себя хорошо чувствуешь?
— Нормально, Чонин. Ты же знаешь, что последние два месяца у меня все в порядке. К тому же доктор Пак говорит, что мне надо больше двигаться и поскорее приходить в форму.
— Но вдруг ты устанешь по дороге? Несмотря на массаж и упражнения, я волнуюсь за твои мышцы.
— Чонин, ты как мамочка. Все со мной нормально.
— Да отпусти ты его. Вы ведь уже ходили на прогулки.
— Только в ближайших окрестностях, а магазины все в городе внизу.
— Это от силы полчаса ходьбы, Чонин.
— Вот ведь упрямцы.
Тао слегка улыбается. До хмыкает, довольно ему подмигивая.
Ким вручает юноше банковскую карту, наставляет что следует купить и где, объясняет как добраться до того или иного магазина, вручая на всякий случай GPS-навигатор. Тао смотрит на него, невольно ловя себя на мысли, что главное его не сломать и для надежности прячет в карман куртки.
Чонин провожает его до порога и следит взглядом за уходящей по дороге фигурой, пока Кенсу, ворча, не затаскивает его в дом.
Тао улыбается их поведению, но стоит скрыться из виду своих «нянек», как улыбка блекнет.
Парень двигается вниз по улице, смотря на катающихся на велосипедах и скейтах детей и подростков, пока их родители заняты на работе. Солнце приятно пригревает, с моря дует приятный бриз и Тао позволяет себе немного расслабиться.
Старания Пака не пропали зря, и Тао смог восстановиться, хотя до сих пор не помнит многих вещей. Юноша не сильно тревожится об этом, почему-то ему кажется, что прошлое у него было не сильно радужным, хотя порой он и мается от сновидений о человеке в черном капюшоне. Это единственное что не дает ему покоя.
Спустившись в город, Тао, следуя указаниям Чонина, проходит по магазинам. Они, в отличие от похожих на технологические ящики своих собратьев в мегаполисах, имеют стеклянные витрины с различными витиеватыми надписями и вывесками. Выставленными на прилавках товарами, а не их электронными изображениями, которые ты лишь отмечаешь нажатием клавиши и получаешь уже на кассе.
Тао, как и Чонин, проникается симпатией к этим лавочкам и магазинчикам. Продавцы в них обычные люди, а не роботы или машины. Они добродушно и приветливо улыбаются клиентам, и Тао даже забывает о своей каждодневной ноющей боли в груди. Не из-за болезни, а из-за чего-то неясного, того, чему и диагноза-то нет.
Заполнив доверху сумку продуктами, Тао отправляется в обратный путь.
Проходя мимо бакалейной лавки, он ненадолго останавливается возле витрины, рассматривая выставленные с обратной стороны стекла баночки с разноцветными специями и чаями, а после неспешно двигается вперед. Но он отходит лишь на пару метров, как кто-то, подбежав к нему со спины, резко разворачивает его, заключая в объятия, и заставляя испугано оцепенеть.
— Боже, Тао! Это, правда, ты?! Я думал, никогда тебя не увижу!
Спохватываясь, Тао принимается ёрзать, высвобождаясь.
— Что вы делайте?! Отпустите меня!
Вырвавшись, парень отталкивает незнакомца, для безопасности отходя на пару шагов назад. Перед ним стоит растерянный парень в джинсах, желтой рубашке, красном фартуке с логотипом бакалейной лавки и электронным бейджем с именем «Ву Ифань». Тао абсолютно уверен, что не знаком с человеком с таким именем, но глядя в потерянное лицо парня, его заметно потряхивает.
— Тао? Ты… не помнишь меня?
— Я вас вообще первый раз вижу, — юноша угрюмо хмурится и делает еще пару шагов назад, когда Ифань пытается приблизиться.
— В первый раз? Ты шутишь? Это же я — Крис! Как ты мог забыть?!
— У вас на бейдже другое имя. А я уверен, что не знаю никаких Ву Ифаней. И Крисов тоже!
— Это не смешно! Мы не виделись год. Ты не мог забыть! Дело же не в твоем контроле? — парень бросается вперед, хватая Тао за руку и разворачивая к себе спиной, — У тебя его нет!
Тао пугают эти прикосновения, как и такое отношение. Рывком освободившись от чужих рук, парень со всей силы толкает Ву в грудь, отчего он по инерции отшатывается назад, делая несколько шагов.
— Не прикасайся ко мне!
— Тао. Но это ведь невозможно.
— Я не знаю вас! Не помню! Поэтому оставьте меня в покое!
Тао злобно огрызается, его колотит дрожь и он, разворачиваясь, спешит прочь, переходя с шага на бег. Ифань до крови кусает губы, а после в отчаянье кричит ему вслед.
— Просто вспомни Криса, Тао! Умоляю, вспомни меня!
Тао несется сломя голову, голова пухнет от боли. В ней пульсирует только одно слово, которое будто скользит по сосудам бесконечной строкой.
Крис. Крис. Крис…
Парень забегает в дом, скидывая ботинки и шумно шагая вперед. В глазах все плывет.
— Тао? — Чонин выбегает на шум, — Что случилось?
Юноша проходит мимо писателя, вталкивая ему в руки сумку и на автомате выдыхая:
— Крис…
Ким застывает и оборачивается, в надежде спросить, что и как он вспомнил, но парень заваливается в туалет и склоняется над унитазом. Тао рвет.
Писатель в панике вручает сумку вышедшему следом за ним Кенсу, спеша к парню, убирая со лба взмокшие волосы. Юноша, отодвигает от себя Чонина, покачиваясь подходит к раковине и, прополоскав рот, удаляется к себе, где упав на кровать мгновенно отключается.
— Что это было?
— Я же говорил, нельзя его одного отпускать!
Ким бросает на До разгневанный взгляд и Кенсу остается лишь развести руками.
— Но утром все было нормально!
— Прошло всего три месяца, как он очнулся! Это не показатель!
— Давай просто дождемся, когда он очнется, и спросим у него?
— Надо позвонить Паку.
Чонин игнорирует Кенсу, уходя от него к себе в кабинет. До тяжело вздыхает, относя продукты на кухню.
*
Тао вновь снится человек в черном капюшоне, но теперь он все время пытается исчезнуть. Парень опять просыпается в слезах, совершенно не отдохнув.